Первые президентские
День за днем. События и публикации 23 мая 1991 года
комментирует обозреватель Георгий Сатаров*
Удивительное время, неповторимое, чудесное. На дворе – начало избирательной кампании первых в истории России президентских выборов. Первое интервью один из кандидатов – Председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин – дает газете «Известия». Выбор Ельцина не случаен: газета с древней советской традицией стала одним из рупоров демократических преобразований в России; газета популярна, широко распространяется по всей стране (схватка Хасбулатова с Ельциным за «Известия» еще впереди). Выбор газеты тоже закономерен. Она работает честно, и намерена предоставить свои страницы всем кандидатам. Но начинает с главного по должности россиянина – остатки советской субординации. Если бы в стране существовали искушенные политтехнологи, то они предложили бы Ельцину использовать свой авторитет, чтобы выступить последним, предоставив соперникам подставиться первыми.
Характер времени и в языке интервью: аккуратные вопросы и выверенные ответы. Язык еще не оторвался от традиционной советской официальщины (это тоже скоро изменится – год-другой). И снова технологический прокол. На вопрос журналиста, рассчитывает ли кандидат на победу, последний отвечает в том смысле, что на победу надеются все кандидаты. В 1991 г. не надо было опасаться того, что сторонники Ельцина не придут на выборы, до 1996 г. еще далеко. Поэтому скромность тут не украшала кандидата. Но выборы – дело новое, и их обычное рекламное хамство еще не усвоено и не освоено. Ельцин же скромен по партийному.
Удивительно звучит отчет о достижениях кандидата на руководящем посту, занятом год назад. Напомню, что в комментарии «Симптом распада» к публикации в «Известиях» от 29 апреля я писал о странностях советской империи и о положении России в ряду других республик. Поэтому Ельцин с гордостью говорит о приобретенных за год признаках самостоятельности, которыми ранее Россия не обладала: российское радио и телевидение, российские газеты… Сейчас трудно представить, какие это были прорывы. Заработали первые институты рыночной экономики: биржи, акционерные общества. Но новые законы не работают, жалуется Ельцин. Новая власть еще слаба, как младенец.
Характерен набор острых проблем, поднимаемых в интервью: забастовки, поддержка русскоязычного населения в новых суверенных республиках, характер будущего федеративного устройства России, взаимоотношения с церковью, будущее 70 процентов российских предприятий, принадлежащих ВПК, аграрный кризис, судьба КПСС. Последний вопрос занимает в интервью немалое место, поскольку имеет к избирательной кампании прямое отношение. Сначала Ельцин объясняет, как и почему КПСС упустила свой шанс стать партией реформ. Но потом замечает, что некоторый шанс остается, и что связан он с новым движением «Коммунисты за демократию», которое возглавил Александр Руцкой. А последний идет на выборы в паре с Ельциным в качестве кандидата в вице-президенты.
Фактически, Ельцин работает в этой части интервью на младшего партнера, что также не соответствует канонам подобных избирательных кампаний. Это Руцкой должен работать на Ельцина, а не наоборот. Правда, тут чисто российская специфика. Ельцин конкурирует с двумя ставленниками КПСС – Рыжковым и Бакатиным. Ему надо привлекать голоса коммунистов. Руцкой и его движение должны выполнить в кампании эту задачу, поэтому Ельцин посвящает так много место в интервью новым возможностям, которые открылись для честных коммунистов благодаря движению «Коммунисты за демократию». На самом деле оно продержалось недолго, но это связано исключительно с распадом КПСС, произошедшим спустя несколько месяцев.
Для Ельцина всегда было характерно неприятие прямой критики политических противников. В своих выступлениях он себе этого не позволял, решительно вычеркивал из своих выступлений инвективы против противников, предлагавшиеся спичрайтерами. Эта его черта проявилась и в кампании 1991 г., и в интервью «Известиям». Он с уважением говорит об обоих главных соперниках – Рыжкове и Бакатине. Все это крайне не характерно для стиля предвыборной борьбы в традиционных демократиях. Ельцин действует в стиле, принятом в рекламном бизнесе: не ругать чужую продукцию, а хвалить свою.
Важный и специальный момент интервью – угроза введения чрезвычайного положения, в интервью эта тема возникает неоднократно. И специально она вновь появляется в связи с угрозами соглашению «9+1» о новом Союзном договоре (см. мой комментарий «Запоздалый перелом» от 26 апреля). Ельцин отзывается о нем с надеждой и оптимизмом, но опасается срыва со стороны противников реформ, указывая на возможность введения чрезвычайного положения. Это важно не только потому, что Ельцин оказался здесь пророком, не знаю почему – интуиция или информация. Здесь свидетельство того, что в планы Ельцина и его сподвижников не входил развал Союза, напротив – ставка делалась на Союзный договор, что подтверждается и всем дальнейшим ходом событий, вплоть до последнего разговора между Горбачевым, Ельциным и Назарбаевым перед драматическим отъездом президента СССР в Форос. Но это все – впереди.
Георгий Сатаров
Математик и социолог. С 1972 по 1990 гг. занимался применением математических методов в исследованиях по социологии, психологии, педагогике, истории, политологии и т.п. В 1990 г. возглавил Фонд ИНДЕМ («Информатика для демократии») – один из первых в СССР и России независимый аналитический центр. Временно оставил научную работу, когда с 1994 по 1997 годы работал помощником президента России, после чего снова вернулся в ИНДЕМ. Известен своими разработками в сфере математико-статистических методов, а также многочисленными исследованиями в сфере изучения коррупции и разработки антикоррупционных методов. Автор более 300 научных работ и многочисленных публицистических статей. В соавторстве с коллегами по работе в Кремле выпустил в 2001 г. книгу «Эпоха Ельцина», которая стала самым обстоятельным и объективным изложением политической истории России, связанной с именем Ельцина.
