Японцы не дождались от Ельцина красивого жеста - «берите» (Курилы)
День за днем. События и публикации 4 мая 1993 года комментирует обозреватель Аркадий Дубнов.*
В российских газетах начала мая 1993 года две основных темы, - кровавые столкновения, спровоцированные коммуно-националистами на первомайской демонстрации, не получившие никакого отпора со стороны сил правопорядка, и продолжающаяся дискуссия относительно результатов апрельского референдума о доверии президенту Ельцину и его политике.
В «Известиях» от 4 мая того года – эти темы также присутствуют. Однако, мне показалась интересной большая корреспонденция известинского собкора в Токио Сергея Агафонова (ныне – главного редактора «Огонька») о таинственной подоплеке готовившегося визита в Японию Бориса Ельцина. История российско-японских отношений по своей многолетней тупиковой нерешабельности, пожалуй, не уступает бесконечной безнадежности палестино-израильской проблемы.
Особенно наглядно это выглядит на фоне только что, - в конце апреля 2013 года, - закончившегося первого за последние десять лет визита в Москву премьер-министра Японии Синдзо Абэ и его переговоров с президентом Путиным. Чего только стоят комментарии по их итогам: мол, они предвещают начало новой эры переговоров между Россией и Японией, которые должны окончиться подписанием мирного договора между ними. Ведь, как известно, отношения между Москвой и Токио до сих пор определяются лишь условиями перемирия, достигнутого после окончания Второй мировой войны. Япония не признает их итогов, передачу Южно-Курильских островов Советскому Союзу, правопреемницей которого является Россия.
Статья Сергея Агафонова называется незатейливо: «Над токийским визитом – информационная блокада»
Привожу ее начало без купюр, чтобы рельефно представить драматичность момента.
«Судьба несостоявшейся в прошлом году поездки Ельцина в Токио сама по себе уже стала политической проблемой. Прошлогодний сентябрьский шок, вызванный отменой визита, заметно осложнил двусторонний диалог, добавив к многим имеющимся новую дополнительную сложность. Над решением головоломки стороны безуспешно трудились более полугода, пока в апреле Ельцин не заявил о том, что готов поехать в Японию уже в мае.
Российская инициатива оказалась для японцев полной неожиданностью, однако это был все же не столько дипломатический экспромт, сколько логичная реакция на ряд существенных подвижек в японской позиции по отношению к России — Токио заметно сбавил тон в территориальной проблеме, высказался в поддержку российских реформ, принял самое деятельное участие в мероприятиях «семерки» по «российской теме», скорректировав в итоге известный принцип увязки политики и экономики в диалоге с Москвой и выступив с рядом инициатив по оказанию экономической помощи России.
Решения Ельцина откликнуться на эти перемены собственным визитом японцы не ждали, однако дипломатическая машина быстро закрутилась, и японская сторона, опираясь на российские пожелания, предложила реализовать этот визит 25—27 мая. Предложение ушло в Москву вместе с российским министром Козыревым, принимавшим участие в токийской встрече министров «семерки» в середине апреля, однако до референдума официального ответа так и не поступило, что заставило Токио опять нервничать и пребывать в неопределенности.
На минувшей неделе, похоже, неопределенность рассосалась, причем довольно интригующим образом и в условиях введения полной информационной блокады на комментарии по двусторонним делам — в японскую столицу скрытно приехал заместитель российского министра иностранных дел Кунадзе, который в течение нескольких дней вел интенсивные переговоры с японскими коллегами, избегая встреч с репортерами. Японский МИД, поначалу отпиравшийся вовсе от самого факта приезда Кунадзе, заявил затем, что замминистра, ответственный за российско-японские отношения, прилетел в Токио не для встреч с японскими официальными ликами, а для консультаций… с российским посольством в Японии».
И только под занавес засекреченного раунда переговоров японская сторона уведомила представителей прессы о том, что с учетом высокой чувствительности обсуждаемых тем никаких комментариев на российско-японские дипконтакты не будет. Как заявили представители японского МИД, они должны хранить молчание до тех пор, пока Ельцин не сойдет с трапа самолета в Токио… Двусторонним отношениям будет нанесен крупный ущерб, если встреча в верхах опять сорвется».
Драматичность ситуации вполне соответствовала духу времени и характеру первого российского президента. В его стиле было накалить ситуацию до предела, чтобы затем одним махом ее решить.
Убедился, отчасти, в правоте подобной оценки, поговорив на днях с одним из главных героев известинской статьи, Георгием Кунадзе. Бывший замминистра иностранных дел ныне – руководитель аппарата уполномоченного по правам человека при президенте России, Владимира Лукина. Одновременно - ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО).
Он подтвердил основной посыл статьи, - японцы и россияне очень опасались, что шум в японской прессе, провоцировавший завышенные ожидания от визита Ельцина, может сорвать визит, как это произошло в сентябре 1992 года. Тогда японские СМИ, по словам Кунадзе, «знавшие экспансивный характер российского президента, сознательно подогревали настроения в преддверии его визита и решения главной проблемы, требования Токио вернуть Японии острова Южно-Курильской гряды. Они надеялись, что вот, приедет Ельцин и красивым жестом, взмахнув рукой, скажет: «берите!». Когда Ельцину доложили об атмосфере, созданной в Японии, он отменил визит.
«Поэтому, вспоминает бывший замминистра, наученные горьким опытом, мы исходили из необходимости избегать публичности, чтобы не провалить и во второй раз визит. Мы с Козыревым, действительно, предлагали насытить визит реальным содержанием так, чтобы избежать постановки вопроса о спорных островах».
Это совпадает с тем, что писал в «Известиях» Агафонов.
«Японцев особо заботит проблема «политического позитива», который должен скрасить явно не обещающую крупных прорывов территориальную тяжбу.
Российская сторона от обязательств и обещаний уходит, но, судя по всему, определенные жесты будут сделаны в ходе визита президента — в частности, возможно признание в той или иной форме «исторических ошибок» по проблеме японских военнопленных, по вопросу о нарушении Советским Союзом пакта о нейтралитете с Японией в 1945 году. Можно ожидать также декларацию с призывом изъять из Устава ООН упоминание о вражеских державах и сформулированный в общем плане призыв решить все спорные вопросы, включая и вопрос о границах, по ходу развития двустороннего диалога».
Георгий Кунадзе рассказывает, что Ельцин действительно позже выступал в Японии с публичным извинением за жестокое обращение с японскими военнопленными в СССР. «Мы тогда, говорит Кунадзе, предлагали японцам и поднять вопрос в ООН об исключении из Устава ООН положения о том, что Организация Объединенных Наций создается державами-победительницами над побежденными во Второй мировой войне, среди которых значится Япония. Однако, мы категорически ответили «нет» на стремление японцев получить от нас признание, что Москва нарушила пакт о нейтралитете, заключенный СССР и Японией, когда вступила с ней в войну». Бывший высокопоставленный российский дипломат считает, что столь жесткая реакция привела в конце концов к тому, что эта тема практически полностью исчезла из повестки дня российско-японских переговоров и сегодня больше не звучит.
«А все, что было потом в этих переговорах, уже казалось скучной рутиной и не представляло интерес, вспоминает Кунадзе, все сводилось к тому, как пристойно обозначить некий виртуальный процесс решения проблемы Курил, которая заходила в глухой тупик»…
Забавно, но этот подход, судя по всему, остается востребованным и поныне. Вот что написал на своей странице в фэйсбуке на днях ветеран «японской» журналистики, многолетний собкор ИТАР-ТАСС в Токио Василий Головнин после возвращения премьера Синдзо Абэ домой из Москвы:
«Японцы реально хотят символически делить Южные Курилы, чтобы не обидно было никому. И закрыть надоевшую проблему навсегда. Как сказал мне источник, что-то такое якобы было предложено на встрече главных начальников в Кремле. Но… вряд ли возможно. Не соответствует».
Ощущение кажется весьма адекватным. Несмотря на то, что оба начальника старались сделать друг приятное, Путин подарил Абэ вино 1855 года, а тот Путину лыжи…
Остается добавить, что тот визит, о подготовке которого писал Сергей Агафонов в мае 1993-го так и не состоялся. Ельцин совершил его в октябре того же года, через неделю после трагических событий в Москве 3-4 октября. В Токио тогда высоко оценили приезд российского президента, решившего не отменять визит из-за сложной обстановки у себя дома и постарались не поднимать острых вопросов на переговорах.
Сегодня же, как пишет Василий Головнин, «все испытали большое чувство удовлетворения от нового всплеска русско-японской дружбы».
Аркадий Дубнов
Международный обозреватель газеты «Московские новости». Закончил МЭИ, работал в НИИ и на АЭС. В журналистике с 1990-го: «Демократическая Россия», «Новое время», «Радио Свобода», «Время новостей». 20 лет наблюдает за тем, что происходит на месте бывшего Союза.
