Когда газеты печатали в одном(!) экземпляре…
День за днем. События и публикации 8 февраля 1992 года
комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*
Центральное место на первой полосе «Известий» от 8 февраля занимают три статьи на главную тему – о начавшейся в России приватизации. Читая сегодня эти тексты, даже трудно было представить, что многие из нас реально тогда представляли, что будет означать этот начавшийся переход экономики в «капиталистическое» качество и чего это будет стоить новой российской власти во главе с Борисом Ельциным и Егором Гайдаром. Только спустя пять лет Ельциным будет произнесенная легендарная фраза – «Во всем виноват Чубайс»…
«Плюс полная приватизация всей России», под таким заголовком опубликована «шапочная» статья Ирины Демченко. Она рассказывает про пресс-конференцию, проведенную накануне председателем Госкомимущества России Анатолием Чубайсом, в ходе которой он сообщил об окончании «в основном подготовки нормативной и юридической базы для проведения широкомасштабной приватизации государственного имущества в республике».
Автор, ссылаясь на слова Чубайса, пишет: «Приватизация будет отныне характеризоваться не только высокими темпами, но и строгими юридическими нормами, исключающими расхищение и присвоение государственного имущества». Притом он отметил, что привлечь к ответственности лиц, успевших приватизировать государственные дачи, оборудование и другое имущество, и тем более отобрать его – практически невозможно, поскольку «законодательство, действовавшее до сих пор, носило слишком общий характер. По нашим неофициальным сведениям, члены бывшего правительства Н. Рыжкова (предпоследнее советское правительство), присвоившие за бесценок государственные дачи, провели в свое время «деловую игру» с участием следственных органов, убедительно доказавшую обеим сторонам, что права новоявленных владельцев бывшей госсобственности практически неоспоримы…».
Это признание выглядит неожиданным и даже рискованным. Ведь в те дни признать, что советская номенклатура стала первым и главным бенефициаром начавшейся приватизации, означало одно: ельцинская команда готова вызвать огонь на себя, риск выглядеть главным выразителем интересов этой номенклатуры, казался очевидным.
Самое интересное, что это было правдой. История возникновения когорты «красных директоров» – тому подтверждение. Правда и то, что Чубайс и его единомышленники это хорошо понимали, но такова была диалектика этого процесса. Вот как вспоминает сам Анатолий Чубайс те дни в своем интервью («Россия: трудный путь к частной собственности»), опубликованном в вышедшем в 2011 году трехтомнике «История новой России», подготовленным Президентским центром Б.Н. Ельцина.
«Анализируя тогда, кто в советских политических реалиях конца 1980-х – начала 1990-х годов был заинтересован в приватизации, мы пришли к несколько неожиданному для того времени, да и для самих себя, выводу: это чиновники, номенклатура… Номенклатура начала первой их всех социальных сил в стране осознавать, что такое собственность… Это явление с конца 1980-х получила название «номенклатурная приватизация» («История…», том 1, стр. 272.)
Впрочем, в этом интервью спустя почти двадцать лет после тех событий, Чубайс фактически признает иллюзорность тогдашних упований на «строгие юридические нормы, исключающие расхищение и присвоение государственного имущества». «Ресурс принуждения к исполнению написанных законов в то время был близок к нулю, говорит он и сокрушенно добавляет, – К сожалению, абсолютное большинство всех последовавших затем, вплоть до настоящего времени, дискуссий о том, что тогда было сделано правильно, а что неправильно, не учитывает эту простую истину» (там же, стр. 273).
Во втором материале о подготовке к приватизации, опубликованном в «Известиях» 8 февраля под названием «Коллективы хотят получить безвозмездно 25 процентов собственности. Для начала», написанном в репортажном силе, речь идет о встрече Чубайса с представителями российских профсоюзов и союзов трудовых коллективов (СТК).
«Обе стороны были настроены весьма решительно, пишет журналист Иван Жагель, – в зале неоднократно звучала угроза, что если замечании профсоюзов и СТК госкомиссия не учтет, то последствия будут самые серьезные – очевидно, подразумевались массовые забастовки». Речь шла об условиях приватизации предприятий, их представители требовали от государства передачи работникам 25 процентов собственности безвозмездно, «здесь не должно быть никаких ограничений», требовали профсоюзы и СТК, настаивая и на передаче им права голоса, что означало, по словам автора статьи, «передачу контрольного пакета акций трудовым коллективам».
Анатолий Чубайс занял тогда, пишет Иван Жагель, «не менее жесткую позицию, справедливо отметив, что госкомиссия обязана учитывать интересы не только какой-то одной группы, а всего населения России и безвозмездной передачи контрольного пакета акций никогда не будет. Не согласится госкомиссия и с требованием не вводить никаких ограничений при безвозмездной передаче 25 процентов собственности, так как работники некоторых тогда сразу будут миллионерами».
Откровенно говоря, даже сейчас, спустя много лет, не устаешь поражаться той прямоте и откровенности, с которой Чубайс излагал свои намерения. Самое время вспомнить наставление кандидата в президенты России Владимира Путина из его статьи, опубликованной 6 февраля с.г. в «Коммерсанте»: «Нам важно создать политическую систему, при которой людям можно и необходимо говорить правду».
Получается, что такую систему уже начали создавать в нашей стране еще двадцать лет назад…
Приведем еще одно место из интервью Чубайса, где он рассказывает о дискуссиях в Венгрии между сторонниками приватизации и рыночного социализма, в которых он принимал участие.
«… Собственники-рабочие скорее проголосуют за рост заработной платы, чем за снижение себестоимости и увеличение прибыли, утверждал Чубайс, - Они предпочитают потреблять сегодня, чем вкладывать в новые станки, которые окупятся лишь через несколько лет. Они против модернизации предприятий. И это противоречие в рамках социализма неразрешимо» (Там же, стр. 271).
Наконец, в третьем материале «Известий», «Первые 13 магазинов Москвы стали частными», рапортуется уже и о первых успехах приватизации. Автор из пресс-центра мэрии рассказывает о вручении все в тот же день 7 февраля в северо-восточной префектуре «первых документов о приватизации предприятий торговли, общественного питания и службы быта». Среди них ресторан «Аэлита» на Звездном бульваре и кафе «Лель» у станции метро «Алексеевская».
В 80-е годы я жил рядом с этим метро и хорошо помню это популярное в позднесоветские годы заведение, неудивительно, что его администраторы стремились взять его в частную собственность.
В «Известиях» за 8 февраля публикуются два материала, которые в разных общественно-политических плоскостях рисуют картину, которую тогда уже называли «парадом суверенитетов». В одной из них, под названием «Известия», кажется, поторопились», газета приводит слова заместителя председателя российского парламента Юрия Ярова, утверждавшего, что собкора газеты в Чечне могли неправильно проинформировать.
Речь шла о том, что по информации из Грозного, «якобы Россия и Чеченская Республика договорились о том, что проведут о Киеве переговоры по поводу взаимного признания независимости». «Переговоры с Чеченской республикой – это пока лишь намерение, а не свершившийся факт», утверждал Юрий Яров. По его словам, в Москве еще «ждут получения официального документа, который бы обозначил уровень и перечень требований чеченской стороны – для определения полномочий российской делегации». В качестве возможного места встречи назывались Киев или Алма-Ата, которые могут называться нейтральными. «Безусловно, в Чечне идут неоднозначные политические процессы, цитирует газета Юрия Ярова, – там живет много русских и их судьба не может не беспокоить российское руководство и переговорный процесс должен помочь разрядить напряженности, возникающие в среде русскоязычного населения, помочь им определиться…».
Андрей Нечаев, назначенный в те же февральские дни 1992 года министром экономики России, вспоминает, что «чеченскую проблему можно было решать по-иному и раньше» («История…», том 1 стр. 133). Он считает, что компромисс можно было найти на экономической почве, хотя и звучит цинично и сохранить отношения, которые позволили бы в дальнейшем влиять на политическую ситуацию в республике. Речь шла о том, что чеченская номенклатура на начальном этапе готова была удовлетвориться передачей под ее полный контроль доходов от добываемой в Чечне нефти.
Я первый раз оказался в Чечне в августе 1992-го, встречался там с Саламбеком Хаджиевым, назначенным за год до того министром нефтехимической промышленности СССР, первым чеченцем, ставшим советским министром. Насколько помнится, он о возможности подобного компромисса не упоминал. Впрочем, Хаджиев уже тогда, скорее, принадлежал к советской элите, пусть и чеченского происхождения, и националистом себя никак не позиционировал. Недаром, спустя четыре года, во время первой чеченской войны он был назначен председателем правительства национального возрождения Чечни. Это правительство называли «марионеточным» и «промосковским».
В другом материале, точнее, блоке материалов под названием «Академия, пусть маленькая, но своя», рассказывается об уникальной ситуации сложившейся в Башкирии, где «Указом Президиума Верховного Совета республики о статусе Академии наук Башкирской ССР устанавливается, что она является самостоятельной научно-организационной единицей на правах отделения Российской АН». Президент башкирской академии, директор Института сверхпластичности металлов О. Кайбышев заявил газете:
«Наша академия – нерасторжимая часть российской, отделяться от нее мы не собираемся. Просто мы сейчас приобрели такие же права, какие Уральское отделение Академии наук, в состав которого в свое время науку Башкирии включили решением Политбюро ЦК КПСС, по инициативе куратора академической науки, незабвенного Егора Кузьмича Лигачева, что не могло не задевать национальных чувств».
Национальные чувства в этот нервный, чувствительный период постсоветской российской государственности принято было уважать. Поэтому исключительно на языке государственного канцелярита ответил Уфе на страницах «Известий» председатель Уральского центра РАН академик Геннадий Месяц:
«Вся материальная и имущественная база Башкирского академического центра Указом Президента РФ, является собственностью Уральского центра РАН и Указ Президиума Верховного Совета Башкирии является нарушением суверенитета Российской АН. Мы не против создания Башкирской АН. Но не за счет «заглатывания» структур, и собственности РАН».
А научный обозреватель «Известий» Ким Смирнов подводит итог информационной подаче газеты, публикуя, «оказавшийся на его рабочем столе текст письма Президента России Б.Н. Ельцина руководителям республик Российской Федерации». В нем он обращается с просьбой ко всем руководителям республик не принимать односторонних и несогласованных мер по вопросам дальнейшей судьбы научного потенциала России».
Очевидно, что парад академических суверенитетов было остановить тогда проще, чем суверенитетов политических. Тем более, что в Москве понимали, что эти последние не заставили бы себя долго ждать, если академики свою часть прошли бы успешно…
Из других материалов «Известий» за 8 февраля 1992 года привлекли внимание две маленькие заметки. Первая – «Н. Назарбаев назначает администраторов в областях» – любопытна следующим пассажем: «Первым вице-премьером Казахстана стал О. Сосковец, в прошлом директор Карагандинского металлургического комбината, а затем – министр металлургии СССР». Тот самый Сосковец, которого прославила знаменитая фраза Чубайса, – про отставленных со своих постов в июне 1996 года силовиков в ближайшем окружении Ельцина – «…господ Коржакова, Барсукова и их духовного отца – господина Сосковца». Но тогда Олега Сосковца отделяло еще от этого скандала пять с лишним лет, в течение которых он неуклонно поднимаясь по карьерной лестнице, достиг поста первого вице-премьера правительства России с весьма обширными полномочиями.
И наконец, еще одна совсем малюсенькая информационная заметка, более чем выпукло рисующая картину тех лет, которую сегодня уже трудно даже представить – «Белорусские газеты снижают тиражи до ...1 экземпляра».
«Второй день не доставляют подписчикам в республике газету «Советская Белоруссия». Печатается всего один экземпляр газеты, которым вывешивается на стенде у минского Дома печати. Падение тиража с 645 тыс. до 1 экземпляра объясняется отсутствием бумаги. По этой же причине не выходят теперь «Белорусская нива», «Минская правда», нарушен выпуск газеты «Знамя юности».
Можно, конечно, вспомнить советский анекдот про то, как в единственном экземпляре, в котором не было плохих новостей, могущих волновать больного Ленина, печаталась газета «Правда», доставлявшаяся ему специально в Горки. Однако, даже тогда хватало бумаги еще и на другие экземпляры…
Аркадий Дубнов
Международный обозреватель газеты «Московские новости». Закончил МЭИ, работал в НИИ и на АЭС. В журналистике с 1990-го: «Демократическая Россия», «Новое время», «Радио Свобода», «Время новостей». 20 лет наблюдает за тем, что происходит на месте бывшего Союза.
