Ельцин Центр

«Пилотируемая космонавтика: Шанс на выживание» — страница 2А

«На днях Совет главных конструкторов космической техники под председательством генерального конструктора Юрия Семенова был вынужден констатировать: дальнейшее продолжение работ по космической системе «Энергия» — «Буран» невозможно. <…>
На систему «Энергия» — «Буран» не нашлось заказчиков ни среди военных, ни среди ученых и промышленников… <…>
Недавно Юрий Семенов возвратился из США, где обсуждал с американскими специалистами детали российского участия в создании международной станции «Фридом», которая, по новым планам, должна в большей мере использовать российские разработки. <…>
Надо сказать, что открывающиеся перспективы будут способствовать не только сохранению рабочих мест, но и годами создававшегося научно-технического потенциала известного КБ. <…>».

«Студентов ублаготворили» — страница 3А
«Российское студенчество убедилось в том, что только угроза активного протеста может вынудить правительство выполнять свои же постановления и указы президента. Корреспондент «МH» выяснил, как готовилась несостоявшаяся акция, намеченная на 4 июня.
Ровно за сутки до официально объявленного часа открытия общероссийской студенческой акции протеста на Пушкинской площади в Москве правительство подписало мирное соглашение с молодежными лидерами и тем самым сорвало массовое мероприятие. <…>
За права студентов ратуют сегодня не студсоветы, интересующиеся теперь исключительно коммерцией и загранпоездками, а профсоюзы. <…>».

«Между «войной» и «собачьей жизнью» — страница 5А
«Встречать российские вертолеты с гуманитарной помощью блокадному городу вышли люди, на которых одежда болталась мешком. Пацаны и старухи с впалыми щеками и голодными глазами. Другие, опухшие от голода, остались дома, потому что ходить уже не было сил. По словам ткварчельцев, этой зимой люди от безысходности вскрывали себе вены. <…>
Перезимовать жителям города удалось с помощью натурального обмена. На рынке за вещи можно было получить от жителей соседних сел кукурузу. В результате многие шахтерские семьи остались в пустых квартирах и при одной-единственной рубашке. К голоду добавляется страх. В горах бродят вооруженные банды.
Однако уехать хотят немногие. Меньше всего желающих среди русских. <…>
Ткварчельский гарнизон состоит в основном из местных жителей, мужей и отцов тех, кто рассказывал мне о голодной жизни. Их рацион мало чем отличается от гражданского. Гвардейцы едят один раз в день, чаще всего те же кукурузные лепешки. Но в основном армия кормится за счет сел и редких удач. То во время вылазки в грузинскую деревню удастся подстрелить корову, то в горах добудут какую-нибудь дичь, а недавно подорвался на мине медведь… <…>
До войны в Ткварчели добывали доломитовую руду и коксующийся уголь, который высоко ценился на мировом рынке. <…>
По мнению грузинских специалистов, скопления газа быть не должно, так как существует естественная вентиляция. Однако за время войны в шахтах Ткварчели подгнили и обрушились деревянные перекрытия, осыпался уголь, наглухо закупорив выработки. <…>
Теперь ликвидировать скопления метана можно только искусственным вентилированием. Для этого прежде всего необходимо электричество, а ткварчельская ГРЭС после бомбежек находится в плачевном состоянии, и электричества нет. <…>
Гуманитарная акция ГКЧС России по доставке в Ткварчели продовольствия и вывозу беженцев с самого начала оказалась фактически сорвана. Прежде всего потому, что было сорвано сопутствовавшее ей перемирие. <…>
Вертолеты ГКЧС успели сделать только один рейс, за блокадное кольцо вырвалась лишь сотня людей. <…>».

«Мы готовы к расстрелу» — страница 5А
«С летчиками Анатолием Чистяковым и Юрием Беличенко в следственном изоляторе Степанакерта беседует собственный корреспондент «МН» Авет Демурян. <…>
— Когда вам давалось полетное задание, вам говорили, что в городе не было населения, а только боевики. У вас была возможность позже проехать по городу и увидеть, что это обычный город, привыкший к нормальной жизни. И приходилось ли вам видеть последствия своих бомбардировок?
Чистяков: Город мне бомбить не приходилось, но пару разрушенных зданий я видел.
Беличенко: Да, мне видеокассету показывали. <…>
— Поскольку вы сейчас ясно представляете, что вас ждет, какие чувства вами движут: злость, апатия, ненависть к кому-либо?
Беличенко: Быстрее бы это закончилось.
Чистяков: А у меня установилось какое-то внутреннее спокойствие: то, что заработали, то и получим. А вообще-то я считаю, что бояться смерти глупо. Не хотеть — другое дело. А бойся — не бойся, все равно от этого не уйдешь. <…>».

«Бюджетная запруда» / Владимир Гуревич, редактор отдела экономики «МН» — страница 7А
«<…> На днях выяснилось, что бюджет у России на давно уже текущий год все-таки есть. Странно, что он вообще появился — так трудно проходил его проект, так много увлекательных событий (и вечный съезд, и референдум) сменяло друг друга.
И вот — принят, напечатан. Но нужен ли бюджет государству, председатель парламента которого, едва успев подписать проголосованный закон, требует сократить все налоги вдвое? <…>
Хотя в законе о бюджете, кажется, впервые отражена аксиома государственного финансирования: заявки на дополнительные расходы рассматриваются только при указании источника доходов или сокращении намеченных расходов, — этот пункт, несомненно, станет объектом покушений. <…>
Конечно, бюджет — это не только большие, но и маленькие загадки. Если отдельной строкой прописана сумма на поддержку аптечной сети МПС или содержание инспекций по апробированию и клеймению изделий и сплавов, то понять, во сколько мне обходится моя милиция нельзя, поскольку расходы на «правоохранительные органы» проходят общей строкой. <…>
А теперь еще одна загадка. Можно ли добиться точного, экономного расходования бюджета и в то же время получить колоссальную инфляцию? Можно. Путем неумеренной выдачи централизованных кредитов, ¾ которых даже и не возвращаются. Их отличие от неумеренных бюджетных расходов в том, что бюджетные траты все-таки легче контролировать, а по способности провоцировать инфляцию они друг другу не уступают. <…>».

«Российские Конституции: встреча в полуфинале» — страница 8А, 9А
«Очередной раунд политической борьбы в России называется Конституционным совещанием. В нем принимают участие более семисот человек, представляющих наиболее влиятельные силы российского общества. Диапазон широк — от Руслана Хасбулатова до Владимира Жириновского. Представители субъектов Федерации, партии, предпринимательских структур и местного самоуправления. Провозглашенная цель — общественный договор как фундамент будущей конституции. <…>
На совещание в Кремль по замыслу сошлись те, кто должен и может вникнуть в существо спора. Вопрос один: существует ли такое намерение? <…>
Первый и едва не самый запутанный узел проблем — разделение властей. Президент по проекту располагает сверхширокими полномочиями, является арбитром между прочими ветвями власти, держит под жестким контролем не только парламент (тот находится под постоянной угрозой роспуска), но и Высшее судебное присутствие (большая часть его членов назначается либо предлагается президентом). <…>
Не менее спорный, хотя, конечно, не столь взрывоопасный раздел — компетенция высшей и низшей палаты. <…>
И наконец, едва ли не самая сложная часть предложенного документа Федеративный договор. Не окажутся ли слишком суверенные республики причиной будущего распада России? Как изменится российское государственное устройство, если области и края будут уравнены в правах с бывшими автономиями: Разумно ли вообще закреплять изобретенное Сталиным национально-государственное устройство России на новом витке истории? <…>
Скандал с Председателем Верховного Совета России, которым открылось совещание, скорее всего, похоронил идею утверждения конституции Съездом народных депутатов. Таким образом, остается несколько наиболее вероятных вариантов пути, по которому двинется президент и его команда. <…>
Первый и уже давно рекламируемый вариант — Учредительное собрание. Второй путь — досрочные выборы и утверждение конституции новым парламентом. И наконец, третий — очередной референдум. <…>
Ошибется тот, кто сочтет новую конституцию точкой в ожесточенной схватке действующих политических элит. Это только полуфинальная встреча. Финалом все равно станут новые выборы. <…>».

«А тем временем в кулуарах…» — страница 8А, 9А
«Команда президента, готовясь к совещанию, избрала предельно жесткую тактику. Строгое соблюдение регламента (утвержденного указом президента), никаких микрофонов в зале, никаких реплик вне плана. Однако и в этом случае осталась сфера, не попавшая под контроль, — кулуары совещания. Корреспонденту «МН» удалось поработать на этой «площадке».
Сергей Бабурин, лидер Российского общенародного союза: Я ухожу с Конституционного совещания, потому что не привык быть статистом. Призывы президента достаточно странные, а сама организация — это балаган.
Руслан Хасбулатов, Председатель Верховного Совета Российской Федерации: Это попытка установления режима личной власти. <…> Я думаю, это должно вызвать в груди каждого порядочного человека протест! <…>
Валерий Зорькин, председатель Конституционного суда Российской Федерации: Можно только удручаться тому, что были упущены национальное согласие и «круглый стол», которые сами «плыли в руки». <…>
Олег Румянцев, ответственный секретарь Конституционной комиссии: Нельзя до такой степени находиться под гипнозом зала пленумов ЦК КПСС. Надо разрушить эту порочную практику оболванивания, единодушного «одобрямса». <…>
Сергей Шахрай, заместитель Председателя Совета Министров: Конституционный процесс двинулся — хотя я не хочу сказать, что пошел. Конституция должна стать результатом согласования выявленных политических интересов. <…>
Минтимер Шаймиев, президент Татарстана: Вне зависимости от того, какая будет конституция, позиция Татарстана остается неизменной. Он будет строить отношения с Россией на договорной основе путем делегирования взаимных полномочий. <…>».

«Константин Затулин: «Мы должны призвать к власти новых людей» — страница 10А
«Политологи прогнозируют: любая избирательная кампания, которая может состояться в ближайшее время, станет ареной столкновения не партий, а капиталов. Бизнесмены заинтересованы в прогнозируемой политике и поэтому намерены привести к власти новых людей. О политических инвестициях российских предпринимателей корреспондент «МН» беседует с координатором «Предпринимательской политической инициативы» Константином Затулиным. <…>
— Распустив Совет по предпринимательству, Борис Ельцин отлучил бизнесменов от власти, они же, создав собственное политическое движение предпринимателей, снова собираются штурмовать Кремль. Зачем бизнесменам власть?
— Предприниматель хочет иметь гарантии. Предприниматель должен быть уверен, что если он сегодня посеял урожай, то именно он и будет его снимать, но чехарда законов и непредсказуемость политиков, которые пришли к этой власти без всякого мандата с нашей стороны, не вселяют надежду на необратимость во владении средствами производства — они могут быть национализированы, реформы повернуты вспять, условия игры изменены. <…>
— Ну вот мы подошли к самому интересному. Накануне всероссийского совещания предпринимателей вы сказали, что предстоит обсуждение крупного инвестиционного проекта. То есть вопрос о хождении бизнесменов во власть — это вопрос финансов?
— Когда мы говорим о предпринимательской инициативе как об инвестиционном проекте, то, прежде всего, имеем в виду то обстоятельство, что частные инвестиции в политику, чтобы быть конкурентоспособными, могут быть привлечены только из крупных источников. Поэтому нам нужно объединять усилия, объединять капиталы… <…>
— Почему вы до сна пор не объединились с Константином Боровым и его партией?
— На апрельском совещании мы опрашивали делегатов, кого бы они предпочли в качестве кандидата в президенты. Боровому отдали предпочтение 4 процента ответивших. Люди устают от рекламных скандалов, блефа, неисполненных обещаний. Как политический союзник Боровой очень обременителен. <…>».

«Форсаж отчаяния» — страница 11А
«Жены и дети военных авиаторов пришли на аэродром и, блокировав самолетные стоянки и взлетно-посадочную полосу, сорвали полеты. С тех пор они не уходят с летного поля. Это произошло 27 мая в 497-м полку, 1-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии. С этого дня ни один самолет не может взлететь с военно-воздушной базы Лида, что в трех часах езды от Минска. Доведенные до исступления женщины приготовили канистры с бензином и грозят сжечь себя на взлетной полосе, если их попытаются удалить силой. <…>
По существующим законам авиаторы 911-го полка забронировали за своими семьями оставленные квартиры. Семьи же вновь прибывших поселились в подсобных и служебных помещениях. По сей день они ютятся в казармах, спортзале, даже в командно-диспетчерском пункте… <…>
Вот уже почти год они ведут изнурительную борьбу за свои права. Члены специально созданного в полку оргкомитета обивают пороги Верховных Советов, правительственных структур. Генеральных прокуратур Беларуси и России. Результат — увесистый том отписок высокопоставленных должностных лиц. <…>
И, собственно, кто может внятно объяснить летчикам: почему они должны уезжать из Лиды? Германия построила авиагородок не для Беларуси вообще, а для них, ушедших с ее территории. К тому же все они теперь, согласно белорусскому закону, граждане Республики Беларусь, поскольку на момент создания Республики Беларусь находились на ее территории. И кто теперь виноват, что российский авиаполк не только расположен за рубежом, но и укомплектован гражданами другого государства, которых помимо их воли пытаются насильно департировать в Россию?
Политики, принимая стратегические решения, считали себя вправе не брать в расчет судьбы сотни-другой российских летчиков. И тогда они сами решили защитить свои права. <…>».

«Сдача Севастополя в аренду?» — страница 11А
«Обострение проблемы Черноморского флота формально снова связано со вспышкой «флагоподнимательства». 15 мая сине-желтым полотнищем украсился вспомогательный корабль ПЖК-38, а в ответ андреевские флаги в течение десяти дней были подняты более чем на двухстах кораблях и судах флота. Обе стороны связывают последние события с экономическими требованиями моряков, возлагая вину за ухудшение положения друг на друга. Делается это не впервые, и масштаб последней вспышки убеждает: причина в другом. <…>
Объединенное командование в условиях сохраняющейся напряженности в российско-украинских отношениях невозможно, поэтому положение о подчинении командующего флотом непосредственно президентам Украины и России практически потеряло смысл. Не решены вопросы финансирования. <…>
Первым нарушил обет молчания премьер Леонид Кучма. На прошлой неделе он заявил в парламенте, что Россия от Черноморского флота в обозримом будущем не откажется и поэтому Украине следует договориться с Россией о передаче севастопольской базы в аренду. <…>
Министр обороны Константин Морозов, в свою очередь, заявил, что корабли, поднявшие флаг иностранного государства, должны быть немедленно выведены из территориальных вод Украины или обязаны восстановить статус-кво, то есть спустить андреевские флаги. <…>
О позиции президента Кравчука пока поступает противоречивая информация. <…>
В украинском руководстве обсуждался и другой вариант: часть инфраструктуры севастопольской базы передается России в краткосрочную (на 10–15 лет) аренду до тех пор, пока не будет построена база в районе Новороссийска. <…>».

«Чечня: Пиррова победа генерала Дудаева» — страница 12А
«Накануне референдума президент Дудаев вывел на улицы города армейские части. Сначала бронетранспортер пробил брешь в здании городского собрания, распущенного Дудаевым, но продолжавшего служить штабом оппозиционных сил. Затем штурмом было взято соседнее здание муниципальной милиции — единственного вооруженного формирования оппозиции. <…>
Гражданская война, о невозможности которой в Чечне говорили все, началась.
Обычай кровной мести, веками державший в узде враждующие стороны, не сработал. <…>
Но один шанс у сползающей в пропасть Чечни остался — это Россия. Все усилия, предпринятые правительством Дудаева обойтись без нее, договориться с близкими и дальними государствами «о дружбе и взаимной помощи», закончились провалом. Ни дружить, ни официально помогать мятежной республике ни одна страна не рвется. <…>
В начале августа в Чечне намечено провести общенародный референдум по новой конституции, на принятии которой настаивает Дудаев. На обсуждение планируется вынести вопросы об основных положениях конституции: двухпалатный парламент, принцип выбора в парламент (территориальный, национальный или территориально-национальный), разделение исполнительной и законодательной властей. <…>».

«Суперльготы суперагентам» — страница 12А
«Намерение ЦБ возродить систему спецбанков находит поддержку у правительства: премьер наделил Промстройбанк «королевскими» полномочиями в распределении централизованных кредитов. <…>
Единство же состоит в том, что в недрах Центробанка давно вынашивается идея возрождения государственных спецбанков, этих отраслевых кассиров эпохи распределительной экономики. Своим нынешним постановлением правительство, слившись в порыве с ЦБ, приступило к восстановлению этого грандиозного архитектурного сооружения. <…>
Собака же зарыта в том, что с такими-то льготами и каждый — во всяком случае многие — смог бы «долгосрочно инвестировать». Органам власти на местах предписано оказывать госагенту «содействие в работе». <…>
Не то плохо, что государство хочет наладить инвестиционную деятельность: куда же без нее? И не то, что выбирает агентов и раздает им льготы: «уполномоченные» банки есть и в других странах. А то, как весомо, зримо и в основном грубо монополизирует кредитный рынок, не проявляя и тени желания заставить «потенциальных агентов» соревноваться за «госзаказ» и устраняя даже намек на конкуренцию за эффективное распоряжение крупной долей госресурсов. А неэффективное мы уже имеем. И будем иметь порочный круг: чем выше инфляция, тем меньше инвестиций, тем больше льгот «инвестиционно-некоммерческим» спецбанкам, тем ниже эффект от выданных денег, тем выше инфляция. <…>».

«Непредсказуемая Россия» — страница 4В
«На вопрос, почему после пьес о любви он решительно сменил жанр и тему, обратившись к документальному роману о трагедии последнего русского царя. Эдвард Радзинский столь же решительно возражает:
— Я не менял ни того, ни другого. По образованию я историк, у меня есть пьесы «Беседы с Сократом», «Театр времен Нерона и Сенеки», «Лунин». Просто существуют как бы два драматурга с одним именем, есть два мира, в которых я живу: любви, где женская тема преобладала, и общества, населенного очень серьезными людьми, зовущимися Сократ, Лунин и т. д. <…>
— Что послужило непосредственным толчком к вашему исследованию о Николае II?
— Были замыслы на тему «Драмы революции». Очень давно я прочитал дневник Николая II и понял, что он 36 лет, почти каждый день, писал роман своей жизни и что он мой чистый, абсолютный соавтор. <…> Мне хотелось нарисовать его психологический, отнюдь не политический портрет. <…> Под наслоениями политической живописи я пытался найти подлинного человека. <…>
— По мере многолетней работы над книгой вам открывались какие-то неожиданные вещи?
— Все было неожиданным, все — открытие. Каждый персонаж — Распутин, Вырубова, императрица-мать. Кровавое воскресенье — все оказывалось другим. <…>
— В этой связи возьмете ли вы на себя смелость сделать прогноз о будущем России?
— Любое пророчество подобного рода вызывает у меня лишь усмешку. Это непредсказуемая птица-тройка, народы, косясь, постараниваются. Одно ясно: играть с нею опасно. Революция 1917 года возникла внезапно. Толпа вдруг вышла на улицы. Более того. Революция началась неожиданно даже для тех, кто ее готовил. Поэтому внушать народу, что ныне им управляют ничтожества, крайне опрометчиво. У страны есть традиции уважения к власти и одновременно — абсолютная, обязательная традиция пренебрежения к власти предыдущей, она ее сдувает, как пушинку с рукава. Всякие игры в неуважение, призывы разбудить народ и повести громить чреваты катастрофой. <…>».

«Встретимся «У Акопа» после войны» — страница 8В
«С художником Леварсом Бутбой мы подружились так быстро, как бывает только в дороге и на войне. А после дня, заполненного исповедями, встречами и черными платками, он пришел к нам в холодный гостиничный номер. Пили кофе, курили, разговаривали о Фрейде, Дали и проблемах цивилизации, и все было почти как всегда, если бы на нем не было мешковатого камуфляжа, стекла не звенели тихонько от далекого «града» и, как дороги, ведущие в Рим, все наши разговоры не сбивались постоянно на одну и ту же тему. <…>
— Наверное, после войны начнешь писать батальные полотна?
— Никогда. Живопись должна быть красива, я любил писать красивые вещи, лица, а война привлекательна только в фильмах. Конечно, ночью летящий снаряд похож на чудесную елочную игрушку — необыкновенное зрелище. Когда я увидел это в первый раз, то просто залюбовался, провожал его взглядом — так засмотрелся, что упал уже после него, чудом уцелел. <…>
— Интеллигенция — в силу своей большей осведомленности — первой чувствует угрозу и, естественно, бьет в колокола. А то, что происходит сегодня, в какой-то мере подтверждает ее правоту. Ведь даже в советские времена, по которым многие испытывают ностальгию, все было не так уж лучезарно. <…>
— Да, конечно, грузинский народ талантлив, я учился с очень одаренными ребятами, думаю, что они состоялись как художники. Тяжело сознавать, что мы сейчас по разные стороны баррикад — го есть фронта. Уверен, что есть грузины, которые это понимают, но их голоса не слышно, они боятся. <…>».

«Уплывающие острова» — страница 10В, 11В
«Требуем срочно возвратить Шикотан и Хабомаи Японии» — телеграфируют российскому правительству жители Шикотана, самого южного острова Курильской гряды. Сотни подписей. По заверениям островитян, сегодня большинство из них предпочло бы именно такое решение территориального спора между Россией и Японией за право владения Южными Курилами. Об этом говорят и итоги опросов. Из 1500 жителей села Малокурильское более 80 процентов высказались за передачу острова Шикотан Стране восходящего солнца. Еще два-три года назад на Курильских островах это сочли бы кощунством. <…>
Сегодня взоры жителей спорных островов чаще обращаются к Японии. С благодарностью принимают они сейчас любую гуманитарную помощь — будь то продовольственные, лекарственные посылки, поношенная одежда или бывшие в употреблении электроприборы. Ездят на Хоккайдо, а с недавних пор уже и дальше — в Токио — без визы, чтобы посмотреть соседское завидное житье-бытье, возвращаясь домой с подарками и надеждами на новые встречи на таком гостеприимном для них японском берегу. <…>
Руководители Сахалинской области, в состав которой входят Курильские острова, «курильско-японское братание» вообще-то не одобряли, хотя особо по этому поводу и не волновались. Пока не разразился скандал. <…>
Минувшая зима стала для курильчан не просто трудным — страшным испытанием. Хлеб, соль, сахар, чай, картофель, масло, крупа, другие необходимые продукты, завезенные во время навигации на острова в мизерном количестве, выдавались и сейчас выдаются по карточкам с перебоями. Как тут не благодарить соседа за гуманитарную помощь, хоть и небольшую, но прибавку к скудному столу.
Дизельного топлива, мазута для электростанций тоже завезли гораздо меньше нормы. А вот стройматериалов не поставили совсем. <…>
В случае решения территориального спора в пользу Японии соседи обещают превратить Курилы в «рыбный Клондайк», построить тут современные рыборазводные и рыбоперерабатывающие предприятия, предоставить всем желающим работу с оплатой не менее 700 долларов в месяц. И, конечно, решить все остальные проблемы, с их точки зрения, они и проблемами-то не являются. <…>
Не забывало о самых дальних российских островах и правительство. На все лады вместе с президентом обсуждали: как сделать их процветающими? Вышел-таки наконец президентский указ о развитии Курил. Острова были объявлены «субзоной Курилы» в составе свободной экономической зоны «Сахалин». Только вот СЭЗ «Сахалин» существовала лишь в утопических мечтах и популистских выступлениях того же самого Валентина Федорова. Так что «субзона Курилы» — не более чем титул. Смешной и ненужный. <…>».

«Не только предрассудок» — страница 10В
«В Москве прошел международный семинар «Борьба с расизмом, ксенофобией и антисемитизмом». <…>
Антисемитизм в современной России — это не только и не столько традиционный предрассудок, который в той или иной степени разделяет часть населения. Дело обстоит хуже: антисемитизм — проявление фашистского движения, ставшего реальным фактором в политической жизни страны. <…>
Власть явно недооценивает опасности фашизма. Борис Ельцин в сентябре 1991 г. говорил, что в обществе «Память» стало меньше антисемитизма, она, мол, становится более цивилизованной. Это не соответствует истине — ни в 1991 году, ни сейчас. <…>».

«Почем «Останкино»?» — страница 13В
Подзаголовок — «Судя по всему, пришел черед приватизации «Останкино», руководство которого во главе с Вячеславом Брагиным готовит необходимые для этого документы»
»<…> По задумке инициаторов все это необозримое хозяйство ТВ отойдет в вечное пользование его нынешних сотрудников.
Идея приватизировать гигантское имущество хороша, но она наталкивается на ряд трудно преодолимых препятствий. <…>
Что «Останкино» не предприятие, занимающееся предпринимательской деятельностью, а всего лишь учреждение, свидетельствуют впечатляющие цифры. В прошлом году телезрители заплатили «Останкино» из своих тощих карманов почти 18 миллиардов рублей. Доход же от всех видов коммерческой деятельности ВГТРК составил лишь 738 миллионов — менее 5 процентов от казенных вливаний. Уже сегодня в «Останкино» вложено 40 миллиардов рублей, а доходы остались на том же смехотворном уровне.
Вопрос в том, из каких средств можно покрыть эту гигантскую финансовую дыру? Из карманов акционеров? Так ведь нормальное акционирование предполагает отдачу денег с процентами. Значит, одна надежда — на спонсоров. Но это уже не приватизация, а элементарная перекупка. И вопрос в том: кем?
Не исключено, что за всем этим все те же политические игры. <…>».