Сожрать Гайдара!
День за днем. События и публикации 2–5 апреля 1992 года
комментирует обозреватель Олег Мороз*
Ельцин отправляет Гайдара в отставку… с поста министра финансов
Вечером 2 апреля 1992 года появилось сообщение, что президент Ельцин отправил Гайдара в отставку… Шок, произведенный этим сообщением, был настолько силен, что от внимания людей как-то выпала важная деталь: Гайдар лишился лишь одного из своих постов, причем не самого важного, – поста министра финансов. В таком, урезанном, виде эта потрясающая новость несколько часов блуждала по России и зарубежью. Вслед за ней, естественно, сразу же возник вихрь разговоров: сохранится ли после ухода главного реформатора сам курс на реформы или с ними будет покончено?
После разобрались. Из аппарата Гайдара сообщили: освобождение первого вице-премьера (Гайдар им стал за месяц до этого, прежде он бы простым вице-премьером) от рутинных обязанностей министра финансов позволит ему полностью сосредоточиться на решении стратегических задач.
Министром финансов был назначен первый зам Гайдара в этом министерстве Василий Барчук. Он был не из команды Гайдара. Егор Тимурович разглядел его среди еще советских высокопоставленных финансистов. И не ошибся в нем: в отличие от Геращенко и ему подобных, Барчук уже в условиях нарождающейся рыночной экономики проявил себя как высококлассный специалист, быстро постигший смысл реформ, ставший их твердым приверженцем. Гайдар мог ему полностью доверять.
Похоже, однако, дело заключалось не только в том, чтобы отставкой Гайдара с поста министра облегчить ему «стратегическую» работу. Михаил Бергер в «Известиях» за 4 апреля обращает внимание на то, что во многих странах, где идут радикальные экономические реформы, вице-премьер, отвечающий за них, традиционно совмещает свой вице-премьерский пост с постом министра финансов. Их совмещал Лешек Бальцерович в Польше, их совмещает Вацлав Клаус в Чехословакии. Любой радикальный реформатор старается не выпускать такое ключевое министерство, как министерство финансов, из-под своего непосредственного контроля. Так что вряд ли отставка Гайдара произошла по его собственной инициативе (дескать, снимите с меня хотя бы эту нагрузку!) или вызвала у него большую радость. Как пишет Бергер, «отказавшись от поста министра финансов (или согласившись с таким предложением, не от него исходящим)», Гайдар «потерял выгодное сопоставление с известными реформаторами».
Ну, а как он мог отказаться от предложения (решения) Ельцина?
Многие тогда сходились во мнении, что это был политический ход президента. Не имея большинства в парламенте и ожидая мощной атаки хасбулатовцев на предстоящем съезде, Ельцин вынужден был маневрировать – он как бы бросал им кость, приносил им в жертву, хотя бы и частичную, ненавистного им Гайдара.
Еще одна жертва была им принесена пару дней спустя – с поста первого вице-премьера «по собственной просьбе» отправлялся в отставку другой неизменный «раздражитель» хасбулатовцев Геннадий Бурбулис, сыгравший ключевую роль в формировании команды реформаторов, да и вообще в формировании политического курса России той поры. За ним сохранялся малопонятный пост госсекретаря Российской Федерации.
О том, как происходила эта отставка, сам Геннадий Эдуардович так рассказал в интервью Петру Авену и Альфреду Коху, опубликованном в журнале «Форбс»:
– Они (Ельцин и Хасбулатов – О.М.) сели, посидели… Где-то, наверное, через час Ельцин вышел. Причем это тоже такая ситуация странная по нашему типу отношений. Он вышел и, форсируя нашу встречу, говорит: «Геннадий Эдуардович, поговорите с Русланом Имрановичем, он вам сейчас кое-что скажет». Я захожу, и мне Хасбулатов говорит: «Ну вот, мы договорились с Борисом Николаевичем, что тебе нужно уйти в отставку. Это поможет дальнейшей правильной работе. По крайней мере, у правительства будет больше возможностей».
На это Альфред Кох заметил:
– Истинный Ельцин. Хасбулатова подставил для объяснений…
Да, как-то вот не решился Ельцин сам сказать Бурбулису об отставке, передоверил это Хасбулатову. Для Бурбулиса это было, конечно, вдвойне унизительно…
Вот так «по собственной просьбе» был уволен тогдашний «альтер эго» Ельцина.
Оправданны ли были в тот момент эти ельцинские подачки агрессивным, лезущим напролом оппонентам? Михаил Бергер:
«Подобные жертвы могут существенно ослабить позиции самого Ельцина и дать эффект, обратный ожидаемому. Кроме того, парламентская оппозиция может не удовлетвориться малой кровью и потребовать отстранения ключевых министров: Андрея Нечаева (Минэкономика), Петра Авена (Комитет по внешнеэкономическим связям) и некоторых других. Гайдар же силен именно командой».
Однако в тот момент никто не мог сказать определенно, оправданны были жертвы или нет. Ельцин действовал, как он привык действовать, опираясь на свое политическое чутье, свою политическую интуицию. Из рассказа Бурбулиса ясно, что Ельцин пытался «выторговать» у Хасбулатова какие-то уступки в обмен на уступки собственные.
Хасбулатов приказывает, чтобы с отчетом выступил Ельцин
Еще один хасбулатовский биллиардный дубль – когда «чужой» и «свой» шар точным ударом отправляются в две разные лузы – постановление, принятое Президиумом Верховного Совета: предложить выступить на съезде с отчетом о ходе экономической реформы не Гайдару – ее автору и главному исполнителю, – а Ельцину, номинальному председателю правительства. Замысел этого двойного удара прозрачен: заставить президента отдуваться за трудный ход реформ, сделать именно его мишенью для неизбежных нападок, а дальше повести разговор о том, чтобы лишить Ельцина дополнительных полномочий и «отставить» с поста председателя правительства (об этом Хасбулатов заводил речь регулярно); а вторая цель того же самого удара – унизить Гайдара, выказать к нему пренебрежение: ну что, дескать, спросить с этого «червяка» (ярлык, который Хасбулатов не однажды публично приклеивал к членам правительства).
Хасбулатова нисколько не смущает, что этим постановлением подвластный ему Президиум ВС как бы отдает распоряжение главе государства, который ему вовсе не подчинен. В своем воображении спикер, видимо, уже вознесся над президентом, и на этой своей самозванной роли – дескать, именно он самый главный в стране, – Хасбулатов в дальнейшем постоянно будет настаивать.
Впрочем, время от времени председатель ВС как бы спохватывается и смиренно возвращается на место второго человека в российской властной иерархии, освобождая Ельцину его законное первое место (осознает, что наносить решающий удар по президенту еще не настало время). Но уж со второго-то места его никто не спихнет! На месте спикера Верховного Совета он незаменим!
«Известия» о пресс-конференции Хасбулатова 3 апреля 1992 года:
«…Интерес аудитории вызвало заявление председателя ВС о своей незаменимости: «Я сто раз готов уйти с высокого поста, но найдите лидера, который поведет парламент, съезд, успокоит общество, будет надежным помощником президента».
Да, от скромности умереть г-ну Хасбулатову в ту пору – не знаю, как сейчас, – явно не грозило. Он – единственный и неповторимый. России жутко повезло, что именно он оказался во главе парламента. Страшно подумать, что было бы, если бы это место занял кто другой.
Как бы то ни было, представлялось совершенно ясным, что борьба между реформаторами – президентом, правительством – и противниками реформ разгорается все сильнее. И чем она закончится, никому неведомо.
Михаил Бергер:
«Уже никем не скрываемое противоборство исполнительной и законодательной власти входит в драматический момент, за которым должна последовать развязка. Если кабинет переживет сто дней реформы (9 апреля), то будем считать это хорошей приметой».
Нетрудно видеть, что противоборство двух ветвей власти раздувается именно хасбулатовский стороной. Задача простая – сокрушить исполнительную власть, завладеть целиком всей властью в стране и, спекулируя на естественном народном недовольстве, вызванном реформами, остановить их. Но вот вопрос: а что дальше? А вот про «дальше» никто из контрреформаторов как раз не задумывался. По поводу «дальше» ничего у них за душой не было. Захват власти был для них высшей, самодостаточной целью.
А вообще, забавно, не правда ли, сколько сил приходилось тратить тогдашнему президенту на то, чтобы переиграть своих парламентских противников. Невольно сравниваешь с нынешним временем: сегодняшним тандемовцам стоит чихнуть и все эти так называемые парламентарии, за небольшим исключением, мгновенно выстраиваются по струнке. Так, при авторитарном режиме, управлять страной, конечно, легче, однако вот все нормальные страны почему-то предпочитают авторитаризму демократию.
Как видим, «в лихие 90-е» существовало реальное разделение властей, была борьба между ними. Пусть она то и дело, особенно на первом этапе, приобретала совершенно уродливые формы, однако сохранялась надежда, что со временем все войдет в нормальное русло, люди научатся вести нормальную политическую борьбу, в том числе борьбу между связкой президент – правительство и парламентом. В 2000-е разделение властей было ликвидировано на корню, и ни о какой такой «политучебе» уже речи не было.
«Собрание граждан России»
Самые тяжелые, самые концентрированные удары по президенту, правительству, реформам оппозиция, как уже говорилось, наносила на депутатских съездах.
Предполагая (вполне резонно), что ничего хорошего для президента и правительства на VI съезде, открывающемся 6 апреля, не будет, демократические организации в качестве превентивной меры провели 5 апреля, накануне открытия съезда, в концертном зале гостиницы «Россия» «Собрание граждан Российской Федерации». Впрочем, туда были приглашены не только демократы, но и представители других политических направлений из различных регионов России – в надежде добиться хотя бы минимального согласия.
Ельцин выступил на открытии собрания с развернутой программной речью. Он предупредил, что на депутатском съезде будет предпринята попытка реванша. Президент призвал сограждан дать отпор этим попыткам, «защитить радикальные преобразования, твердо поддержать тех, кто проводит их в жизнь, и, прежде всего, – правительство реформ». Да, реформы идут трудно, но эти трудности порождены, в первую очередь, предшествующими десятилетиями правления коммунистов.
– Мы слишком долго жили в перевернутом мире, чтобы реформы пошли гладко и безболезненно, – сказал президент. – Главная задача сейчас – запустить хотя бы элементарные рыночные механизмы. Все мы видим, что на нынешнем этапе это порождает острые проблемы. Социальное расслоение приобретает уродливые формы… Ограничены возможности социальной защиты. Но если не пойти на это сегодня, завтра не будет ни активного предпринимательства, ни надежной социальной защиты… Жизненно необходимо преодолеть инерцию покоя, как говорят, «сдвинуть воз с места». Только в этом случае можно будет сказать: экономическая основа тоталитаризма в России уничтожена навсегда, его восстановление невозможно.
Ельцин напомнил: ни он, ни правительство не обещали, что реформы будут легкими. Трудности, проблемы были ожидаемы:
– Первые месяцы преобразований вызвали существенное падение доходов граждан. К сожалению, оно было неизбежно. Мы честно сказали об этом заранее и благодарны людям за то, что они, хотя и стиснув зубы, проявляют величайшие терпение и выдержку в это труднейшее для России время. Еще раз хочу подтвердить: либерализация цен, стабилизация финансов, структурная реконструкция и т.д. – это средства для достижения главной цели наших реформ. Она состоит в том, чтобы изменить роль человека в обществе, создать условия для производительной, эффективной, качественной работы на себя и свою семью.
Как видим, Ельцин не обещает близкие златые горы, хотя кому-то хотелось бы именно таких обещаний. В качестве самой важной цели реформ он называет не скорое обилие материальных благ («каждому – по потребности»), а создание условий для эффективного труда. То самое классическое – дать человеку не рыбу на сковородке, а удочку, чтобы он сам мог поймать эту рыбу. Совковая, десятилетиями сформированная психология, конечно, не возрадуется такой подмене, но переломить ее необходимо:
– Добиться перелома неимоверно трудно. Не прошли бесследно времена многомиллионного ГУЛАГа. Дает о себе знать превращение народа в крепостных государства…
В наследство реформаторам досталась поставленная с ног на голову, изуродованная, искаженная, абсурдная экономика:
– Страна утратила естественные источники своего развития. В течение последних десятилетий ее жизнеспособность поддерживалась за счет невосполнимых ресурсов природы, прежде всего российской, за счет благополучия следующих поколений. Обанкротившаяся экономика обрекала нас проедать, проживать достояние, не нами созданное и не нам одним предназначенное. Вся более или менее современная и значимая часть технологических мощностей работала на военные цели, производила средства уничтожения. Государственная политика привела к тому, что производство товаров для народа и продовольствия попало в жесткую зависимость от импорта.
К сожалению, мы до сих пор не избавились от привычки поддерживать свою жизнеспособность за счет невосполнимых природных ресурсов, прежде всего – за счет нефти и газа. Продекларировать недопустимость этого оказалось легче, чем переломить такую привычку.
Ельцин четко обозначил тех, кто противостоит реформам, открыто и тайно, кто стремится их затормозить, исказить, свернуть, кто мечтает возвратить страну в прошлое. Тут есть активисты и, так сказать, «массовка»:
– Выявились политические интересы конкретных лиц и политических группировок, которые пытаются сформировать жесткий блок для организованного противодействия реформам... Но противники реформ есть в каждой социальной группе населения. Еще немало тех, кто предпочитает слепо подчиняться сильным мира сего ради полунищенского, но спокойного существования. Они не хотят перемен или даже пытаются повернуть преобразования вспять. Это те, кто стоит или стоял при входе в это здание и размахивал красными флагами.
Остановился Ельцин и на одной из самых болезненных для него в ту пору тем – о новой конституции, о том, какой она должна быть:
– На первый план вышел вопрос: какой быть России – президентской или парламентской республикой? В республике парламентского типа президент не более чем декоративная фигура. Правительство формируется парламентским большинством и смещается им. При нынешней расстановке политических сил, в том числе в парламенте, пока еще зачаточном состоянии многопартийности в России, да еще в условиях глубокого кризиса, переход к парламентской форме правления был бы, конечно, крайне трудным, нежелательным, я думаю, что просто недопустимым. Постоянная внутрипарламентская борьба на фоне неблагоприятных социально-экономических условий будет приводить к правительственной чехарде. Это заблокирует работу исполнительной власти, и она вообще не сможет провести никаких реформ в этих условиях. Это путь, который в последнее время усиленно навязывается нам частью депутатов Верховного Совета. Считаю его неприемлемым. Он вновь обрекает на блуждание в потемках и постоянное запаздывание. Снова начнутся бесконечные разговоры и политические игры с псевдодемократическими ритуалами. В условиях кризиса такая политика равносильна самоубийству. Я, как президент, никогда на этот вариант не соглашусь. Именно в нынешней ситуации, может быть в течение двух-трех лет, речь может идти только о президентской республике. Это, разумеется, не означает наделения президента неограниченными правами. Он должен исполнять свои обязанности по защите конституционного строя, демократического порядка, прав человека, целостности страны – России. Президент должен иметь возможность в полной мере нести ответственность перед избравшим его народом за судьбу России и реализовывать свою программу.
Президентская или парламентская республика? Весь трагизм ситуации заключался в том, что с новой конституцией недопустимо промедлили, проволынили. Теперь вопрос о ней приходилось решать в условиях смертельной политической схватки, исходя из сиюминутных политических потребностей. Но ведь конституция создается не на минуту – на десятилетия. По здравой логике, в тот момент лучше всего, наверное, было бы ограничиться каким-то временным конституционным актом – конституционным соглашением, конституционным договором, а уж потом, когда все успокоится, «устаканится», принять хорошо продуманный новый Основной закон, который не открывал бы простор ни для анархической парламентской вольницы, ни для авторитарного президентского правления. Такой вариант решения проблемы неоднократно предлагался президентом, поддерживающими его демократами, однако оппозиция, крепкой хваткой вцепившаяся в старую Конституцию, уверенная, что, на худой конец, она всегда сумеет принять новую, по собственному лекалу, всякий раз этот вариант отвергала.
Участники собрания обсудили ход реформ и, в свою очередь, обратились к Съезду и гражданам России с призывом поддержать проводимый правительством курс экономических преобразований. Было выдвинуто также предложение создать объединение гражданских, демократических, патриотических сил в поддержку гражданского согласия и российских реформ.
В принятом обращении «К власти и народу» делегаты заявили о своей поддержке президентской республики, сильной государственной демократической власти, единого демократического федеративного государства с приоритетом прав человека, высказались за ускорение структурной перестройки хозяйства, аграрной реформы, конверсии, потребовали поставить под контроль новую государственную бюрократию и бывшую номенклатуру, немедленно передать землю и основные промышленные фонды в руки тех, кто способен обеспечить высокую эффективность их использования.
* * *
В этот же день в Москве прошел митинг сторонников оппозиции. На нем было выражено недоверие политическому и экономическому курсу правительства. Митингующие обратились к депутатскому Съезду с призывом прекратить «чудовищный эксперимент над народом», не допустить принятия новой конституции, добиваться отставки российского руководства. Одним словом, попытка Ельцина и демократов создать перед началом съезда хотя бы подобие атмосферы дружелюбия, стремления к согласию не удалась.
Олег Мороз
Писатель, журналист. Член Союза писателей Москвы. Занимается политической публицистикой и документалистикой. С 1966-го по 2002 год работал в «Литературной газете». С 2002 года на творческой работе. Автор нескольких сотен газетных и журнальных публикаций, более полутора десятков книг. Среди последних – «Так кто же развалил Союз?», «Так кто же расстрелял парламент?», «1996: как Зюганов не стал президентом», «Почему он выбрал Путина?», «Ельцин. Лебедь. Хасавюрт», «Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина», «Неудавшийся «нацлидер».
