Ельцин Центр

Расстрелянная 12-я погранзастава. Невыученные уроки.

День за днем. События и публикации 22 июля 1993 года комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*

Ничто в номере «Известий» от 22 июля 1993 года не задело больше, чем репортаж спецкорреспондентов из Таджикистана: «Обреченные на границе».
Вадима Белых и Николая Бурбыгу командировали туда через несколько дней после трагической гибели российских пограничников 12-й заставы, на которых ночью напали афганские моджахеды и боевики таджикской оппозиции. Тот бой, случившийся 13 июля, буквально стал настоящим потрясением для России, военных и даже руководства страны. Хотя сегодня, по прошествии 20 лет, преисполненный цинизма, я уже с сомнением отношусь к способности наших политиков к человеческим переживаниям… К тому моменту мне уже не раз довелось побывать в постсоветском Таджикистане, где шла кровопролитная гражданская война, и в Афганистане, куда я впервые прорвался в апреле 93-го, чтобы найти лагеря таджикских беженцев, вынужденных спасаться от неминуемой смерти у себя на родине. Уже не раз приходилось в рамках данного проекта писать о таджикско-российских отношениях и о том, как они отразились не только на внешней политике, но и на внутренней ситуации в России.
Сегодня этноним «таджик» в нашей стране стал синонимом чужака, мигранта, чуть ли не «испортившего жизнь» среднему россиянину, ставшего причиной всех его бед и несчастий. С другой стороны, Россия стала ныне страной, где сосредоточена большая часть трудоспособного населения Таджикистана, добывающего средства для выживания своим семьям и вносящего в казну своей страны вклад в несколько миллиардов долларов, что чуть меньше государственного бюджета…
Поэтому, наверное, я так пристрастен к тому, о чем писали мои коллеги в июле далекого 93-го, когда оставалось меньше трех месяцев до нашей собственной национальной трагедии, гражданской войны в Москве в начале октября того же трагического года…
Но для начала несколько цитат из «Известий»:

Не стану судить коллег за странные стиль и лексику — «блестящая победа», «от греха подальше расстреляли прямо на плаву», — надо было войти, очевидно, в их состояние: приехали в разгромленную, не остывшую еще от боя и крови заставу, вокруг — горе, злость, желание отомстить, не до точно подобранных слов в срочный репортаж. Тем более, как станет ясно из дальнейшего текста, один из авторов работал пропагандистом во время советской военной кампании в Афгане, а это своеобразная закваска…
Цитирую дальше:

Ну, тут всякого намешано и без особенного понимания ситуации. Но не вина это коллег, а беда. Хуже другое, подобные представления о ситуации (точнее, их отсутствие) были свойственны российским политикам и вообще тем, кто принимал тогда решения в Москве или был близок к ним.
Во-первых, сравнение с Афганистаном совершенно неуместно. Туда мы входили по своей инициативе, руководствуясь исключительно идеологическими соображениями, да еще в рамках «Большой игры» с США. В Афганистане Москва поддерживала очевидных союзников, которых сама же и выпестовала, — местных коммунистов.
Ничего подобного не было в Таджикистане. Там российские военные 201-й дивизии, расквартированные в конце 1980-х после вывода из Афганистана, не по своей воле вмиг оказались после развала СССР в чужой стране. Мало того, вооружение 201-й спешили присвоить обе противоборствующие в годы гражданской войны силы — прокоммунистического Народного фронта (НФ), приведшего к власти находящегося в этом качестве до сих пор Эмомали Рахмона, и исламо-демократической оппозиции.
В силу различных обстоятельств, в том числе субъективного характера, Москва решила, что ей следует сделать ставку на поддержку Народного фронта, большинство которого составляли коммунисты, партхозактив и даже криминальные структуры. Кроме того, большое значение имел региональный фактор, сторонникам «фронтистов» были выходцы из тех регионов, в которых было сильно влияние соседнего Узбекистана. Именно выбор президентом Каримовым кандидатуры Рахмона, бывшего полевого командира НФ на пост нового таджикского лидера предопределил поддержку Рахмона и со стороны Москвы.
Были, конечно, и объективные факторы, повлиявшие на этот выбор. В самом начале 1990-х, еще при советской власти, в Таджикистане вспыхнули беспорядки, организаторы которых (кстати, есть огромное количество фактов, что ими были таджикские чекисты, пытавшиеся подтолкнуть Москву на посылку советских войск в республику для усиления позиций местных коммунистов) спровоцировали антирусские выступления, которые сильно напугали славянское население Таджикистана. Несколько человек погибли. В республике среди русскоязычных началась паника, люди снимались с места семьями, всеми правдами и неправдами стремясь бежать из страны. В течение нескольких месяцев Таджикистан покинули несколько десятков тысяч человек…
Понятно, что при таких обстоятельствах эмоции возобладали. А тут еще несколько офицеров 201-й, таджиков-узбеков по национальности, приватизировали пару танков и ринулись поддерживать братьев по оружию и партийных единомышленников, понятно, что это были народнофронтисты. Все они вместе стали резать и гнать всех тех, кто жил в регионах, выходцами из которых были вожаки исламо-демократов. Тысячи таджиков, живущих там, знать не знали, кто с кем воюет, но их убивали и гнали, не без оснований полагая, что они сочувствуют своим лидерам и даже готовы взять оружие, чтобы оказаться рядом с ними.
Повторяю, это было гражданская война, где воевали регион с регионом, клан с кланом, и не было почти никакой идеологии. Но в Москве поддержали одну из сторон, скорее, по идеологическим соображениям или по инерции… Известинским спецкорам казалось, что вся проблема в негодной российской пропаганде и недостатке военной помощи России таджикской армии. Мол, стоит только поднажать, и всех душманов откинем назад, в Афганистан. И при этом у «афганских» ветеранов не чувствуется усвоения одного из афганских уроков: поддерживать одну из сторон в гражданской войне в чужой стране без ясного понимания ее причин опасно и контрпродуктивно.
Коллеги анализируют дальше в статье военные планы противника:

Теперь, спустя годы, когда уже гораздо лучше известно, что происходило тогда, можно сказать, что журналистов использовали наши военные и таджикские начальники тех лет, слив им инфу, скорее смахивавшую на дезу. Да, таджикскую оппозицию начали тогда поддерживать некоторые арабские страны, но главным спонсором являлся Иран. И никаких 17 вертолетов не было у «правительства в изгнании»… Все это было сделано, чтобы создать нужный информационный фон и заставить российское руководство срочно начать вооружать Рахмона и верные ему отряды.
Дальше, впрочем, Вадим Белых и Николай Бурбыга пишут вещи, которые тогда казались справедливыми:

Сегодня ясно, что все бросить и уйти не получилось. Геополитика, сражение с Америкой за влияние в Центральной Азии, необходимость иметь гарантии экономических интересов в регионе, наконец, начавшаяся война США и НАТО в Афганистане в 2001- году, все это заставило оставить размышления об уходе российских военных из Таджикистана.
Но тогда, 20 лет назад, в Кремле искали простых выходов: уйти из Таджикистана совсем, а если остаться, то кого поддерживать? И не было еще в головах простой вещи, попытаться заставить таджиков сесть за стол переговоров, потому как иначе они истребят друг друга.
Кажется, в рамках данного проекта я уже вспоминал в этой связи о совещании экспертов по внешней политике в Кремле у президента Ельцина в ноябре 1994-го через несколько дней после состоявшихся в Таджикистане президентских выборов, победу в которых с небольшим перевесом, согласно официальным данным, одержал Эмомали Рахмонов. Меня тогда пригласили на совещание и попросили рассказать, как я вижу ситуацию в Таджикистане. Помню, после того, как я осмелился заявить с цифрами в руках, что победа Рахмона сфальсифицирована и реально победил его соперник, бывший премьер Абдумалик Абдуллоджанов (совсем даже не оппозиционер, а просто по местным меркам — олигарх), Борис Николаевич удивленно поднял брови и повернувшись в мою сторону, сказал: «Мне такого никто до вас не рассказывал…».
Тогда я добавил, мол, если сейчас поздно это исправлять, то надо хотя бы заставить Рахмонова не допустить преследований сторонников Абдуллоджанова, ведь там уже началась «охота на ведьм», что грозит новым обострением гражданской войны. Ельцин поручил заняться этим министру иностранных дел Андрею Козыреву, участвовавшему в совещании, и тот обещал…
Вспоминаю это потому, что ошибка наша тогда была в ставке на Рахмонова, человека, которому власть была подарена Москвой и Ташкентом в 1992-м и с которой он уже третий десяток лет не в силах расстаться.
В начале июля этого года довелось быть модератором на конференции в Москве, посвященной 16-й годовщине подписания в Москве Мирного соглашения 1997 года, положившего конец гражданской войне в Таджикистане. Бывший замминистра иностранных дел России, бывший министр по делам СНГ, Анатолий Адамишин, которому в середине 1990-х было поручено наконец заняться поисками мира в Таджикистане, рассказывал там, что Рахмонов тогда ни за что не хотел садиться за стол переговоров с оппозицией. «И только когда я съездил недавно в Тегеран, где пребывали тогда лидеры таджикской оппозиции, — делился воспоминаниями Адамишин, — и уговорил их приехать в Москву на переговоры, Рахмонов вынужден был сказать «да»…
Статья в «Известиях» 20-летенй давности заканчивается так:

Удивительно, но как раз этот вопрос звучит сегодня актуально. Но коллеги и предположить такого не могли. Ведь связано это с будущим выводом войск НАТО и США и Афганистана в 2014 году. И обсуждая будущее, большинство политиков и экспертов видят самое слабое звено в системе безопасности после 2014-го именно в Таджикистане.
Почему? Да потому что, по-прежнему, Эмомали Рахмон (его теперь в Таджикистане официально принято называть Чаноби Оли — по-таджикски, Ваше величество) не склонен с кем-либо делить власть. А обиженных им за два десятка лет накопилось изрядное количество. В том числе, из числа бывших боевиков оппозиции, которых вытеснила власть из активной деятельности.
В ноябре 2013 там президентские выборы, но Рахмон не спешит официально выдвинуть свою кандидатуру. В Москве тоже не спешат дать отмашку на его поддержку.
Все устали от Чаноби Оли…
В том бою, 13 июля 1993 году, непрерывно продолжавшемся 11 часов, погибли 25 пограничников во главе с командиром своей 12-й заставы. Шестеро получили звание Героев России, четверо — посмертно. Бой стал легендой, по нему снимали кино — «Тихая застава», одна из серий телефильма «Застава», документальный фильм «Огненная застава. Оставшиеся в живых».
Была и песня написана — «Расстрелянная застава»…

Аркадий Дубнов

Международный обозреватель газеты «Московские новости». Закончил МЭИ, работал в НИИ и на АЭС. В журналистике с 1990-го: «Демократическая Россия», «Новое время», «Радио Свобода», «Время новостей». 20 лет наблюдает за тем, что происходит на месте бывшего Союза.