Ельцин Центр

 

День за днем. События и публикации 10 марта 1992 года

комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*

 

Можно по-разному относиться к Виталию Третьякову, но редактор он был редкостный. Созданная им в начале 90-х «Независимая газета» оказалась удивительным инкубатором нового поколения журналистов. Стоит взглянуть на ряд имен, почти каждое из которых звучит сегодня ярко, начальственно и даже скандально, но чрезвычайно выразительно. Сергей Пархоменко, Михаил Леонтьев, Татьяна Малкина, Лев Бруни, Владимир Абаринов, Елена Висенс, Радик Батыршин…

 

«Независька», как ее называли между собой в журналистском цеху, выделялась среди прочих media первых постсоветских лет тем серьезным вниманием, которое она уделяла процессам, происходящем в новых странах СНГ. Появились тогда и журналисты, совсем молодые, свободные от столичного менторства, пытавшиеся честно разобраться в том новом и необычном, что происходило на окраинах распавшейся советской империи. Одним из них был Игорь Ротарь, очень быстро и справедливо выдвинувшийся в эксперты по Центральной Азии, пространству, которому вскоре было суждено стать одним из центров мировой геополитики.

 

Наши пути с Игорем не раз пересекались в различных точках этого пространства и, несмотря на его непростой характер и необычные привычки, а еще – на значительную разницу в возрасте, мы всегда находили общий язык. Ротарь оказался журналистом пытливым и любознательным, его анализ увиденного и продуманного всегда выглядел интересным. А теперь, спустя 20 лет, должен заметить, что во многом еще и точным.

10 марта 1992 года в «НГ» была опубликована большая статья Игоря Ротаря «Капиталистический эксперимент в Центральной Азии. Штрих к киргизскому феномену».

 

Киргизия тогда привлекала к себе внимание не только российской прессы, маленькая горная республика прославилась за полгода до этого, во время путча ГКЧП. Во Фрунзе, как называлась тогда столица Киргизии (нынешний Бишкек), президент Аскар Акаев, вняв совету своего министра МВД Феликса Кулова, отказался признать заговорщиков в Москве и даже отдал указание подготовиться к вооруженному сопротивление в случае, если верные ГКЧП военные части попытаются взять под свой контроль ситуацию в республике. Решительность киргизского руководства заметно выделяла его на фоне соседних, тогда еще советских республик Средней Азии. Некоторые лидеры, к примеру, Узбекистана, уже успели присягнуть новому начальству в Москве…

 

«Киргизский феномен (попытка создания демократического государства в отсталом, лишенном светских традиций регионе) выходит за рамки интересов одной республики, писал автор, – Сегодня на территории Кыргызстана происходит своеобразный эксперимент в среднеазиатском регионе». В статье рассказывается о «тяжелом наследстве», доставшемся «президенту-реформатору Аскару Акаеву», о слабости сырьевой по характеру экономики республики, о критическом 42-процентном дефиците бюджета, об острой нехватке продовольствия, о 10-процентной безработице, о необходимости кардинальной структурной перестройки экономики, об амбициях Кыргызстан стать «своеобразным мостом между западной и восточной цивилизацией».

 

В марте 92-го уже можно было подводить предварительные итоги начатой акаевской командой работы. Они оказались неутешительными. Выяснилось, что «практически полное копирование правительством Кыргызстана действий российского руководства» по «разгосударствлению и приватизации» прививалось в республике гораздо хуже, чем в России. «Близкие к российским розничные цены при гораздо более низких доходах понижают уровень жизни значительно сильнее», делает выводы автор.

 

«Однако, гораздо более трудноразрешимыми проблемами оказались межнациональные отношения», пишет Ротарь. Он описывает национальный состав населения в республике, где «кроме киргизов (52,4%) проживают русские (21,5%), узбеки (12,9%), украинцы (2,5 %), немцы (2,4%). Очевидно, что сегодня, спустя 20 лет, это соотношение сильно изменилось, из Кыргызстана уехало множество русскоязычных.

 

Автор точно описывает настроения, царившие среди значительной части киргизской элиты, выразившиеся в преамбуле кодекса о земле, принятого республиканским парламентом, которая гласила: «Земля принадлежит киргизскому народу». «Наложив вето на эту формулировку. Аскар Акаев лишь частично сумел сиять напряжение в республике. В среде национальной интеллигенции все чаще стали поговаривать, что президент думает о всех народах, кроме киргизского».

 

Далее в своей статье Ротарь описывает, как стремящийся пойти на уступки националистам президент Акаев, чем дальше, тем больше загонял себя в ловушку, подвергаясь критике как со стороны киргизского, так и некоренного населения страны. Приводятся свидетельства проживающих в республике русских, жалующихся на значительно ухудшившееся отношение к ним киргизов. Журналист подчеркивает, что наиболее опасные последствия межнационального напряжения проявляются в южном Кыргызстане, где сталкиваются интересы киргизов и этнических узбеков, составляющих значительную часть населения юга страны. При этом русские серьезно опасаются, что в случае серьезных столкновения между киргизами и узбеками им «не удастся остаться в стороне», все это усиливает «чемоданные настроения» среди русскоязычного населения, четвертая часть которого твердо намерена уехать из Кыргызстана. Бегство русских, немцев, как подчеркивает Ротарь, приведет к оттоку квалифицированных кадров, а значит, еще к более глубокой деградации киргизской экономики.

 

Все так и вышло, к сожалению.

 

А нерешенная межнациональная проблема в киргизско-узбекских отношениях привела к новому кровопролитию на юге в июне 2010 года, спустя 20 лет после Ошских событий 1990 года. Их печальный опыт, пишет Ротарь, «свидетельствует, что конфликты здесь не принято решать цивилизованными методами» и снова «нарастающее на юге напряжение делает близким к цейтноту положение, в котором оказался президент Аскар Акаев».

 

Ротарю удалось обнаружить и другую примету постсоветского Кыргызстана, которая с годами превратится в болезнь, своими метастазами сумевшую отравить всю политическую и социальную обстановку страны, семейственность, клановость и трайбализм. Он рассказывает о главе южной Джалалабадской области, четыре брата которого заняли все ключевые посты в регионе.

 

Эта болезнь спустя многие годы окажется роковой для президента Акаева, чьи подросшие дети к началу 2000-х покажут, «кто в доме хозяин», завоевывая и покупая всеми доступными способами, не считаясь с законом, собственность и политическое влияние. Все это закончится «тюльпановой» революцией 24 марта 2005 года, заставившей Акаева вместе с семьей бежать из Кыргызстана. К чести первого президента страны, ему удалось избежать кровопролития, он не отдал приказ на применение силы в стремлении сохранить свое кресло.

 

Трагичнее обстояло дело с его преемником Курманбеком Бакиевым, которая революционная волна привел к власти в республике. Уже спустя пару лет его многочисленная семья, братья и сыновья, фактически приватизировала весь Кыргызстан. Невиданный уровень коррупции, пронизавшей всю жизнь республики, в немалой степени был обязан теневым схемам поставок топлива на американскую военную базу «Манас», которые осуществлялись бакиевской семьей. Вообще, появление этой базы в Кыргызстане после 11 сентября 2001 года, ставшее началом нового витка соревнования России и США за влияние в Центральной Азии (в статье Игоря Ротаря отмечается, между прочим, что первое посольство США в Центральной Азии появилось именно в Кыргызстане, поскольку Вашингтон еще в начале 90-х рассматривал эту республику в качества «форпоста западного образа жизни» в регионе – А.Д.) оказалось роковым не только для этой республики, но и для всего региона. Терроризм, наркотрафик, незаконная торговля оружием – стали характерными и определяющими чертами обыденной жизни.

Кровопролитный переворот, снесший Бакиева и его режим 7 апреля 2010 года, казался неизбежным. Но всего этого Игорь Ротарь, разумеется, не мог предугадать в своей статье 20-летней давности, но определенные предпосылки подобного развития событий там уже были указаны.

 

В «НГ» от 10 марта 1992 года можно найти еще одну весьма примечательную заметку под названием «НАТО нас рассудит. Страны СНГ впервые участвуют в заседании Североатлантического совета сотрудничества».

 

В этот совет (САСС) входили страны-члены НАТО и члены бывшего Варшавского пакта из Центральной и Восточной Европы. Любопытную деталь этого заседания приводит автор, Лев Бруни (недавно скончавшийся – А.Д.). Оказывается, в те годы «восточноевропейские страны оказались не в состоянии сами оплачивать проезд и расходы на проживание своих представителей в Брюсселе» и «послы стран НАТО решили, в конце концов, сократить свой собственный бюджет и выделить освободившиеся 4 млн. 410 тыс. долларов для финансирования САСС».

«По окончании брюссельской встречи, пишет автор заметки, – генеральный секретарь НАТО Манфред Вёрнер, недавно посетивший СНГ, отправится в новую поездку на Восток. На этот раз он посетит Польшу, а затем Литву, Латвию и Эстонию. В Варшаве М. Вёрнер выступит на специальном семинаре, посвященном проблемам безопасности в Центральной Европе, страны которой все больше тяготеют к Западу и добиваются вступления в НАТО». Венгрия, Чехословакия и Польша, как заявил министр обороны Венгрии Лайош Фур, еще не договорились о том, в какой форме может осуществиться их вступление в Североатлантический альянс».

Характер этой заметки достаточно ясно свидетельствует: проблема расширения НАТО на восток еще не стала главным раздражителем в отношениях Москвы и Вашингтона. При этом, похоже, было очевидно, что Восточная Европа скоро станет единым политическим целым с Западной частью Старого континента. Более того, как это можно понять из размышлений бывшего помощника президента США по национальной безопасности Збигнева Бжезинского, опубликованных им восемью годами позже, в осеннем выпуске американского журнала The National Interest за 2000 год в статье «Как строить отношения с Россией», главное внимание все еще «следует уделять тому, как со временем можно будет принять Россию в НАТО и Европейский союз». С точки зрения Бжезинского, для США правильной политикой будет предложить России место в западных структурах, но так, чтобы бесповоротный отказ от империи стал для нее «единственно возможным выбором».

 

Отметим, что эти соображения были опубликованы, когда у власти в Кремле уже находился экс-шеф ФСБ Владимир Путин, выбранный Борисом Ельциным преемником…

Спустя несколько лет Путин объявит, что «Россия встала с колен» и в Вашингтоне придут к выводу, что свое «место в западных структурах» Россия видит совершенно на других основаниях. Хотя, справедливости ради стоит заметить, что на второй год путинского правления в США снова забрезжила надежда, что Москва выбрала западный вектор развития. Основанием к этому стала безоговорочная поддержка Путиным действий администрации Белого дома в ответ на атаку террористов 11 сентября 2001 года. Однако, через некоторое время все встало на свои места. Обнаружилось, что действия Кремля объяснялись вполне конъюнктурными соображениями: в России шла своя война - в Чечне, и солидарность с США в противостоянии террору выглядела тактически полезной и политически оправданной.

 

Но все это уже происходило в начале следующего, ХХIвека, а тогда, в начале 90-х эти вызовы могли только угадываться.

 

И, наконец, в «НГ» от 10 марта можно прочесть интервью с Михаилом Горбачевым, записанное в Германии, где в те дни с визитом находился первый и последний президент СССР. В заголовок публикации вынесены слова Горбачева: «Тот, кто говорит, что страны нет – врет».

 

«Выбор сделан», говорит Горбачев, имея в виду, очевидно, Беловежские соглашения и создание СНГ, и «я вижу свою задачу, утверждает он, в том, чтобы содействовать всем демократическим процессам, реформам, которые, наконец, вышли на реальный этап… на таком пути, я бы сказал, – на переправе, по-моему, это Линкольн сказал, лошадей на переправе не меняют». А дальше, рассуждая о перспективах СНГ, экс-президент СССР говорит так: «меня, как действуют сейчас некоторые руководители, меня поражает, что сейчас, когда общество (в какой стране? – А.Д.) находится в таком состоянии, премьеры, президенты (очевидно, стран СНГ – А.Д.) собираются раз в месяц. Тогда возникает подозрение, что СНГ – это дымовая завеса, чтобы прикрыть развал страны… Это провинциализм, возмущается Горбачев, сейчас, когда закладывается бюджет, решаются вопросы хозяйственных связей, надо собираться каждую неделю, принимать решения. Общество недовольно, что страна распадается. Люди не согласны с этим. Тот, кто говорит, что страны нет, – врет. Страна есть».

 

Удивительно, но судя по этим словам, бывший советский лидер все еще считал в те дни, спустя три месяца после подписания Беловежских соглашений, что СНГ не более, чем реинкарнация СССР, что страна по-прежнему единое целое и «президентов и премьеров, как секретарей ЦК союзных республик можно созывать в Москву на еженедельные совещания.

 

Три статьи, о которых идет речь выше, красноречиво свидетельствуют: в окончательный распад советской империи верилось в те дни с большим трудом, что на ее окраинах, что в центре…