Золото Трои и немецкий аккордеон
День за днем. События и публикации 18 марта 1993 года комментирует обозреватель Игорь Корольков*
В пионерском лагере, куда меня отправляли родители каждое лето, все мероприятия (утренняя зарядка, торжественные линейки, всевозможные построения) проходили под бравурную музыку. Красивая белокурая женщина играла на аккордеоне цвета слоновой кости — старом, потертом инструменте. По вечерам, когда устраивали танцы, музыкантша играла вальсы и современные мелодии. У меня даже сохранилась фотография: на ней наш отряд, а в центре с аккордеоном — музыкантша.
Аккордеон был трофейный, вывезенный из Германии после Победы в Великой Отечественной войне. Вокруг него и кипела наша пионерская жизнь.
Я вспомнил об этом, прочитав небольшую заметку, опубликованную в «Известиях» ровно 20 лет назад. «Турция требует вернуть сокровища Трои» — так она называется. Вопрос о возврате сокровища, пишет газета, был поднят турецкой стороной во время двусторонней встречи в Стамбуле министров культуры России и Турции после подписания соглашения по культурному сотрудничеству стран черноморского региона.
Сокровища Трои — это так называемое золото Шлимана. Немецкий археолог, еще подростком поставивший перед собой цель найти мифическую Трою, в 1873 году нашел ее на территории Турции, на берегу Эгейского моря. Там, в руинах крепости, Генрих Шлиман, обнаружил клад, содержащий более девяти тысяч золотых предметов, ценность которых по-настоящему определить невозможно. Ценность найденных вещей, разумеется, не в том, что они сделаны из редкого благородного металла, а в том, что они явились миру из прошлого, известного нам благодаря бессмертному произведению Гомера.
Шлиман же вошел в историю как отец современной археологии и пример упорства, целеустремленности, верности мечте.
Золото Трои немец Шлиман вывез из Турции и передал Германии. Там оно и находилось вплоть до 1945 года. Пока СССР не вывез его из поверженного Берлина. Вот почему власти Турции свои права на них предъявили именно России.
Министр культуры РФ Евгений Сидоров, отвечая на вопросы журналистов, сказал, что даже не знает, где находятся эти сокровища. Вполне возможно, министр действительно не подозревал о том, что где-то в подвалах российских хранилищ скрываются ценности, принадлежащие мировой культуре. Но тем самым он невольно выдал их статус: тайный, скрытный, засекреченный. Почему?
С началом Второй мировой войны в нацистской Германии был создан ряд специальных организаций для «выявления и изъятия культурных ценностей на захваченных территориях». Среди них Аппарат генерального посредника для учета немецких культурных ценностей на присоединенных восточных территориях, находившийся в ведении Гиммлера, батальон особого назначения под командованием штурмбанфюрера СС барона фон Кюнсберга, состоявший из специалистов в области культуры и искусства, подчинявшийся министру иностранных дел Иоахиму фон Риббентропу, штаб рейхсляйтера Розенберга.
Фашистская Германия прибирала к рукам все, что лежало плохо и даже то, что лежало хорошо, но щекотало ноздри фюреру: территории, сырье, золото, картины… Такая была психология людей, пришедших к власти — разбойничья. За это Германия была жестоко наказана. После войны она обязана была хоть как-то компенсировать материальные затраты, которые понесли страны, пострадавшие от ее агрессии. Советский Союз вывез целые заводы и фабрики, получил суда, паровозы и иную технику для восстановления разрушенного хозяйства. Эти репарации вряд ли могут вызвать сомнения в их законности. Но вот насильственный вывоз немецких инженеров, ученых — это уже нечто иное и мало чем отличалось от насильственного угона в фашистскую Германию населения оккупированных земель. Точно так же, как и вывоз культурных ценностей. Как золото Трои помогло поднять разрушенную экономику страны, тем более спрятанное в подвалах музея имени Пушкина? Чем подсобили разрушенной стране увезенные из Германии работы Дюрера?
Испокон веку повелось: кто победил, тот и хапнул. Так сформировались коллекции многих музеев мира. Воровали римляне, шведы, французы, англичане, испанцы… Все воровали. На протяжении веков это считалось нормой. Как и сами войны. И только в девятнадцатом веке люди стали задумываться: а как обойтись без кровопролитий? Начали вырабатывать механизмы обуздания агрессоров. Трудный процесс. Только Вторая мировая война с ее Нюрнбергским трибуналом, созданием ООН, с принятием целого ряда международных законов реально продвинула человечество к утверждению новых нравственных ценностей в международных отношениях. То, за что прежде императоры по локоть в крови входили в историю как герои, лидеры фашистской Германии были отправлены на виселицу. Всем был дан сигнал: захватывать государства, делать человеконенавистничество своей национальной политикой, истреблять нации, грабить — не хорошо. Но избавиться от инстинкта, выработанного столетиями, как оказалось, непросто. Соблазн прикарманить чужое настолько силен, что, с одной стороны, обличая нацизм в грабеже, страна-победительница СССР в это же время сама обирала музеи Германии, Австрии, Венгрии…
В течение нескольких лет Советский Союз осуществлял неподконтрольный вывоз из зоны оккупации как советских, так и немецких предметов искусства. Как в свое время немецкие отряды на оккупированных землях, так теперь советские рыскали по всей территории Германии и ее сателлитов в поисках культурных ценностей. До 1952 года из Германии в СССР были вывезены примерно 900 000 предметов искусства.
По подсчетам немецкого фонда «Прусское культурное наследие», в России находится более одного миллиона объектов «трофейного искусства» и около 4,6 миллиона редких книг и манускриптов, вывезенных из Германии после Второй мировой войны. Свыше 200 тысяч из этих произведений искусства имеют музейную ценность. По данным российской стороны, речь идет примерно о 1,3 млн книг, 250 тысячах музейных предметов и более 266 тысячах архивных дел.
Советские войска вывозили из Германии чохом все ценное, что попадалось под руку — даже то, что фашисты украли у других. Например, нацисты украли более полутора сотен произведений искусства, принадлежавших семи венгерским предпринимателям еврейского происхождения, а наши — у немцев. И спрятали в Горьком.
По сути, шло мародерство. Все тащили что попадется. Чем крупнее начальник — тем солиднее был улов. Большие командиры вывозили экспроприированное вагонами. Их квартиры не были разграблены фашистами, им и их семьям было во что одеться. Поэтому они привозили дорогую мебель, фарфор, картины, фортепьяно… Наш маршал победы и тот не удержался.
У меня есть знакомый, который собрал неплохую коллекцию антиквариата. Начало ей положил его отец — комендант одного из городов Венгрии. Ну, а рядовой и младший офицерский состав обходились трофейными аккордеонами.
В давние времена повелось: захваченный город отдавали солдатам на три дня на разграбление. Избавиться от такой практики, в основе которой лежит звериная психология человека, как показало время, не так просто. Тем более, если есть оправдание: не мы первые начали. Но давало ли это право нам быть такими же, как те, которых мы наказали? Если у меня украли телевизор, означает ли это, что я тоже должен пойти и украсть телевизор? Если мерзавец, не приведи Господи, покалечил ребенка, означает ли это, что его отец должен пойти и покалечить ребенка обидчика? Мы в один голос скажем: нет! До этого мы уже поднялись. А до того, чтобы у побежденного не отнять сапоги — еще не доросли.
Я придерживаюсь той точки зрения, что Советский Союз, а потом и Россия, обязаны вернуть все, что нашей стране не принадлежит. Мы же сегодня объясняем свое нежелание возвращать культурные ценности Германии на уровне уличного урки: ты у меня украл, а я — у тебя и пошел к черту!
Вот мнение глубоко уважаемого мною директора Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина Ирины Антоновой:
«Возврат ценностей — это начало передела художественных коллекций всего мира. Античные мраморы в Британском музее — они ведь были просто выломаны из Парфенона и вывезены в Англию. А огромные коллекции африканского искусства в музеях США? В Лувре — итальянские коллекции, захваченные Наполеоном. И это не было компенсацией за разорение или потери в войне — это был просто бандитский налет Наполеона!»
Тонкий ценитель искусства, видимо, не подозревая о том, ставит нашу страну на одну доску с наполеоновскими налетчиками. Дескать, им можно, а нам нельзя?
Справедливости ради надо сказать, что СССР кое-что все-таки возвращал прежним владельцам. Например, Пергамский алтарь и Дрезденскую картинную галерею советские власти в 1958 году вернули Германии. Важное уточнение — социалистической Германии. Если бы Дрезденская галерея находилась на территории ФРГ, вряд ли состоялась бы такая щедрая передача. С одной стороны, это свидетельствует о признании Советским Союзом того факта, что перечисленные ценности ему не принадлежат. С другой, что в своих решениях он руководствуется не гуманитарными принципами, принципами порядочности, а исключительно политическим расчетом.
Таким образом, кое-что вернули и социалистической Венгрии. Но претензии России сегодня предъявляют многие страны. Австрия хочет вернуть экспонаты из Австрийской национальной библиотеки, Венгрия — библиотеку Шарошпатакского реформаторского колледжа, Греция — архив еврейской общины города Салоники, Нидерланды — архивные документы, живопись и гравюры, Бельгия — 40 архивных фондов, Украина — фрагменты фресок.
В России оказалась весьма ценная коллекция Кенингса. В нее входят работы таких мастеров, как Дюрер, Рембрандт, Рубенс, Фрагонар, Буше… Ее собрал немецкий банкир, у которого было голландское подданство. Он продал коллекцию, и она оказалась в Дрездене. Оттуда ее и вывезли советские войска. Эти шедевры тоже долгие годы, по-воровски, скрывались от общественности. Часть картин хранилась в Киеве. Украинцы без долгих проволочек вернули их Нидерландам. Россия — отказывается.
Вернув культурные ценности, обеднела ли Украина, разрушенная в свое время фашистами, как никакая другая республика Советского Союза?
Вопрос возвращения так называемых перемещенных культурных ценностей — это вопрос не юридический. Это вопрос нравственный. В глазах мировой общественности Россия могла бы выглядеть совсем иначе, чем сегодня. Первый президент Российской Федерации Борис Ельцин намеревался вернуть Германии то, что у нее отнял Советский Союз. Но Государственная Дума и Совет Федерации не позволили этого сделать. Инстинкт, которым руководствовались римские легионеры, испанские конкистадоры, наполеоновские завоеватели, сработал безупречно: не смогли отстоять — значит, наше.
Именно такой логикой сегодня пользуются и поляки, в определенных исторических условиях известные крохоборы. В ответ на требование Германии вернуть культурные ценности, хранившиеся на территории земель, отошедших после Второй мировой войны Польше, министр иностранных дел Польши заявила, что никто эти ценности не захватывал: «они были брошены бежавшими нацистами».
В связи с размышлениями на тему о трофейных культурных ценностях, думаю о том, как бы поступила наша обаятельная музыкантша из пионерского лагеря, если бы вдруг объявился немец и сказал, что аккордеон, на котором она так здорово играла, принадлежал когда-то ему. Отдала бы или нет? Мне очень хочется, чтобы отдала. Потому что она мне очень нравилась.
Игорь Корольков
