Ельцин Центр

 

День за днем. События и публикации 4 февраля 1992 года

комментирует обозреватель Андрей Жданкин*

 

Удивительное единодушие проявили в этот день самые массовые издания России, вынеся на первую полосу отчет о прошедшей накануне пресс-конференции Егора Гайдара. Вице-премьер отчитывался об итогах первого месяца реформ и делился, как и положено было ему по должности, оптимистичными планами на ближайшее будущее. И «Российская газета», и «Известия», и «Независимая газета» озаглавили отчеты о пресс-конференции практически одинаково: «РГ» – «Гайдар в отставку не собирается, но на уступки согласен», «Известия» – «Правительство России готово на уступки, но не на отставку», «НГ» – «Правительство в отставку не собирается».

 

«Если попытаться определить коэффициент повторяемости вопросов на пресс-конференциях правительств последних лет, то можно с уверенностью сказать, что вопрос «когда в отставку?» гораздо чаще, чем «как идут дела?» или «что собираетесь делать?» Нынешней российской команде этот полюбившийся многим вопрос задают едва ли не с первых дней», – справедливо замечают «Известия». Собственно, это и не удивительно. В те дни действительно отставка кабинета министров казалась вопросом уже решенным на фоне гиперинфляции и разрастающегося хаоса в экономике и общественной жизни. Но, нельзя не отдать должного правительству: хаос этот оказался четко спланированным, и его масштабы и развитие постоянно держались под контролем. «…Гайдар четко и однозначно заявил, что в отставку не собирается, а, наборот (орфография первоисточника сохранена мною – А.Ж.), будет «бороться за проведение того курса реформ, который мы выбрали». Из его слов можно было заключить, что внутри правительства не существует кардинальных расхождений во взглядах на этот предмет», – пишет «Независимая».

 

Между тем, подобное единодушие в рядах правительства сильно отличалось от тех умонастроений, которые царили среди депутатов. После 2 января 1992 года число тех, кто хотел отмежеваться от принятых мер, росло с каждым днем. В политике это норма – воспользоваться ответственностью первого лица за непопулярные решения. Сразу после либерализации цен началась «большая политическая игра» на имевшихся трудностях и расплывчатостью перспектив запущенной реформы. Регулярно поднимался вопрос о том, что ответственность за это несет правительство, сформированное Ельциным.

 

В «Смутах и институтах» Гайдар приводит результаты социологического опроса, проведенного в начале 1992 года среди депутатского корпуса:

  «Свыше 70% народных депутатов недовольны тем, как идет экономическая реформа. Однозначно удовлетворены ходом реформы 4,8% опрошенных, 23,7% «скорее удовлетворены, чем нет». Экономический курс правительства полностью поддерживало 5% опрошенных депутатов, 47,7% считали его «в принципе верным», но заявили о необходимости существенных коррективов. Около 34% потребовали срочно изменить экономическую политику».

На той же, февральской пресс-конференции Гайдар был – сама уверенность и непоколебимость. «Вице-премьер решительно опроверг появившиеся слухи о том, что население России уже в феврале ждет чуть ли не 450-процентное дальнейшее повышение цен. Темпы роста инфляции в феврале и даже марте, по его прогнозу, будут низкими», – пишет «Независимая газета».

 

Не знаю, какие попытки предпринимались правительством для укрепления рубля, но скажу, что к концу 1992 года инфляция в стране превысила 2600%. Объективно, рубль тогда за деньги никто не считал. Это было всего лишь название, символ и не более. Все, без исключения, можно было купить и продавалось только за иностранную валюту, желательно – доллары. Сам Гайдар позднее так определил основную задачу, стоявшую перед правительством в первой половине 1992 года:

  «…главным в экономической политике Правительства РСФСР в конце 1991 – первой половине 1992 года стал вопрос: как обеспечить возможность рубля обслуживать внутренний торговый оборот, сделать его платежным средством, которое примет деревня? При том, что за ним не стояли ни золотовалютные резервы, ни традиция устойчивости национальной валюты».

В свете всего этого нельзя не отметить стойкость самого Борис Николаевича. Не знаю, что придавало ему уверенности в безальтернативности запущенного процесса, но, судя по всему, он, если и сомневался в результатах реформы, то виду никогда не подавал. Вот еще одна цитата из «Смут и институтов»:

  «Как вспоминает Борис Немцов, тогда губернатор Нижегородской области, во время январской поездки в Нижний Новгород Борис Николаевич поехал по магазинам, говорил с людьми, встретился с бурей возмущения, сел в машину и сказал: «Господи, что я наделал». Он привык, что его любят и поддерживают. Теперь на него выливался поток ненависти. Ему было физически тяжело. Однако и после таких встреч он не отменил принятых решений, не отказался от ответственности за них. Он был сильным человеком».

На фоне всего, происходившего в стране, информация Норвежского телеграфного агентства, опубликованная в этот же день в «Известиях» и «Российской газете», о выдвижении Бориса Николаевича на Нобелевскую премию мира, вызвала, скорее, раздражение. Даже, несмотря на то, кандидатуру Ельцина предложил председатель Европарламента Эгон Клепш. Свежо еще было воспоминание о присуждении такой же премии в 1990 году Михаилу Горбачеву – «В знак признания его ведущей роли в мирном процессе, который сегодня характеризует важную составную часть жизни международного сообщества» (официальное обоснование премии – А.Ж.). Хотя, в народе дали свой вариант обоснования – «За развал Советского Союза».

 

К слову, в 1917 году Норвегия выступила с инициативой присуждения Нобелевской премии мира еще одному нашему соотечественнику – Владимиру Ленину – с формулировкой «За торжество идей мира». Нобелевский комитет предложение отклонил в связи с опозданием ходатайства к установленному сроку, однако вынес решение: комитет не будет возражать против присуждения Нобелевской премии мира Ленину, если существующее российское правительство установит мир и спокойствие в стране. И только Гражданская война, охватившая всю страну, перечеркнула эту затею.

 

Собственно, на сегодня единственным неоспоримым российским (читай – советским) лауреатом Нобелевской премии мира был и остается Андрей Дмитриевич Сахаров – человек, бывший, возможно, наивным в некоторых своих взглядах, но вызывавший и продолжающий вызывать уважение стойкостью своих убеждений.

 

Так или иначе, в 1992 году премию вручили не Ельцину, а некоей гватемальской правозащитнице Ригоберте Менчу Тум – «Как борцу за права человека, особенно коренного населения Америки». А спустя несколько лет встал вопрос об отзыве у нее премии, ибо, как выяснилось, в автобиографической книге «Я, Ригоберта Менчу», она исказила факты своей биографии. А именно эта книга и была, в первую очередь, основанием для вручения премии. Но, в итоге, премию даме оставили, посчитав, что, в целом, она правдиво описала зверства гватемальской хунты.

 

Еще об одном интересном событии тех дней. «Олег Калугин – на службе у американцев» – так озаглавлена небольшая заметка в «Известиях» о том, что генерал КГБ Олег Калугин идет в услужение к своему бывшему противнику – сотруднику Центрального разведывательного управления и назначен управляющим директором отделения СНГ некоей международной фирмы, занимающейся вопросами безопасности. Фирма была создана бывшим сотрудником ЦРУ Винсентом Каннистраро. «По словам Каннистраро, – пишут «Известия», – Калугин сейчас уже занимается формированием мощного штата из бывших представителей советского Комитета государственной безопасности. Это первый случай, когда «старые враги» из КГБ и ЦРУ будут работать вместе, преследуя, к тому же, благие цели: фирма «Каннистраро ассошиэйтс» намерена специализироваться в анализе возможных средств и методов борьбы с терроризмом и промышленным шпионажем, а также в изучении состояния политической стабильности различных стран в интересах зарубежных инвесторов». Не знаю, в чем там специализировалась эта фирма, но через три года, в 1995-м, Калугин уехал в США, а спустя еще несколько лет был заочно осуждён за государственную измену, по приговору суда лишён воинского звания, персональной пенсии и двадцати двух государственных наград СССР.