Ельцин Центр

 

 

8 июня в Нью-Йорке после долгого перерыва прошел военный парад. Это был – DesertStormVictoryParade, празднование окончания войны в Персидском заливе. В те дивные времена мир с увлечением обсуждал новые военные стратегии и технологии американцев. Впервые телезритель мог почувствовать себя в прямом эфире ракетой «воздух-земля», неотвратимо приближающейся к крыше какой-то постройки. Американские медиаэксперты и французские философы писали сотни статей о «новом лице войны», о бесконтактной войне, о войне без людей, о торжестве видеизображения… «Вашингтон Пост», соблюдая корректность, писала в этот день и о митингах протеста, против военного парада – несколько десятков пацифистов прошли в столице США от Пенсильвания Авеню до Капитолия, а их лидер Майкл Эванс заявил журналистам: «Только в Советском Союзе вы видите подобную показную демонстрацию военной мощи»[1].

 

На другом конце привычной нам карты мира 8 июня Федор Конюхов в Австралии закончил 220-дневную одиночную кругосветку. Как писал «Коммерсантъ», Конюхову не дали стартовать из Владивостока, там местные власти отобрали у него лицензию на управление яхтой. Из-за чего он, получив от друзей денег, уехал в Австралию и стартовал из Сиднея[2]. Писали, что австралийское правительство сразу предложило ему гражданство. Но он отказался.

 

В Ленинграде публика уже два дня ходила в Петропавловку, поглазеть на только что установленный памятник Шемякина Петру I. По тем временам это был очень смелый памятник. Это был совершеннейший «постмодернизм». Вокруг памятника в СМИ ломали копья. Подарок Шемякина называли «троянским конем»[3]. Даже через десять лет не затихли требования убрать его из крепости[4]. В те благословенные времена никто бы и не догадался, что произведением искусства в 2011 году признают изображение гигантского фаллоса на Литейном мосту.

 

Борис Гребенщиков в эти дни двигался по северу России в направлении Эстонии. На вопрос корр. газеты «Правда Севера» о том, «доживает ли Аквариум последние дни?», он ответил эпитафией: «Аквариум» свою миссию выполнил к восемьдесят четвертому году альбомом «День Серебра». «Дети Декабря» были уже таким большим постскриптумом, подведением итогов. После чего «Аквариум» перестал существовать как творческая единица, как творчески движущийся союз. Не потому, что мы стали плохими, или что-то еще. Просто работа выполнена. Здание построено, украшено, стоит. Все»[5].

 

Между тем РСФСР – большое пространство тогдашнего СССР – была охвачена выборами. Впервые выбирали президента РФ, а также главу Татарстана, мэров Москвы и Ленинграда. Оставалось четыре дня до голосования. Борис Ельцин эти дни был на Урале – в Екатеринбурге, Челябинске, встречался с избирателями. Удивительно, но та первая предвыборная президентская кампания по закону длилась всего 15 дней.

 

У Горбачева был другой график – 5 июня ему в Осло вручали Нобелевскую премию. Поразительные дневниковые записи об этих днях оставил политический советник и спичрайтер Горбачева А.Черняев: 5 июня он вместе с Горбачевым улетел в Осло. По его дневнику видно, что происходящее воспринималось, как окончательный сдвиг. Вот как он писал:«5июня. Через полчаса поеду во Внуково-2, чтоб лететь с М.С. в Осло – Нобелевская лекция. Много возни было с подготовкой. И сейчас, вчера перечитав, не уверен, что вложить надо было туда то, что там теперь есть. Главную идею он выкинул: перестройка дала миру больше, чем стране, и если вы – цивилизованные, вы, Запад, то должны отплатить добром, когда страна в таком кризисе, который может обернуться бедой для всех! Идея осталась в подтексте, а я эту вставку на 9 страниц заканчивал словами: «Я хочу, чтобы это предостережение осталось в анналах Нобелевского комитета»!! Вчера Добрынин прислал весть от Бейкера: Буш окончательно решил пригласить М.С. на «семерку»... Да, это событие, может быть, поворотное в отказе от «социалистического выбора» (…)».

 

Еще более острую запись об этих днях он сделал, вернувшись в Москву, уже в день выборов Ельцина: «12 июня. Может, и впрямь исторический день, когда Россия начнет новый отсчет времени... Новая «парадигма» нации? М.С. оказался менее прозорливым, чем Ельцин со своим звериным чутьем. Горбачев боялся, что русский народ не простит ему отказа от империи, а русскому народу оказалось наплевать…». И наконец – 15 июня: «Ельцин – Президент России. В общем, он уловил, куда несет страну «неведомая сила», разбуженная Горбачевым, и обратил себе на пользу. И действует – в струе! У тех, кто за него голосовал (я – нет), теплится, видимо, надежда, что «с Ельциным» начнется подъем. А Горбачев, может, и постарается «сопоспешествовать», уняв свою страсть делать все своими руками и считать, что иначе все завалится (хотя в таком убеждении есть пока и резон). «Демократическая пресса» и весь Запад – в эйфории. Теперь не Союз, а Россия у всех на уме: может, из нее что-то получится. Если бы так, я бы тоже стал аплодировать. А Союз – бог с ним, с Союзом, была бы Россия. В душе-то и М.С. так думает, но он не доверился «душе», а доверился «государственной ответственности» и... проиграл. Ему надо постепенно, с достоинством «отходить» в историю, осваивая великое свое в ней место. Закон великих переворотов. (…) Подозрителен – провинциально!! Не может примириться, что уже сложилась мощная демократическая тенденция в обществе, которая «обобщает» себя в Ельцине».

 

Каждый день 1991 года – поворотный. Каждому дню приписано событие, которое означало появление на свет длинной новой истории. Нового сюжета. Продолжение которого тогда никто не знал. За 8 июня в российской истории записано окончательное политическое оформление генерала Дудаева. «8 июня 1991 года по инициативе Дудаева в Грозном собралась часть делегатов Первого чеченского национального съезда, которая провозгласила себя Общенациональным конгрессом чеченского народа (ОКЧН). Вслед за этим была провозглашена Чеченская Республика Нохчи-чо, а руководители Верховного Совета республики были объявлены узурпаторами. На этом съезде Дудаев был утверждён в качестве председателя исполкома Нохчи-чо». Через три месяца, после ГКЧП, Дудаев заявил о роспуске республиканских структур власти. «В тот же день чеченские гвардейцы заняли здание телецентра и Дом радио, взяли штурмом парламент, где шло заседание Верховного Совета. Более 40 депутатов парламента были избиты, а председателя горсовета Грозного Куценко сепаратисты выбросили из окна»[6].

 

Так начиналась история двух чеченских войн. К этому дню уже давно горел Карабах и Южная Осетия. Оттуда каждый день шли боевые сводки. «Правда» писала 8 июня 1991 года: «Вновь обострилась обстановка после почти месячного относительного спокойствия. В ночь на 7 июня неизвестными были обстреляны жилые кварталы Цхинвали. Стрельба велась со стороны села Земо-Нкози из крупнокалиберных пулеметов».

---