Запоздалый перелом
События и публикации 27 апреля 1991 года
комментирует обозреватель Георгий Сатаров*
Подготовка нового Союзного договора – один из важнейших политических мотивов 1990-1991 годов. Чтобы понять, что произошло в апреле 1991 года, надо вернуться чуть назад. История, вообще-то, старая, как мир: имперская власть увядающей империи цепляется за власть, пытается ее сохранить, не понимает происходящих процессов, отстает, опаздывает, и в результате ускоряет и драматизирует процессы распада.
То, что необходимо менять политическую формулу союзного государства, модернизировать её, обсуждалось еще в 1989 году на I съезде народных депутатов СССР. Но союзное руководство не обратило на это внимание. И только стремительная суверенизация прибалтийских республик заставила центральную власть начать подготовку нового союзного договора летом 1990 г. С самого начала стало ясно, что М. Горбачев и А. Лукьянов стремились в новом договоре максимально сохранить старую политическую формулу союза. Предложения о перераспределении полномочий, шедшие от России и Украины, встречали отпор, что ужесточало позицию тех, кто предлагал изменения.
С зимы 1990–1991 года обозначился явный дрейф Горбачева в сторону ортодоксов из КПСС. Посмотрим, как это происходило. 11 ноября состоялась пятичасовая встреча Горбачева и Ельцина. Казалось, что двум лидерам удалось договориться по принципиальным экономическим вопросам. Однако довольно быстро выяснилось, что достигнутые договоренности не работают. Сначала союзная власть отказалась от совместной с Россией реализации согласованной экономической программы. Затем в конце декабря был опубликован проект нового Союзного договора, сохраняющий, по сути, старую политическую формулу. Горбачев отказался выполнить обещание о передаче России телевизионного канала. Чтобы понять действие этого консервативного документа, отмечу, что в 1990 г. консультации по новому Союзному договору начинали 11 республик, а к февралю 1991 г. три из них отказались от своего участия.
В начале января 1991 г. на IV съезде народных депутатов СССР выступил министр иностранных дел Э.Шеварнадзе, объявивший об уходе в отставку и мотивировавший ее тем, что определенные силы в руководстве страны готовят введение диктатуры при попустительстве Горбачева. Последовавшие события подтвердили подозрения Шеварнадзе. Не прошло и недели, как в Литве и Латвии союзные силы попытались силой ввести режимы чрезвычайного правления. Ельцин тут же едет в Прибалтику, а вернувшись 19 февраля прорывается в эфир и выдвигает требование об отставке Горбачева. В ответ 21 февраля прозвучало инспирированное союзным руководством заявление шестерки руководителей Верховного совета РСФСР. Спустя несколько дней Горбачев выступил в Минске с программным заявлением, направленным против реформ, против демократов, против Ельцина.
Чтобы подкрепить свою позицию на консультациях по новому Союзному договору, союзные власти объявили о проведении референдума. На него был вынесен вопрос о сохранении СССР в предельно многосмысленной и противоречивой формулировке, что позволило получить поддержку при голосовании 17 марта 1990 г. Однако в тот же день Россия провела референдум о введении поста президента, что тоже получило поддержку населения.
Надвигается кульминация. 28 марта в день открытия III съезда народных депутатов СССР в Москву вводятся войска. Но реакция была неожиданной. Съезд консолидировался против союзного руководства, письмо шестерки было отброшено, а депутаты решили вместе выйти на митинг, собравший сотни тысяч москвичей. В итоге Ельцин на съезде лишь укрепил свои позиции.
Итак, к началу апреля силовой курс союзного руководства потерпел полное фиаско. Возможно именно это подтолкнуло Горбачева вновь резко изменить курс. На встрече 23 апреля было принято решение начать новый тур консультаций, отказавшись от прежнего варианта нового Союзного договора, подготовленного под руководством Лукьянова. Было решено конструировать реальную федерацию вместо фиктивной. Решение было верное, но явно запоздалое, что показали дальнейшие события.
И еще одно: депутаты не случайно спрашивали Ельцина: «Не откажется ли Президент в очередной раз от своих слов?» (я цитирую фрагмент публикации в Известиях). Самое страшное, что было утрачено зимой 1990–1991 г., – это остатки взаимного доверия. А без него невозможны ни нормальный бизнес, ни нормальная политика, ни просто жизнь людей. Последующие драматические события 1991 года определило, в первую очередь, именно это обстоятельство.
Георгий Сатаров
Математик и социолог. С 1972 по 1990 гг. занимался применением математических методов в исследованиях по социологии, психологии, педагогике, истории, политологии и т.п. В 1990 г. возглавил Фонд ИНДЕМ («Информатика для демократии») – один из первых в СССР и России независимый аналитический центр. Временно оставил научную работу, когда с 1994 по 1997 годы работал помощником президента России, после чего снова вернулся в ИНДЕМ. Известен своими разработками в сфере математико-статистических методов, а также многочисленными исследованиями в сфере изучения коррупции и разработки антикоррупционных методов. Автор более 300 научных работ и многочисленных публицистических статей. В соавторстве с коллегами по работе в Кремле выпустил в 2001 г. книгу «Эпоха Ельцина», которая стала самым обстоятельным и объективным изложением политической истории России, связанной с именем Ельцина.
