Во что бы то ни стало сорвать референдум!
События и публикации 5 февраля 1993 года комментирует обозреватель Олег Мороз
Хасбулатов ставит Ельцину «неуд»
В своих атаках на исполнительную власть Хасбулатов все больший акцент делает на критику Ельцина. Еще недавно такое невозможно было даже вообразить. Особенно много «знаковых» заявлений он сделал 5 февраля. Так, принимая канадского министра иностранных дел Барбару Макдугалл и комментируя по ее просьбе ситуацию с предстоящим в апреле референдумом (вот уже и иностранцев этот вопрос заинтересовал), Хасбулатов сказал, что референдум — это идея президента. Так что именно он, президент, должен нести всю ответственность за возможные негативные последствия его проведения (в ту пору председатель ВС не уставал пугать всех этой «ответственностью», словно страну ожидал не референдум, а всемирный потоп). Спикер выразил сожаление, что Верховный Совет принял это предложение Ельцина. Каковы могут быть последствия? Хасбулатов повторил свой известный тезис: есть опасность, что ряд субъектов Федерации просто не примут участие в плебисците — это лишь усилит сепаратистские настроения в регионах.
Казалось бы: ну не примут и не примут — при чем здесь сепаратистские настроения? Хасбулатова нисколько не смущало, что аргументы притягиваются за уши.
Однако резче всего о президенте спикер высказался на встрече со шведским премьер-министром Карлом Бильдтом. «Правительство надо освободить от опеки президента, который не справился со своей задачей», — заявил он.
Вот так, оценка президенту выставлена окончательная и бесповоротная — «неуд»: не справился со своей задачей. Так сказать, не оправдал доверия спикера.
И снова о референдуме: «Референдум нам навязал президент, и теперь сам не знает, как вылезти из этой ситуации. Похоже, парламенту придется спасать президента еще раз».
(Напомню: на референдуме, намеченном на 11 апреля, предполагалось выяснить, кого поддерживает народ — Ельцина или его противников. Хасбулатов быстро понял, что победа будет за Ельциным. Отсюда его главная забота в ту пору — во что бы то ни стало избежать плебисцита).
Говоря о ситуации в экономике, Хасбулатов вновь заявил об «огромном ущербе», который «нам нанес Гайдар со своим правительством». Как сказал спикер, в результате деятельности кабинета реформаторов «мы стремительно движемся по латиноамериканскому пути, причем в его худшем, колумбийском варианте».
Это последнее заявление Хасбулатова — в части, касающейся президента, — было явно нацелено на то, чтобы спровоцировать Ельцина на ответные резкости. Провокация удалась. Как всегда в таких случаях, последовало темпераментное заявление-отповедь президентского пресс-секретаря Вячеслава Костикова. Высказывания Хасбулатова о президенте были названы в нем бестактными.
«Выступая в роли верховного жреца и судии, — говорилось в заявлении, — Руслан Хасбулатов обвинил президента в том, что тот «не справился со своими задачами» и что в силу этого «правительство надо освободить от опеки президента». Проявляя несдержанность перед иностранным гостем… спикер Верховного Совета взял на себя сомнительную смелость заявить о том, что президент не знает, как найти выход из ситуации с референдумом, и что «придется спасать президента еще раз»… Тот факт, что Руслан Хасбулатов скатился до прямых выпадов против достоинства президента, свидетельствует о том, что его многократные заявления о необходимости гражданского согласия, общественной консолидации и единения с президентом являются частью фальшивой игры. Единственным успокоением перед лицом столь откровенной наглости и лицемерия является то, что подобного рода публичные высказывания дают возможность народу России, российским политикам, депутатскому корпусу, мировым политикам оценить всю величину опасности, которую представляют для общества подобные действия новоявленного «спасителя».
Остается добавить, что в эти же дни против референдума выступил и председатель Конституционного Суда Валерий Зорькин — третья сторона в заключенном на VII съезде мирном соглашении.
С перемирием, достигнутым на этом съезде, было полностью покончено.
Ельцин возвращается к идее конституционного соглашения
В связи с тем, что накат на референдум со стороны оппозиции становился все сильнее, Ельцин решил подстраховаться — вернуться к идее конституционного соглашения, которое послужило бы делу стабилизации обстановки в стране до принятия новой конституции. На очередной встрече с Хасбулатовым они вроде бы договорились сообща выработать такое соглашение. Была создана совместная рабочая группа по подготовке его проекта. (Надо сказать, что вообще при прямых встречах с президентом спикер вел себя достаточно сдержанно и даже покладисто: видимо, — памятуя о том, что всей своей стремительной политической карьерой он обязан Ельцину. Что не мешало ему, выйдя за порог, вновь предаваться антипрезидентской агрессии. И чем дальше, тем больше).
Чтобы подчеркнуть критическую важность момента, заручиться поддержкой общественного мнения, Ельцин выступил по Российскому телевидению с обращением к гражданам России.
— Всех нас беспокоит, и особенно в последнее время, вопрос, — сказал президент, — сумеем или нет сохранить стабильность в стране, мирный, постепенный характер наших преобразований. Уверен, уже всем надоели напряженность и конфликты во взаимоотношениях между органами власти России.
Ельцин сказал, что уверен: углубляющийся кризис власти «может быть если не разрешен, то заметно ослаблен». Для этого есть два пути. Первый — всероссийский референдум, где сам народ, сами избиратели выразят свою волю. Второй — «нелегкие, напряженные переговоры для достижения согласия», то есть заключения конституционного соглашения.
Ельцин напомнил, что такие переговоры уже идут. Но — одновременно продолжается и подготовка к референдуму.
Спрашивается: а нужно ли ее продолжать, почему бы не ограничиться поиском договоренностей? Президент разъяснил: он за то, чтобы подготовка к референдуму продолжалась, поскольку нет надежных гарантий, что договоренности с законодательной властью будут достигнуты и, главное, что они будут выполняться. Ельцин напомнил, что на протяжении прошлого, 1992-го, года он уже несколько раз обращался к Верховному Совету и Съезду с «мирными» предложениями, причем каждый раз выдвигал конкретную «платформу сотрудничества»: «В первый раз это было сделано весной прошлого года на VI съезде, потом в сентябре на совещании в Чебоксарах, в октябре на Верховном Совете и наконец в декабре на VII съезде; тогда было предложено объявить стабилизационный период, хотя бы на год-полтора воздержаться от конфронтации, наладить сотрудничество…» И что же? Каков результат всех этих обращений?
— Все это было проигнорировано. Полностью, — констатировал Ельцин. — И только обращение к народу, прямое обращение (на VII съезде — О.М.), угроза референдума заставили сесть наконец за стол переговоров и выработать соглашение об укреплении конституционного строя, — оно было принято потом как постановление съезда. Поэтому подготовка к референдуму сегодня — это своеобразная гарантия успешного хода переговоров. Если переговоры потерпят неудачу, у нас останется еще один конституционный способ разрешения кризиса власти. Тогда специально обращусь к вам, уважаемые россияне, с просьбой все-таки прийти на избирательные участки.
Президент сказал, что совместной рабочей группе, созданной по договоренности с руководством ВС, дано десять дней, чтобы подготовить окончательный текст конституционного соглашения. Президентский вариант уже готов и накануне был официально передан в Верховный Совет.
Ельцин изложил некоторые принципиальные положения этого документа. Согласно ему, президент и ВС берут на себя обязательства прежде всего не вмешиваться в полномочия друг друга («это самое главное»). Далее — неукоснительно проводить в жизнь принцип разделения властей. В соответствии с этим конституционным принципом Съезд не вправе рассматривать и решать «любые вопросы», как он это часто пытается делать. Полномочия Съезда, как и других органов власти, должны быть четко очерчены. Он не имеет права брать на себя прерогативы исполнительной и судебной власти. Предполагается, что на время действия конституционного соглашения никакие законодательные акты или поправки к ним, способные нарушить баланс властей, приниматься не будут. И наоборот, в законодательство будут внесены изменения, необходимые для укрепления принципа разделения властей.
Президент уверен, что принятие конституционного соглашения позволит в какой-то степени снизить остроту конституционного кризиса. То есть некоторое время можно будет «продержаться с действующей Конституцией, избежать лихорадки и сверхторопливости при принятии новой конституции». Конечно, при этом должно неукоснительно выполняться условие: ни президент, ни ВС, ни Съезд не будут выступать с инициативами по изменению и дополнению действующей Конституции.
Одним из важных положений президентского проекта, положением, которое, вопреки сопротивлению антиреформаторской оппозиции, получило мощное, хотя и не принесшее в конце концов результата, развитие, был тезис о том, что новую конституцию должен принимать не действующий состав народных депутатов, а «специально созданное для этого случая Конституционное собрание»: «После принятия конституции оно должно быть тут же распущено. Тогда его делегаты примут основной закон не под себя, а для России и ее граждан».
Из выступления Ельцина стало ясно, что он отступил от своего требования не созывать внеочередной съезд до референдума: на переговорах с противоположной стороной он предложил-таки созвать съезд для решения одного-единственного вопроса — ратификации конституционного соглашения, если оно будет выработано. Довольно наивно прозвучали высказанные им слова надежды, что этот съезд не будет использован «для новых политических игр и интриг».
— Я верю в вас, народные депутаты, верю в вашу ответственность перед своими избирателями, — сказал Ельцин.
Интересно, откуда взялась такая вера?
Президент вновь отверг предложение оппозиции провести одновременные досрочные выборы депутатского корпуса и президента весной 1994 года. Он сказал, что он за досрочные выборы, но — в разное время: и президент, и депутаты должны быть переизбраны ровно за год до истекающего срока их полномочий, то есть депутаты — весной 1994-го, а президент — весной 1995 года. Лишь при таком варианте удастся избежать вакуума власти, который неминуемо возникнет при одновременных перевыборах.
— Во что бы то ни стало нужно сохранить преемственность и плавность перехода власти к новому поколению политиков, а значит и стабильность в стране, — сказал Ельцин.
В заключение президент призвал объявить 1993 год «годом экономики, мирной политики и созидательной работы».
«Не стоит им верить…»
Мало кто из людей посвященных поверил, что эти ельцинские призывы упадут на благодатную почву. В этом смысле характерна беседа двух депутатов демократической ориентации — Сергея Носовца и Владимира Варова (последний — председатель подкомитета ВС по политической реформе) на том же канале РТР в программе «Парламентский вестник» примерно за полтора часа до президентского эфира.
Носовец:
— Я сомневаюсь, что даже если будет достигнуто конституционное соглашение между президентом и председателем ВС, то Съезд в очередной раз не обманет президента, да и председатель ВС не устроит очередную ловушку.
Варов:
— Я вообще сомневаюсь в конструктивных способностях Съезда народных депутатов России, хотя и сам являюсь депутатом… Совсем недавний пример. VII съезд принял решение по соглашению. Ну и что же выполнено из этого конституционного соглашения? Да ничего… Какое бы соглашение ни было заключено, оно не будет выполнено… В очередной раз обманут…
Носовец:
— Да, когда упомянутое вами решение на VII съезде было достигнуто, причем достигнуто ценой больших усилий, и Хасбулатов поставил под этим постановлением свою подпись вместе с Зорькиным и президентом, буквально на следующий день он уже усомнился в целесообразности этой подписи и принятого решения. Поэтому хочется еще раз предупредить Бориса Николаевича о том, что с этим человеком надо держать ухо востро. Как, впрочем, и со всем депутатским корпусом.
В итоге собеседники пришли к выводу, что все-таки конституционное соглашение вряд ли может быть альтернативой референдуму, что курс надо держать именно на плебисцит.
Социального взрыва «пока не будет»
Ситуация в стране тяжелая. Всех интересует, надолго ли хватит у людей терпения переносить тяготы, связанные с выходом из кризиса. «Финансовые известия» в номере от 5 февраля публикуют результаты опросов, которые провел Центр политических и социологических исследований под руководством Игоря Минтусова по заказу Министерства экономики (заметка ИМА-пресс).
Результаты этих опросов не то что бы оптимистические, но и не катастрофические. Да, настроение у людей от месяца к месяцу ухудшается:
«В июне 1992 года участники исследования охотно обсуждали экономические реформы. Многие недоумевали, застигнутые врасплох резкими переменами. Но, несмотря ни на что, люди верили в относительно скорое улучшение жизни. Осенью надежду вытеснили обреченность и безысходность…»
К концу года эти настроения усилились. Но — парадоксальное заключение: в 1989 году социальная напряженность в обществе была значительно выше, так как многие связывали надежду на улучшение своего положения с ожидаемой сменой режима, «сегодня же люди ничего не ждут, и поэтому нет причин для разочарований… Разными способами люди адаптировались к трудностям, махнули рукой на государство и стали сами планировать собственное будущее. Усталость от ожиданий осознана на массовом уровне, ход реформ подействовал на людей отрезвляюще. По мнению большинства, экономическая ситуация будет ухудшаться еще два — три года. Настроения населения еще более пессимистичны, чем планы правительства».
Вместе с тем, как полагают социологи, социального взрыва «на почве именно экономических трудностей» не будет.
«Многие из респондентов говорили, что в данный момент бесполезны какие-либо акции протеста. „Противник не виден, не на кого ставить, ситуация пока еще не ясная“, — сказал один из участников опроса… Большая часть опрошенных недовольна своим положением, но активно протестовать против повышения цен практически никто не собирается».
Напряженность растет «
Олег Мороз
