В Баку идеалисты-романтики, а в Киеве – дядька-либерал
События и публикации 29 мая 1992 года
комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*
Среди материалов, публикуемых «Известиями» 29 мая 1992 года, два из них показались весьма характерными для ситуации, переживаемой на постсоветском пространстве спустя 5 месяцев после того, как не стало СССР. Речь идет, как о республиках, внезапно оказавшихся суверенными государствами, так и о людях, оказавшихся тогда не просто лидерами, но и символами происходивших перемен.
Удивительно, что сегодня, спустя двадцать лет, имена этих людей, практически уже ничего не говорят за пределами этих государств не только современникам тех событий, но и таким как автор этих строк, заинтересованным наблюдателям, профессионально занимающимся историей СНГ.
Два имени, Иса Гамбар, бывший в те дни руководителем Азербайджана и Владимир Лановой, вице-премьер правительства Украины, пытавшийся проводить либеральные экономические реформы.
Статья «Гайдар и Лановой друг друга читали. Будут ли они друг друга чтить». Смешно, но первой моей реакцией было невероятное удивление, а причем при тут Василий Лановой, знаменитый советский артист театра Вахтангова, прославившийся ролью Павки Корчагина?
Но спустя четверть минуты начал припоминать имя его однофамильца, известного некогда украинского экономиста-рыночника.
«Известия» сообщают:
«29 мая в посольстве Украины в Москве состоялась пресс-конференция вице-премьера Украины, министра экономики В. Ланового, на которой речь шла о взаимоотношениях между Россией и Украиной в сфере экономики. Обобщая все сказанное журналистам, можно сделать вывод, что намерения у обеих сторон хорошие, есть и взаимопонимание, но реальных договоренностей по конкретным вопросам пока практически нет. В частности, В. Лановой рассказал о состоявшихся во время его пребывания в Москве переговорах с Е. Гайдаром. На этой встрече речь в основном шла о валютно-финансовых отношениях, о принципах взаимных расчетов, о ценах. …Нет ясности и в вопросе взаимной задолженности по поставкам товаров. В. Лановой заявил, что если брать в расчет цены конца 1991 года, то тогда Россия оказывается должна Украине. При реально же существующих сегодня ценах, наоборот, Украина задолжала России. Но при этом, сказал вице-премьер, платежную дисциплину украинские предприятия выдерживают лучше, чем российские. …Вице-премьер особо подчеркнул, что задача становления государственности Украины требует введения собственной валюты и подготовка к этому ведется полным ходом. Тем не менее, даже приблизительные сроки и здесь он назвать отказался».
В статье приводятся детали биографии Владимира Ланового, «одного из главных действующих лиц украинской экономической реформы». Закончив Институт народного хозяйства в Киеве, он работал 11 лет в электронной промышленности и еще 5 лет – в Институте экономики.
«Написал несколько книг, и, как сказал В. Лановой, в неофициальной части их беседы с Е. Гайдаром выяснилось, что они друг друга читали. Это не разочаровало их друг в друге. Ну а что касается точки зрения самого В. Ланового на перспективы экономической реформы в республике, то, по его словам, уже в ближайшее время на Украине необходимо будет ужесточить кредитно-денежную политику...»
Потом Егор Гайдар вспоминал те дни в своей книге «Дни поражений и побед» («Вагриус», 1996):
«В начале января 1992 года Украина без предупреждения ввела собственную налично-денежную единицу, сохранив использование общесоюзного рубля в безналичном обороте. Возник чудовищный экономический гибрид: помесь обшей безналичной валюты и самостоятельно эмитируемого наличного денежного средства».
Гайдар не жалеет эпитетов для бывшего тогда премьер-министром Украины Витольда Фокина, считая его виновником созданного хаоса:
«Если нужно было бы назвать одного человека, кто более всех других препятствовал в начале 1992 года стабилизационным усилиям в денежной политике Содружества, то, наверное, Фокин по праву может претендовать здесь на заслуженное первое место».
«Не было ни одной безумной экономической идеи, с которой носилась оппозиция в России и которая не была бы многократно опробована на Украине, пишет Егор Гайдар, – здесь регулярно проводили пополнение оборотных средств, взаимозачеты задолженностей, выдавали масштабные эмиссионные кредиты, пытались сохранить многочисленные дотации, привязывали приватизацию к компенсации сбережений населения. И все это, конечно, – под флагом зашиты социальных интересов трудящихся…. Тупик проводимой Фокиным политики очень быстро сделался очевидным и отставка его — предрешенной».
И именно Ланового Гайдар (он, правда, называет его по ошибке Александром – А.Д.) упоминает здесь как деятеля, «пытавшегося проводить осмысленную экономическую политику» (в 1991–1994 гг. Лановой был президентом украинского Центра рыночных реформ) при том, что «их возможности были предельно ограничены». Забавно, что Гайдар характеризует украинского коллегу, как «молодого экономиста-рыночника», и это при том, что сам он был моложе украинского коллеги на пять лет.
«…Мы встретились с ним в Москве в самом начале 1992 года (здесь тоже память изменяет Гайдару, встреча состоялась в конце мая – А.Д.). Обсуждали проблемы постепенного приближения уровня цен во взаимной торговле к ценам мирового рынка. К величайшему недоумению и неодобрению своей делегации, Лановой сел со мной вместе рисовать графики и анализировать альтернативы. Было видно, что он понимает тупиковость проводимого курса, но не имеет поддержки в украинских верхах. Вести диалог с ним было приятно, интересно, но с самого начала можно было предположить, что ему вряд ли удастся воплотить в жизнь хотя бы часть из того, о чем договоримся».
Егор Гайдар знал, о чем он говорит. Ему, практически оказавшемуся во главе правительства России, «российские верха», во всяком случае, их половина, президент Ельцин, доверяли безраздельно. Карт-бланш на проведение кардинальных экономических реформ и гайдаровской команды был, казалось, абсолютным. Это позволяло гайдаровской команде снисходительно смотреть на коллег, занимавшихся реформами (или тормозившими их) в бывших советских республиках.
«Отношения между российским и украинским правительствами были довольно напряженными, вспоминает Гайдар (любопытно было назвать за эти двадцать лет периоды, когда эти отношения были бы милыми и нежными – А.Д.), – антироссийские настроения в украинской политической элите – сильными. Тем не менее, Лановой подошел ко мне, договорился о встрече. Поздно ночью встретились, долго гуляли по парку правительственной резиденции. Он откровенно рассказывал мне о невозможности сделать что-либо осмысленное для рыночных реформ в сложившейся на Украине политической ситуации».
А дальше Егор Гайдар говорит об украинской ситуации и о роли, которую могли сыграть для ее оздоровления реформаторы, так, что становится ясно: он примеривал все происходящее к России и к своей деятельности в правительстве. А если уж называть вещи своими именами, – о своем месте в истории. Чуть позже описываемых событий, в конце 1992 года, когда отправленного в отставку премьера Фокина сменил Леонид Кучма, то, по свидетельству Гайдара, «на нашей первой встрече он сказал, что хотел бы привлечь уже ушедшего в отставку Ланового к работе в своем правительстве, попросил меня позвонить ему, убедить принять предложение вернуться в состав украинского кабинета». «Я связался с Лановым, рассказывает Гайдар, сказал, что, на мой взгляд, при всех трудностях и отсутствии квалифицированных кадров у Кучмы есть реальное желание что-то сделать, и посоветовал оказать ему помощь. Лановой ответил, что считает правительство Кучмы обреченным и не хочет с ним связываться. В какой-то степени он был прав – Кучма действительно тогда недолго проработал во главе украинского кабинета, мало что успел сделать. И все же, думаю, Лановому следовало тогда согласиться и помочь Кучме. Потом он ушел в политику, в 1994 году участвовал в президентских выборах, получил несколько процентов голосов. Только весной 1996-го вошел в команду Кучмы, став его экономическим советником. При всем различии, мне кажется, есть немало черт, сближающих Лакового с Явлинским. И тот, и другой работали в правительстве, не желающем проводить реформы, затем ушли в отставку. И тот, и другой потом ринулись в политику».
В словах Егора Гайдара про Григория Явлинского сквозит сдержанность, известны весьма непростые отношения, связывавшие двух, пожалуй, самых известных политиков демократической волны тех лет. Соратники Гайдара по «Демократическому выбору» критиковали Явлинского и часть его коллег по «Яблоку» за нежелание рисковать своим имиджем, связываясь с реальной экономической деятельностью в структурах государственных органов. Со своей стороны, и сегодня «яблочники» не преминут возможностью напомнить членам гайдаровской команды последствия, к которым привела предпринятая ими по отношению к российской экономике «шоковая терапия». Именно из тех времен – пущенные в оборот презрительные прозвища «дерьмократы» и «прихватизация». История, как известно, не имеет сослагательного наклонения, и никто с уверенностью не может сказать, какие меры могли спасти тогда надвигавшуюся на Россию катастрофу. А главное, кто готов был взять на себя ответственность за конкретные действия… Это сегодня можно и даже модно пренебрежительно говорить в адрес «правых» тех лет: мол, «порулили»…
Вот что, кстати, пишет про то время на Украине Леонид Кучма в своей книге «Украина – не Россiя» (Москва, «Время, 2003).
«По причине нагромождения ошибок наши реформы начали быстро терять даже подобие конструктивной направленности. Их результатом стала ускоренная разбалансировка и частичный развал народного хозяйства, последствия чего мы не можем преодолеть и до сих пор. Рекордная гиперинфляция 1993 года(10256 процентов) и обвальное 25-процентное падении ВВП в 1994 году ( не уверен, были ли другие подобные падения в мировой практике, разве что во время войн) явились результатом именно структурной разбалансировки экономики».
Что касается Владимира Ланового, то став депутатом Верховной Рады в 1994 году, в том же году он баллотировался в президенты Украины и занял четвертое место, набрав 9,55 процентов (2 483 986 голосов). Потом он был советником президента Кучмы, депутатом парламента, представителем президента в правительстве…
Несколько дней назад, 24 мая Лановой вновь стал депутатом Рады вместо умершего депутата от партии «Наша Украина», лидером которой был экс-президент Виктор Ющенко…
В «Известиях» от 29 мая интервью с Исой Гамбаровым: «Азербайджан должен стать демократическим государством». За две недели до этого, 14–15 мая, республику, находившуюся в стадии активных боевых действий с Арменией, сотрясали драматические события. Верховный Совет на сутки вернул к власти, а затем, под давлением Народного фронта отстранил от нее президента Аяза Муталибова. Председателем парламента стал один из лидеров Народного фронта, 35-летний востоковед Иса Гамбаров. Согласно конституции Азербайджана, до выборов главы государства 7 июня, а точнее, до инаугурации он исполнял президентские полномочия.
В интервью и.о. президента выражает уверенность, что «со времен советизации Азербайджана в нем не было настолько легитимной власти, как наша власть, и надеюсь, что после выборов 7 июня эта легитимность будет признана всем миром». Иса Гамбар не сомневается, что «опасность скорой утраты власти Народному фронту не грозит, мы работаем осторожно и пытаемся сохранить опыт, который накоплен предыдущими представителями аппарата. У нас мало опыта в управлении народным хозяйством, опыта же политической, работы, на мой взгляд, достаточно».
Следует заметить, что, победивший в июне на выборах с 55 процентами голосов (эти выборы многие наблюдатели считают единственными честными и справедливыми в постсоветской истории Азербайджана – А.Д.) 54-летний кандидат Народного фронта Абульфаз Эльчибей уже ровно через год, в июне 1993-го, под давлением мятежников внутри страны вынужден был передать свои полномочия представителю того самого «аппарата», бывшему члену Политбюро ЦК КПСС Гейдару Алиеву. Сам Эльчибей (Абульфаз Алиев, арабист и переводчик, диссидент советских времен, страстный приверженец идей пантюркизма) уезжает в родную Нахичевань. Потом он эмигрировал в Турцию, где скончался в 2000 году.
Но до этого было еще далеко. И в мае 1992-го и.о. президента Иса Гамбар обещает, что «самые первые шаги, естественно, будут предприняты для прекращения агрессии Армения, мы намерены добиться осуждения Армении мировым сообществом как агрессора, включить механизмы принуждения по отношению к агрессору, предусмотренные, в частности, Уставом ООН».
Он делится планами по «превращению Закавказья в демилитаризованный регион». Сегодня, да, впрочем, и тогда эти планы выглядели чистой маниловщиной, недаром «народнофронтовцев», ядро которых составляли ученые гуманитарии называли оторванными от жизни «политическими романтиками».
«Сегодня же наш выбор, рассказывает «Известиям» Иса Гамбар, будет сделан в пользу той силы, которая займет более справедливую позицию к конфликту между Арменией и Азербайджаном. Что касается вхождения в тот или иной блок, например в СНГ или Договор о коллективной безопасности, мы должны иметь реальные гарантии содействия в решении карабахского конфликта. Мы хотели бы иметь также серьезные двусторонние отношения с Россией».
Надо сказать, что Эльчибей за год на посту президента успел сделать немало для реализации этой программы. В сентябре 1992 года он нанес визит в Москву, где подписал Договор о дружбе и сотрудничестве с Россией. При этом он отказывался вести переговоры по-русски и пользовался услугами переводчика. В декабре того же года Эльчибей посетил Киев и подписал там Договор о дружбе также и с Украиной. За неделю до визита он заявил, что «во внешней политике Азербайджанская Республика будет ориентироваться на усиление связей с США и Великобританией, что же касается республик бывшего Союза, то здесь приоритет будет отдаваться Украине».
Политолог, директор московского Центра Карнеги Дмитрий Тренин в книге «Post-Imperium. Евразийская история» (Москва. РОССПЭН, 2012) пишет:
«Азербайджан – и его правящий авторитарный режим – чрезвычайно умело строит свои отношения с Кремлем. Подобно Грузии, Азербайджан вошел в СНГ только в 1993 году (после возвращения во власть Гейдара Алиева – А.Д.) и, опять же подобно Грузии, отказался присоединиться к Договору о коллективной безопасности. В 1993 году страну покинули российские войска, кроме небольшого подразделения, обслуживающего станцию слежения за ракетными пусками в Габале… Очевидно, что Баку уже давно принял решение не пересекать две запретные черты, не пытаться вступить в НАТО и не размещать на своей территории американские военные базы». Именно подобная прагматичность, свойственная старому партийно-советскому аппаратчику Гейдару Алиеву и ставшая фирменной маркой алиевского семейного клана, отличала его от идеологов Народного фронта, оказавшихся на вершине власти в начале 90-х.
Ведь если, верить армянскому исследователю Арису Казиняну (здесь надо быть аккуратным, понимая, что объективность такого взгляда может выглядеть сомнительной – А.Д.), ссылающемуся на солидные источники, опасность серьезной войны в результате вовлечения Турции и других государств в армяно-азербайджанский конфликт во время пребывания Эльчибея у власти была высока.
Вот что пишет Арис Казинян в книге «Полигон «Азербайджан» (Ереван, 2011):
«Весной 1992 года вероятность турецкого наступления на нахиджеванском участке армяно-азербайджанской границы оценивалась весьма высоко, причем не только экспертами: главнокомандующий турецкими сухопутными силами Мухитттин Фисоглу прямо заявил тогда: «все необходимые приготовления сделаны и армия ждет приказа, чтобы выступить. Уже в конце мая Анкара рассматривала вопрос об отправке войск в Нахиджеван и Нагорный Карабах, между прочим, на слушаниях присутствовали и президент Турции и премьер-министр. В те же дни Главнокомандующий вооруженными силами СНГ маршал авиации Евгений Шапошников выступил с заявлением (предупреждением!) о том, что если к армяно-азербайджанской войне добавится еще одна сторона, то мир может оказаться на грани новой мировой войны». Ссылка на «The Financial Times» от 22 мая 1992 года.
Что касается Исы Гамбара, то покинув в нужное время большую политику, он, как и Владимир Лановой, остался в околовластном окружении, возглавляя одну из старейших партий Азербайджана, «Мусават».
Аркадий Дубнов
Международный обозреватель газеты «Московские новости». Закончил МЭИ, работал в НИИ и на АЭС. В журналистике с 1990-го: «Демократическая Россия», «Новое время», «Радио Свобода», «Время новостей». 20 лет наблюдает за тем, что происходит на месте бывшего Союза.
