Ельцин Центр

 

День за днем. События и публикации конца августа 1991 года
комментирует обозреватель Георгий Сатаров*

 

Все статьи конца августа 1991 года можно разделить, почти исчерпывающе, на три темы. Первая – попытки наладить управление распадающейся страной, находящейся в глубочайшем кризисе, усугубленном путчем. Вторая – разнообразные картины продолжающегося распада, включая обсуждение того, как лучше и безопаснее распадаться. Третья тема, что очевидно – свежие воспоминания о прошедших событиях, свидетельства очевидцев, интервью и т.п.
 

Мне не повезло: я включаюсь в очередной раз со своими комментариями вроде поздновато. Но выявленная мной тематическая структура статей, позволяет мне воспользоваться ей и подключиться со своими воспоминаниями. А мне есть что вспомнить, хоть я и был одним из рядовых участников событий.
 

Весь путч уместился между двумя днями рождения в моей семье. Утром 19 августа меня разбудила старшая дочка. В этот день у нее был день рождения. Она родилась, когда советские танки вошли в Прагу. Значит, в первый день путча ей исполнилось 23 года. Она сказала: «Папа, там по телевизору что-то странное. Ты должен посмотреть».
 

Я посмотрел, и все сразу прояснилось. Примерно за месяц до этих драматических событий к нам в ИНДЕМ пришли двое джентльменов с распознаваемой выправкой, представившись сотрудниками Комитета по безопасности (если я за давностью не путаю названия) Верховного Совета РСФСР, и попросили проделать вот какую аналитическую работу в довольно сжатые сроки: каковы шансы и перспективы антиреформистского переворота. Мы провели пару интенсивных мозговых штурмов и подготовили аналитическую записку примерно следующего содержания. «Нельзя исключать поползновений на совершение подобного переворота. Однако у него крайне мало шансов на успех (дальше шло обоснование причин). Поскольку в распоряжении тех, кто может возгореться желанием переворота, есть экспертные силы, не уступающие нашим, и поскольку они придут к выводам подобным нашим, то вряд ли эти выводы подтолкнут возжелавших к действиям». Такую бумажку мы и направили заказчикам.
 

Посмотрев телевизор, я понял, что мы как минимум на половину ошиблись в своих прогнозах. Они все-таки рискнули. Как потом я выяснил по разным свидетельствам разной степени косвенности, оценки их аналитиков все-таки были, и они были пессимистичны, как и наши. Но заказчики их оценки игнорировали. Мы знаем почему: после подписания Союзного договора политическая жизнь инициаторов путча заканчивалась, и они этого допустить не хотели.
 

Однако я был все-таки уверен во второй половине нашего прогноза: у такого путча нет шансов. Поэтому я позвонил в «Эхо Москвы» (мы тогда активно сотрудничали) и дал комментарий следующего содержания: «Совершена попытка антиконституционного переворота. Шансов у него крайне мало. Все это продлится несколько дней, не более».
 

Потом я поехал в ИНДЕМ, где собрались все сотрудники. Мы обсудили происходящее, подтвердили друг для друга наш прогноз, но решили, тем не менее, подстраховаться: документы из нашего тогда еще скромного архива попрятать по разным местам.
 

На следующий день мы начали снаряжаться в экспедицию для участия в народном оцеплении Белого дома. Наша делегация включала четыре человека – половина мужского состава Фонда ИНДЕМ. Об этом много рассказано. Я помню отчетливо два момента.

Первый: объявление о возможности газовой атаки и рекомендации – мочить носовые платки и дышать через них. Второй момент – уже ночью, когда вдруг по «Эху Москвы» начали нести какую-то ахинею: дескать, идет штурм Белого дома и т.п. Как потом рассказывали, не знаю, на самом деле, так ли это было: «Эхо» отрубили чекисты и начали сами вещать на их волне. Мы знали, что наши семьи слушают репортажи «Эха», а потому, испугавшись, побежали искать телефоны-автоматы, чтобы позвонить домой и объяснить, что все не так. Телефоны-автоматы – это такие будки на улицах со здоровыми металлическими устройствами: кидаешь в щель монетку, крутишь диск и звонишь, куда нужно. Через десять лет они стали не нужны.
 

Это была ночь с 20-го на 21-е. Моросил дождь. Жарко не было, как сейчас. Еще не наступило потепление климата. Утром как-то стало ясно, что все заканчивается. Примерно в 10 утра мы начали двигаться к метро. Мы шли спать, а нам на встречу шли другие, которые ночью слушали репортажи. Было здорово. Но поспать как следует не удалось, потому что довольно быстро пришлось ехать на работу, так как начиналась следующая эпопея конца мятежа, в которой я, как оказалось, тоже стал небольшим винтиком одной истории. Об этом в следующем воспоминании.