Таджикистан. Дежавю. Гражданская война 2.0
События и публикации 28 июля 1992 года
комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*
Предыдущий комментарий начинал с цитаты из Гераклита: «Все течет, все изменяется». Древнего грека вспомнил, обнаружив трагические метаморфозы, случившиеся за последние двадцать лет со споуксменом РПЦ протоиереем Всеволодом Чаплиным, сделавшие этого смиренного в юности христианина врагом человечества.
Читая «Независимую газету» за 28 июля 1992 года, готов уже, напротив, поспорить с Гераклитом. Свидетельств, опровергающих его сентенцию, в этом номере – хоть отбавляй.
Вот, к примеру, репортаж из Таджикистана Игоря Ротаря о перемирии, достигнутом между властью и таджикской оппозицией. Поразительными кажутся дата и место, где было подписано перемирие: 27 июля 1992 года в Хороге, столице Горно-Бадахшанской автономной области. И вот, день в день, ровно двадцать лет спустя, в том же Хороге таджикские власти и оппозиция вновь договариваются о перемирии.
Репортаж в «Независимой» озаглавлен: «Лидеры противоборствующих сил договорились. Кулябцы оружия не сложат». Ротарь пишет:
«В городе Хороге (Горно-Бадахшансная автономная область) 26–27 июля состоялась встреча представителей официальных властей, партий, политических движений Таджикистана. В ней принимали участие представители Кулябской области, Гармского района, Курган-Тюбинской области, а также Исламской партии возрождения (член координационного совета Саид Абдулохи Нури), Демократической партии республики Шодмон Юсуф), движения «Растохез» (председатель Тохир Абдужаббор). От руководства республики – исполняющий обязанности председателя ВС Таджикистана Акбаршо Искандаров. На встрече было выработано соглашение о перемирии между противоборствующими сторонами…»
Автор перечисляет все 16 пунктов соглашения. Первый из них гласит следующее:
«С 10 часов 28 июля 1992 года на всей территории Таджикистана объявляется прекращение огня. Заинтересованные стороны гарантируют его выполнение»…
27 июля 2012 года в Хороге вновь в действии соглашение о перемирии между правительством и оппозицией, подписанное накануне. Другими словами, двадцать лет назад Таджикистан, пусть не весь, а только одна его часть, правда, занимающая половину всей территории республики, – ГБАО, вновь живет в условиях военного времени. Казалось бы, гражданская война в Таджикистане закончилась полтора десятилетия назад подписанием Мирного соглашения в Москве 27 июня 1997 года. Ничего подобного. Пришедший к власти в ноябре 1992 года полевой командир прокоммунистического Народного фронта Эмомали Рахмонов (мне довелось быть свидетелем этого «исторического» события, случившегося в Доме культуры орденоносного колхоза под Худжандом, тогда – Ленинабадом, где депутаты Верховного Совета спровадили в отставку президента страны Рахмона Набиева, упразднив президентский пост, и избрали председателем ВС Рахмонова, навязанного им всесильным тогда уголовным авторитетом Сангаком Сафаровым) так и остался по своему менталитету полевым командиром областного масштаба.
Взяв власть в свои руки, он начал истреблять своих врагов по клановому и региональному признаку. Так или иначе, ему удалось усмирить часть регионов Таджикистана, кроме нескольких горных районов, главным из которых был таджикский Памир (ГБАО).
Сократив свою фамилию на две буквы, чтобы выглядеть правильным необрусевшим таджиком, и заставив свою челядь официально величать его «Чаноби Оли» (Его Величество, по-таджикски), Эмомали Рахмон, которому в октябре этого года исполнится 60 лет, сумел вполне по-восточному, хитростью и коварством, «закатать в асфальт» всех своих политических противников. В результате, за год с лишним до президентских выборов, которые должны состояться в ноябре 2013 года, и где Рахмон собирается баллотироваться в четвертый раз, у него нет соперников. Осталась только вооруженная оппозиция. Сегодня это уже, как правило, сыновья тех, кто воевал с Народным фронтом в 90-е годы, обиженные, обманутые властью, лишенные работы и надежд на будущее. Большая часть из них укрылась в горах Памира, там, где можно жить наркобизнесом, контрабандой табака и драгоценных камней из Афганистана.
Четыре дня назад Рахмон предпринял попытку вырвать и эту занозу, которая может угрожать ему вооруженным «заражением» всех недовольных его режимом по всей стране. (Таких стало много особенно после того, как рахмоновский режим пару лет назад начал преследования умеренных, вполне лояльных таджикских мусульман, подозревая их в нелояльности).
В 4 часа утра 24 июля 2012 года экспедиционный корпус правительственных войск в количестве около трех тысяч человек, прибывший из Душанбе, начал вооруженную операцию против ополченцев в Хороге. Поводом к ее началу стало убийство начальника областного комитета нацбезопасности ГБАО генерала Абдулло Назарова (кстати, тоже бывшего полевого командира таджикской оппозиции, вошедшего в структуры власти по 30-процентной квоте, выделенной оппозиции московским Мирным соглашением 1997 года). Власти потребовали выдать им виновных в убийстве, ополченцы отказались, заявив, что не верят в справедливое расследование.
И тогда началась война. Пока маленькая.
За один день боев, 24 июля погибло уже около ста человек, большинство из них, около 60 человек, необстрелянные юнцы, брошенные в горы солдаты правительственных войск, встретившие там неожиданно сильное вооруженное сопротивление. Есть жертвы и среди мирного населения, около десяти человек. К несчастью, среди них несколько детей. Беда в том, что на лето на родину в Бадахшан отправили отдыхать своих детей и жен таджики, выходцы из ГБАО, живущие и работающие в России. Около тысячи из них – уже получившие российское гражданство.
Пункт 13 соглашения о перемирии 20-летней давности гласит:
«Правительство и правоохранительные органы республики гарантируют лицам, вынужденно покинувшим место постоянного проживания в результате столкновения противоборствующих сторон, оказание неотложной помощи по их возвращении. Руководители политических партий и движений, местных властей гарантируют исключение какого-либо преследования беженцев, возвратившихся на прежнее место жительства».
Игорь Ротарь пишет дальше в своем репортаже, что соглашение «вызывает некоторые сомнения». «Сразу после его подписания лидер кулябских отрядов самообороны Сангак Сафаров (тот самый уголовник, «крестник» будущего президента Рахмона, который был застрелен уже спустя несколько месяцев после прихода Рахмона к власти при «невыясненных обстоятельствах» – А.Д.) заявил, что до того, как незаконное, по его мнению, коалиционное правительство не уйдет в отставку, его люди оружия не сдадут».
Это в результате и привело к полномасштабной гражданской войне.
Сегодня точно такая же угроза висит и над нынешним соглашением о перемирии. Теперь уже не кулябские, а памирские ополченцы не собираются сдавать оружие. У них более простые условия: правительственные войска должны быть выедены из Горного Бадахшана и должно быть гарантировано справедливое расследование обстоятельств генерала Назарова.
Опасность возобновления боевых действий в Бадахшане велика, Рахмон мало известен своими способностями идти на компромисс. В этом случае, вероятность гражданской войны 2.0 в Таджикистане станет весьма вероятной.
Возвращаясь к Гераклиту, можно заметить, что немного и он прав. Кое-что изменилось с тех пор в Таджикистане. Среди тех участников переговоров о мире, которых перечислял 28 июля 1992 года автор «Независимой газеты», «иных уж нет, а те далече»…
Лидер Партии исламского возрождения, проведший несколько лет в советских лагерях за призывы разрешить мусульманам свободно отправлять свои религиозные обряды, Саид Абдулло Нури и председатель движения таджикской интеллигенции «Растохез» Тохир Абдужаббор уже умерли. Бывший лидер Демпартии Шодмон Юсуф давно отошел от политики и живет в Австрии. Бывший спикер ВС Таджикистана, исполнявший несколько месяцев в 1992 году обязанности главы государства, работавший потом таджикским послом в Туркмении и Казахстане Акбаршо Искандаров, слава Богу жив, но – не у дел. Всех их, за исключением лидера «Растохеза», я хорошо знал. А с Искандаровым до сих иногда встречаюсь…
Вспоминаем с ним иногда визит в Душанбе в сентябре 1992 года и.о. премьера российского правительства Егора Гайдара, Искандаров тогда в качестве главы государства вел с ним переговоры, а я сопровождал премьера в качестве журналиста, обозревателя еженедельника «Новое время»…
В том же номере «НГ» заметка под названием: «Президент Ельцин задумал активизировать российскую политику. Вице-премьер Александр Шохин поехал в среднеазиатское зарубежье».
Эта поездку можно считать подготовительной к тому самому визиту в Таджикистан, спустя месяц с лишним, самого Гайдара.
«По признанию вице-премьера, пишет автор «НГ», – идея активизировать российскую политику среди ныне суверенных соседей принадлежит самому президенту». «Президентский наказ и был реализован во время четырехдневной поездки представительной делегации России во главе с Шохиным по маршруту Беларусь–Таджикистан–Узбекистан–Казахстан–Туркменистан. Вице-премьер, не склонный к рассуждениям о жизнеспособности Содружества и выступающий за установление конкретных двусторонних связей между независимыми государствами, очертил круг экономических, военно-политических и дипломатических вопросов, ставших рефреном поездки. По его отзыву, наибольшую популярность имели два первых сюжета: вопросы о взаимных поставках и влияние финансового кризиса на отношения с государствами СНГ, судьба бывшей Советской Армии на территории суверенных республик…».
Результаты того визита были отчасти успешными, на какое-то время они сняли проблемные вопросы в отношениях с Москвой и бывшим столицами союзных республик. Оказавшиеся там к полной неожиданности для себя у руля государственной власти бывшие партийные чиновники, как правило, еще не рисковали обострять отношения с бывшей метрополией, – в ходу еще была общая рублевая валюта и риски внутренней стабильности, которых можно было избежать иногда только с помощью Москвы.
«В Таджикистане, сообщает «НГ», во время поездки (Шохина – А.Д.) был определен статус пограничных войск бывшего Союза. Решено, что республика делегирует России полномочия по охране своих внешних границ. Отныне таджикско-китайскую границу будут охранять российские пограничники (спустя двенадцать лет Рахмон потребовал вывода российских погранцов из Таджикистана – А.Д.). Политический блок проблем, сказал вице-премьер, больше касался вопросов конституционно-правовой защиты русской части населения среднеазиатских республик».
Вот как вспоминал в своей книге «Дни поражений и побед» Гайдар свои ощущения во время того, 92-го года, визита в Душанбе, вслед за поездкой туда Шохина.
«…Русскоязычное население бежит из охваченной хаосом республики. Но доходят сведения, что местные власти этому препятствуют. Поступает информация о готовности наиболее радикального крыла исламистов использовать русских, живущих в республике, в качестве заложников. Беда еще в том, что мы не можем положиться на наши источники информации о положении в Таджикистане. В Министерстве безопасности, как всегда, нет точных данных, у Службы внешней разведки данные ненадежны, а от недавно образованного в Душанбе посольства (России – А.Д.) с интервалом в несколько дней поступают полностью противоречащие друг другу сведения. Принимаю решение вылететь в Душанбе, на месте самому разобраться в ситуации и понять, что же нам там делать. После встречи президентов государств СНГ в Бишкеке, где подробно обсуждалась критическая ситуация, сложившаяся в Таджикистане, лечу прямо в Душанбе. В городе атмосфера мрачная, напряженная. У встречающей правительственной охраны такой вид, что непонятно, то ли собираются перестрелять нас, то ли друг друга. Проводим переговоры с правительством Таджикистана…».
Когда в конце того же 92-го война гражданская грянула, русские в Таджикистане оказались меж двух огней, защитить их могли только российские военные из 201-й двизии. Что они, в общем-то, и делали, хотя среди личного состава дивизии к тому моменту там было больше таджиков, чем русских…
И одно, пожалуй, даже забавное место в заметке в «НГ» о пребывании вице-премьера Шохина в Душанбе. В ходе визита было «парафировано двустороннее соглашение о гарантиях в области прав человека. Идею обеих договаривающихся сторон, сказал Шохин, нужно было бы сформулировать следующим образом: руководство республики берет на себя обязательства обеспечить социально-правовые гарантии для этой части общества. При этом обе стороны заинтересованы в том, чтобы максимально снизить миграцию русского населения из региона».
Аркадий Дубнов
Международный обозреватель газеты «Московские новости». Закончил МЭИ, работал в НИИ и на АЭС. В журналистике с 1990-го: «Демократическая Россия», «Новое время», «Радио Свобода», «Время новостей». 20 лет наблюдает за тем, что происходит на месте бывшего Союза.
