Россия, действительно, «фашизеет»?
День за днем. События и публикации 4 марта 1993 года комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*
Ушедший от нас на днях Алексей Герман-старший писал, что годы сталинщины на долгие годы вперед искалечили души соотечественников. Наблюдая за извергающейся с экранов телевизоров жестокостью и ненавистью, на которой зарабатываются деньги, он приходил к мрачному выводу: страна «фашизеет». Последние события, связанные с принятием антисиротского закона «Димы Яковлева», запретившего усыновление американцами брошенных российских детей, большинство из которых обречено в России на жалкую участь несчастных инвалидов, а затем — мерзкая, подлая и лживая кампания, поднятая обмудсменом по правам детей Павлом Астаховым в связи со смертью в США маленького Максима Кузьмина, подтверждают вывод великого режиссера.
Говорят, что в нашей стране надо жить долго, чтобы дождаться счастливых перемен. Может быть…
Но вот, в очередной раз, просматривая российские газеты двадцатилетней давности, приходишь к выводу, что знаки перемен в России имеют, скорее, отрицательный характер. Это даже не удручает, это подавляет…
Читаю «Известия» от 4 марта 1993 года. Большая статья известной еще в советские годы блестящей журналистки из плеяды старой «известинской» школы, Эллы Максимовой:
«Невыездная Диана. Дети-калеки: что гуманнее — оставить несчастными дома или отпустить за границу»
Начинается так:
«В прошлом году в центральных газетах регулярно появлялись корреспонденции об «экспорте» на Запад российских детей, о наглых торговых сделках и циничных договорах, заключаемых при попустительстве всех трех властей. Глас четвертой был услышан, и в декабре(1992 года — А.Д.) Верховный Совет РФ принял постановление «О неотложных мерах по упорядочению усыновления детей, являющихся гражданами Российской Федерации, гражданами других государств», действующее до разработки закона».
Чувствуете, — знакомые нотки радетелей отечественной нравственности и «защитников детства»…
Элла Максимова побывала не в одном Доме ребенка, поговорила не с одним воспитателем и врачом…
«…В Доме ребенка можно окончательно потерять веру в человека и человечность, пишет она. А можно обрести такую, что от волнения — спазмы в горле. Вот истинно безобманное зеркало и мук, и безнравственности общества. От систематического на протяжении жизни поколений недоедания до беспробудного пьянства. От скотской жилищной скученности до абсолютной атрофии даже материнского инстинкта. Самое закономерное и самое убийственно несправедливое состоит в том, что отвечать за мерзость бытия — своего небытия приходится младенцам».
В 1993-м будущей биологической матери Максима Кузьмина, Юлии Кузьминой было 4 года. В какой обстановке, в какой семье росла маленькая Юля можно только догадываться, если прочесть то, что сообщает депутат Псковского заксобрания Лев Шлосберг (именно в Псковской области находится город Печоры, где в местном Доме ребенка находились братья Максим и Кирилл Кузьмины, усыновленные в прошлом году супружеской парой из США), «отец Юли (дед Максима) пьет и презирает свою дочь, а ее мать пила и пропала без вести».
И вот Юля выросла, в 20 с лишним лет родила сначала одного мальчика, Максима, потом еще одного, Кирилла. Затем была лишена родительских прав. И никто ничего не знал про нее до тех пор, пока «детский страдалец» и бывший адвокат Астахов не повелел ее разыскать и даже уговорить ее написать заявление с просьбой вернуть ей родительские права.
А дальше цитата из статьи Евгении Мироновой «Печорские парадоксы», опубликованной в журнале «Новое время. New Times» от 25 февраля 2013 года.
«…Неожиданно объявилась и мать погибшего Максима — 24-летняя Юлия Кузьмина, которую соседи уже давно не чаяли увидеть живой и здоровой. Видеообращение Юлии Кузьминой, размещенное 20 февраля на сайте Life News, в котором она заявила о желании вернуть младшего сына, производит странное впечатление. Когда и где оно записано — непонятно: ни в органы опеки, ни к уполномоченному по правам ребенка Псковской области Юлия не обращалась. По области ходит слух, что съемки, возможно, проходили в местной прокуратуре. Сама речь этой молодой женщины с невыразительным лицом и каким-то заторможенным взглядом шокирует:
«Я уехала работать в Псков, оставила в няньках мать свою, евойную бабушку. Она у меня выпивала, но не так часто. Я на нее понадеялась. А приехала из Пскова, мне сказали, что Максима забрали. Через год Кирилла забрали. Может кто-то из соседей сказал, чтобы приехали проверить. Ну с одной стороны, это хорошо. /…/ А то, что детей отправили — это нехорошо. Я зашла в магазин, купила там сладость всякую эту, прихожу домой, мама говорит: «А Максима нету. Я говорю: «А где?» Мамка говорит: «Забрали». /…/ Я знаю, что я сама виновата была. /…/Я сделаю все, чтобы исправить это, хотя бы с Кириллом…»
О самой Юле на Псковщине мнение вполне себе однозначное — непутевая. Где живет, с кем живет, на что живет — неизвестно. Пьет безбожно. Соседи и родственники Кузьминой не очень-то верят, что она вдруг внезапно исправилась, «осознала» и действительно хочет воспитывать сына».
Наше доблестное НТВ устраивает телешоу с этой мамашей и ее сожителем, после которого они получают 120 тысяч рублей, по дороге домой устраивают пьяный дебош в поезде, откуда их снимают с помощью полиции.
А теперь сравните нынешнюю историю с рассказом Эллы Максимовой двадцатилетней давности из «известинской» статьи про московский центр по усыновлению при департаменте образования:
«При мне приехала в центр молодая американская пара — прощаться. Отец прижимал к себе полуторагодовалого Андрюшу, смотреть на которого, признаюсь, было страшновато — волчья пасть. Но глаза мамы и папы так светились, что отвернуться было стыдно… Когда родительницу Андрея пьянчугу-доярку, бросившую его в московской роддоме, разыскали где-то на Смоленщине, она удивилась: «Я-то думала, он давно помер».
Что та родительница из 1990-х, что эта из 2010-х… Разве они — забота законодателей российских, что тех, что — нынешних, циничных и благополучных. Еще спросите, кто их выбирал?…
Нужно ли уточнять, что за Верховный Совет был в России в 1993-м и что было главным в его деятельности? Возглавлял тот парламент, который еще не называли Думой, Руслан Имранович Хасбулатов. И был этот ВС пристанищем всех, — от коммунистов и «красных директоров» до «патриотов» и националистов — кто готов был объединиться хоть с чертом, хоть с дьяволом для устранения из Кремля президента Ельцина, а из правительства тех, кто смел спорить с видным советским экономистом Хасбулатовым. Разумеется, народным избранникам нужна была народная поддержка и лучшим способом ее обеспечить было, как всегда, обнаружить внешнего врага-супостата и насолить ему как можно сильнее. Понятно, что самым доступным было не дать им в усыновление нашенских детей или, хотя бы, помешать в этом…
Но тогда, двадцать лет назад, у хасбулатовского ВС силенок и политического ресурса было поменьше, чем у нынешней Думы, в большинстве которой верные сторонники президента и премьер-министра. Поэтому до тотального запрета на иностранное усыновление тогда дело не дошло…,
Элла Максимова пишет:
«После массированного летнее-осеннего (1992 года — А.Д.) крика SOS в наших газетах: «За наших детей дают 10 тысяч долларов», «Конгрессмены США растут в российских интернатах», «Видно, на Тайване нас мама родила», «Следующие поколения советских людей будут жить в США» (всех недавно перещеголяла «Правда», опубликовавшая совершенно сказочную заметку об убийцах-садистах, которые пытают, кастрируют, насилуют и в итоге, дабы упрятать концы в воду, бросают свои малолетние жертвы на съедение пираньям, а называлась эта сенсация в духе По и фильмов ужасов «Русская рулетка», в которую играют жизнями наших детей) и последующих истерических воплей с трибуны манежных митингов в дело, естественно, вмешалась прокуратура…».
Обратим внимание, тогда прокуратура еще вмешивалась, чтобы хоть как-то остановить вакханалию «детских заступников», а сейчас — наоборот, Следственный комитет — активный участник кампании против усыновления в США, по первому же сигналу из Twittera
Элла Максимова продолжает:
«Поначалу было намерение совсем все приостановить (иностранное усыновление — А.Д.), но от него, к счастью, отказались. По словам старшего прокурора отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних Прокуратуры РФ Я. Дениса, — это уж он мне сейчас рассказывает — не обнаружено фактов взятки, купли-продажи. А что же? Неправильное оформление, превышение власти в виде рекомендательных писем сверху, неверные диагнозы. Что, впрочем, не означает, что чистая уголовщина в этих операциях исключается. Отсутствие нормативно-правовой базы, беззаконие — всегда почва для нарушения права и вероятных злоупотреблений (впрочем, и наличие законов-не гарантия). Так что все разрешения и запреты должны быть обозначены с максимальной определенностью».
И что же постановил Верховный Совет в 1993-м.
«Известия» пишут:
«Поставлены странные, нестыкующиеся условия для зарубежного усыновления. С одной стороны — «исключительные, не терпящие отлагательства» обстоятельства, с другой — «в интересах здоровья ребенка». Это, выходит, тогда, когда уж сердце останавливается, мочеотделение прекратилось, на носилках, с кислородом? А ножки-ручки, которых нет, угасающий интеллект — это поддается отлагательству и в интересы здоровья не включается?».
Максимова рассказывает как раз о таких детях, трехпалых, родившихся без ноги, которых готовы были усыновлять американские пары, но которые не подпадали под формулу постановления ВС:
«…префектура Юго-Западного округа не подписывает усыновления в США Лены и Алеши. Требуют официальную бумагу, удостоверяющую, что они подпадают под формулировку постановления Верховного Совета. Говорят: она же не больна! И Алеша здоров, а дебильность — разве она «не терпящая отлагательства»!
Поехала посмотреть на отказников. Спокойно смотреть невозможно, особенно на Лену. Прелестная годовалая девочка, ей давно пора встать, а как, на чем? Ноги нет начисто, от таза. Поздний, криминальный аборт, мать хотела избавиться, травила чем ни попадя. Ждут не дождутся Леночку в Портленде, США, супруги У. Летом Мэри работала в этом Доме няней-волонтеркой.
И Алешу — в свои четыре года он еле-еле говорит — ждут в штате Джорджия. Тонкий, субтильный, с торчащими ушами -трогательный росток жизни, который еще можно повернуть к свету. Надежда Павловна (директор центра — А.Д.) говорит: «В детдом не отдам! Сама буду искать ему семью». Меня же заклинали не трогать префектуру, если хочу детям добра: сейчас тяжелая ситуация вокруг этого вопроса, попробуем уладить без прессы».
Господи, да что же за страна у нас, где эта «тяжелая ситуация» с несчастными сиротами все повторяется и повторяется, но каждый раз все страшнее и злее! И что поразительно, находятся среди депутатов женщины-воительницы, лаховы и баталины, для которых следование политической линии «партии и правительства» важнее жизни и судьбы детей.
25 февраля в программе «Полный Альбац» состоялась весьма примечательная дискуссия, в которой участвовала член Совета Федерации, зам.пред.комитета по социальным вопросам Валентина Петренко, которая так и не смогла внятно объяснить, почему именно сейчас было решено принять этот антисиротский закон.
За сенаторшу ответил почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов, тоже участник дискуссии:
«Я почти что знаю, но не могу сказать, что точно знаю. Никаких интересов, я так думаю. Было шесть возможностей ударить по США — А.Д.), но, например, американские начальники попросили по этим шести вопросам не бить. Поэтому кто-то подтащил этот седьмой вопрос, и он был вброшен. Ударить, а) хотели, б) в таких случаях (в ответ на акт Магнитского — А.Д.) бьют, с этим согласен. Другое дело — чем бьют и как бьют. Логики никакой нет. Повторяю, почти наверняка не было другого ответа — нужно было звонко ударить. А кто-то из услужливых господ подтащил такой вопрос — и он был запущен, запущен был так, что потом от него уже трудно было отказаться… Меня больше огорчило то обстоятельство, что он еще раз показал, насколько мы тяжело морально больны. Я также уверен, что процентов 80 наших депутатов голосовали, не потому что у них такие же гуманистические убеждения, как у вас (как у сенатора Петренко — А.Д.), а просто потому, что так принято…».
Однако, осторожный и архиопытный Сергей Караганов не сказал главного, почему не было сказано решительное «нет» тому, кто услужливо «подтащил» этот «седьмой» по его выражению вопрос… А ведь такая возможность была, причем на глазах у всей страны, когда с ней фактически напрямую общался тот единственный человек, слово «нет» которого является приказом для любого сенатора…
А теперь вернемся к статье в «Известиях»:
«После постановления (принятого ВС — А.Д.) и пошли отказы местных властей (заметим, точно так же, как 20 лет спустя после принятия антисиротского закона — А.Д.) Тем временем в Комитете ВС РФ по делам женщин, охраны семьи, материнства и детства готовили закон, обсуждались позиции: резко ограничить усыновление, расширить, вовсе запретить. Один депутат из Комитета по законодательству высказался в том смысле, что если уж не суждено бедным ребятишкам жить, то лучше им умереть на своей земле (чем не нынешняя позиция Патриарха Кирилла и его сановного интерпретатора протоиерея Всеволода Чаплина, утверждавших, что сиротам лучше оставаться в православии, в Отечестве, чем оказаться в Америке — А.Д.). А другой в кулуарах спрашивал коллег, уверены ли они, что империалисты не берут детей для трансплантации органов или освобождения от налогов…».
Элла Максимова напоминала о том, что «в 1989 году Советский Союз подписал Конвенцию о правах ребенка, в том числе и на международное усыновление, «если ребенок не может быть передан на воспитание или помещен в семью… и если обеспечение надлежащего ухода в стране происхождения является невозможным».
Собственных ничейных детей в Штатах, Швеции, Канаде, Италии, Франции не хватает, писала она, — Но не только
Ну зачем, скажите на милость, увозить из России безногих и безруких, дебилов и синюшных сердечников, слепых и глухих? Другая психология. Ребенка усыновляют не потому, что мне худо без него, мне нужно сохранить семью, поддержать ее престиж, а потому, что ему плохо, у меня есть возможность сделать его счастливым. Тогда он становится желанным в любом обличье. Даже так — чем несчастнее, тем желанней».
«Открыла два года назад путь на Запад Леночка Г. из Мордовии, без обеих рук, рассказывают «Известия». О ней рассказывали по радио, по телевидению. Никто из сограждан не отреагировал, откликнулись чужие. Так вместо инвалидного интерната Лена оказалась в Америке, кстати, в семье, имеющей собственных детей. Она — любимица и гордость школы, блестяще владеет компьютером. Вполне равноправна среди сверстников. Короче, спасена».
Скажите, каких детей, готовых к усыновлению, показывает ныне наше ТВ? Видели ли вы, чтобы популярная воскресная программа Первого канала «Пока все дома» показала бы больного ребенка? Никогда. Потому что никто в родной стране его не возьмет в семью. Зато до конца своих недолгих дней этот несчастный ребенок останется в православии…
Элла Максимова не дожила до нынешнего, государством организованного, бедствия с сиротами, которые стали орудием для сведения счетов в политической пропаганде. Она умерла в декабре 2010-го, когда ей было 88 лет. Но, думаю, она бы не удивилась этому несчастью, ее возраст был слишком мал, чтобы дождаться счастливых перемен в России. Впрочем, я не знаю такого возраста, который был бы достаточен для этого…
Аркадий Дубнов
