Ельцин Центр

 

День за днем. События и публикации 4-7 декабря 1992 года комментирует обозреватель Андрей Жданкин*

 

Конечно же, главной темой всех СМИ 4-го декабря была драка (хотя, пресса и депутаты называет ее стыдливо потасовкой), случившаяся накануне на VIIсъезде в ходе голосования по вопросу о процедуре голосования (ну, по другому не сказать) по поправкам в Конституцию, связанные с законом о Совмине.

 

В ходе дебатов по поводу поправок и процедуры их принятия Хасбулатов неожиданно извлек на свет некую бумажку и сообщил, что десять фракций настаивают на тайном голосовании по поправкам. Как пишет Виктор Шейнис в книге «Взлет и падение парламента», «внимательное же изучение это­го наскоро, от руки написанного текста, могло выявить, что его подписали 11 депутатов от имени 6 фракций, причем первой, как это нередко теперь бывало, стояла подпись представителя «Сме­ны». Поразительное дело: «Смена», неизменно толковавшая о со­блюдении закона, регламента, ответственности депутата перед из­бирателями, инициировала предложение о тайном голосовании, направленное к сокрытию позиции депутатов по принципиальному политическому (а не персональному, что было бы естественно) вопросу, и поддержали его не только коммунисты, но и промыш­ленники и даже руцкисты из «Свободной России…»

 

Причина непримиримого противостояния была понятна: авторы поправок и их сторон­ники рассчитывали, что при тайном голосовании за поправки проголосуют и те депутаты, которые не решатся сделать это от­крыто. А демократы, само собой, требовали голосования открытого, поименного. И тут Руслан Имранович, воспользовавшись неразберихой, царящей в зале заседания, сделал блестящий, можно сказать макиавеллиевский ход - поставил вопрос «наизнанку»: «Хотите поименного голосования? Прекрасно! Го­лосуйте поименноза тайноеголосование». Более того, он припи­сал такую постановку Сергею Юшенкову, хотя тот предлагал прямо противоположное.

 

Демократы кинулись к президиуму – требуя справедливости. На их пути встала оппозиция. Крики, давка, слегка помяли друг друга, разошлись. Но кадры сошедшихся в рукопашной народных избранников обошли весь мир.

 

Стороны, само собой, обвиняют друг друга. «Известия» в материале, озаглавленном «Р. Хасбулатов: «Мы должны сделать все, чтобы не превратить этот съезд в позорище»… И ПРЕВРАТИЛИ!» пишут: «Провокация - есть некоторые основания настаивать именно на этом слове - была подготовлена и отрепетирована за кулисами съезда. И если о содержании последних кабинетных консультаций главы парламента с президентом нам пока ничего не известно, то о характере тайных (скорее всего – вероломных по отношению к Ельцину) договоренностей Хасбулатова с крайне консервативным и демагогическим съездовским большинством мы теперь можем судить наглядно и предметно…»

 

«Произошедший по инициативе группы депутатов дискредитирующий Съезд народных депутатов Российской Федерации инцидент носит явные признаки заранее спланированной провокации тех сил, которых не устраивает спокойный и деловой характер работы, продолжавшейся три дня, заявила фракция «Смена. Новая политика». Очевидно, что, потеряв надежду заблокировать нормальным демократическим путем принятие решений, которое поддерживает широкое большинство народных депутатов, те предприняли попытку взорвать Съезд, дискредитировать его в глазах общественности», - это уже «Российская газета».

 

Сейчас даже не имеет смысла выяснять, кто был на самом деле инициатором того происшествия. Гораздо важнее, то, что в тот день спикер в очередной раз показал свои «восточные достоинства»: умение манипулировать людьми, отлично ориентироваться в ситуации и принимать молниеносные решения. Его клич «оградите меня от этих людей» прозвучал очень вовремя и спровоцировал конфликт, после которого Хасбулатов спокойно провел нужное ему решение.

 

На следующий день вся страна обсуждала этот инцидент. Шутка ли: небожители тоже, оказывается, люди, и у них тоже сдают нервы. Да что там – страна, драку показали чуть ли не все телеканалы мира. Ведь до этого «рукопашное» выяснение вопросов было характерно только для парламентов азиатских государств.

 

И никто тогда даже предположить не мог, сколько еще таких потасовок-драк предстояло пережить российскому парламенту. Я навскидку вспомнил пять или шесть. В интернете выложено более десятка. Даже если остановиться на этом числе – получается, депутаты каждого созыва как минимум один раз за время исполнения законотворческих функций сходились в рукопашной.

 

Что касается самого голосования, то в итоге кроме семи поправок, относившихся к правительству, на тай­ное голосование вынесли еще две: о возвращении двуглавого орла в качестве герба и о земле. Само голосование перенесли на субботу, 5 декабря. Однако, несмотря на затраченные спикером и его сторонниками усилия и спровоцированные скандалы, результаты голосования оказались далеко не теми, которых ожидало большинство. Во-первых, главные поправки — о назначении и от­ставке министров — не прошли (две из них недобрали по 4 голоса, а голосование по третьей было признано несостоявшимся по тех­ническим причинам). Во-вторых, не прошла и одна из двух поправок, в соот­ветствии с которыми реорганизации структуры исполнительной власти становились прерогативой ВС. Ну и, в-третьих, не прошла даже поправка о гербе, против которой голосовали коммунисты. Итого из девяти поправок были приняты четыре.

 

И хотя «Российская газета» на следующий день писала, что итоги голосования можно назвать компромиссом, тем не менее, конечно же, Борис Ельцин с командой оказались у опасной черты. Не зря, комментарий ИТАР-ТАС, распространенный в тот день, так и назывался - «По самому краю»: «Нужно отметить, что поражения исполнительной власти в схватке со Съездом удалось избежать лишь благодаря буквально нескольким голосам депутатов - для прохождения антиправительственные поправки должны были набрать 694 голоса, а получили 690 и даже 693 голоса. Это значит, что почти три четверти депутатов не вняли уговорам Президента и фактически представляют на нынешнем этапе как минимум не контролируемую им или даже враждебную ему силу. Это, кстати, было подтверждено и отклонением поправки Президента, предлагавшего исключить из постановления «О ходе экономической реформы в РФ» неудовлетворительную оценку деятельности правительства. Можно, наверное, утверждать, что в субботу Съезд прошел буквально по краю пропасти. Если бы были одобрены все предложенные парламентом поправки, усиливающие его контроль над исполнительной властью, вызов, брошенный Президенту, был бы слишком велик, чтобы остаться без последствий. А никаких конституционных путей выхода из тупика у главы государства не оставалось».

Ах, какой пророческий комментарий. Ведь до октября 93-го еще оставалось ровно десять месяцев!

 

В свою очередь «Известия» 7 декабря, комментируя провал голосования по конституционным поправкам, пишут: «…ситуация для нынешнего состава правительства остается не безнадежной… Шанс увеличить число сторонников реформ на съезде остается. Хотя, к сожалению, правительство не видит обещанной поддержки со стороны «Гражданского союза», лидеры которого твердили о своем влиянии на значительную часть депутатского корпуса. Несомненно, попытки лишить президента дополнительных полномочий и взять под контроль механизмы формирования правительства означают стремление противников реформ нарушить принцип разделения властей и установить в России парламентскую республику. Для этого у нас нет ни соответствующих партий, ни традиций. Развал президентских структур может обернуться параличом власти в стране. Кроме того, президент более легитимная фигура, нежели съезд: избирался он всенародно и значительно позже, чем съезд…»

 

Между тем, самому Борису Николаевичу пока что предстояло отвечать за фразу, сказанную еще 4 декабря в ходе выступления против конституционных поправок: «Я не против того, чтобы на какие-то ключевые посты министры утверждались Верховным Советом».

 

Пообещав это, Ельцин рассчитывал, что сможет отстоять Гайдара. Как показало дальнейшее развитие событий, прогнозы президента не оправдались. Приведу небольшую цитату из книги Ельцина «Записки президента»: «…На седьмом съезде, в декабре 1992 года, предстояло решить вопрос о руководителе российского правительства, кандидатуру которого я должен был предложить. И борьба шла очень серьезная. Поэтому приходилось, помимо работы на заседаниях, проводить встречи, беседовать и с представителями фракций, и с отдельными депутатами, и с главами администраций.

 

То есть сил на седьмом съезде было угрохано масса. И все с одной только целью — уговорить. Упросить. Умолить. Уломать. Чтобы не угробили реформы в России. Чтобы оставили Гайдара и его команду реформаторов. Чтобы российское правительство смогло нормально работать.

 

Все ждали, что на седьмом съезде будет обсуждаться проект новой конституции. Однако этого не произошло… Съезд потребовал, чтобы все основные политические и экономические действия совершались под его контролем. Разрушался один из основополагающих принципов разделения властей. Основную часть моих поправок, которые я попросил рассмотреть, съезд отверг. Таков был итог долгой и мучительной борьбы, всех этих нервных и изматывающих обсуждений, дискуссий о поправках, навязанных Верховным Советом.

 

Когда я смог спокойно обдумать случившееся, то понял: это — коллективное безумие. Не может такой орган руководить страной. Тут уже пахнет революционной ситуацией. А в запахе революции доминирует запах крови…»

 

Ровно десять месяцев до октября 1993-го…