Пациент скорее мертв, чем жив
Рискну начать сегодняшний обзор теми же словами, которыми Лев Николаевич начинает свою «Анну Каренину»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
Да, 5 декабря СССР еще был семьей. Семьей, переживающей тяжелые времена; семьей, в которой кипели страсти и не утихали склоки; семьей, которая бурно и, порой, не совсем честно делила наследство. Но – семьей, когда-то делившей на всех поровну одно большое горе, радующейся общим праздникам, хорошо ли, плохо ли – воспитывающей детей, строящей дом… А сегодня ставшей несчастливой семьей, балансирующей на грани распада.
У психологов, работающих с такими семьями, нет стандартного лечения и нет какого-то единого «лекарства» для таких ситуаций – каждый случай уникален и требует своих методов и способов коррекции. Но одно «универсальное снадобье», все же есть: специалисты всегда предлагают не торопиться, а «проговорить проблему», внимательно выслушать друг друга, поискать причину разлада не на поверхности, а глубже, и постараться прийти к компромиссу, а не хлопать дверью и разбегаться. Тем, кто прислушивается к этому совету, как правило, удается сохранить семью. Тех же, кто считает, что все уже сказано, и говорить больше не о чем, ждут тяжелые времена: развод, взаимные обвинения, суды, дележ детей и имущества… А затем, спустя многие годы, как показывает практика, охи и вздохи по поводу счастливого прошлого, глупостей, понаделанных сгоряча, и тоска по несбывшемуся…
Увы, в декабре 1991-го СССР стал той самой несчастливой семьей, в которой те, кто горячее, хлопнули дверью и ушли (как ни парадоксально, первопроходцами были прибалты), а тем, кто задержался, осталось только собрать пожитки, выйти на крыльцо и сделать вид, что все хорошо и так и должно быть…
Результаты референдума, который состоялся в Украине 1 декабря, повергли в шок всех. Никто не ожидал, что более 90% населения этой республики прямо и недвусмысленно заявят о желании видеть Украину независимым отдельным государством. Конечно, тогда слова «независимость» и «суверенитет» были чуть ли не основными в лексиконе как политиков, так и простых граждан всех без исключения бывших республик СССР.
Но, ратуя за «избавление от диктата большого брата» (почему-то все республики считали, что основные несчастья происходят от России, а источник всех их бед сидит где-то то ли на Старой площади, то ли в Кремле, и стоит только заявить о том, Москва «больше нам не старший брат», как жизнь сразу наладится), каждый, так или иначе, все равно предполагал существование какой-то объединяющей структуры, какого-то государственного образования, внутри которого эти «независимые» и «суверенные» и дальше продолжали бы свое существование. Уверен, что и украинцы, голосуя за свою самостийность, никак не предполагали, что тем самым раз и навсегда возводят между собой и остальными республиками СССР границы и таможенные барьеры, подписываясь, как минимум, под будущими газовыми войнами.
Но, так или иначе, что произошло, то произошло. «Итоги украинского референдума удивили тогда очень многих и повергли М. Горбачева в уныние», – напишет позднее в своей книге «Борис Ельцин» историк Рой Медведев. При всем при том, Горбачев не терял надежды. Тот же Рой Медведев:
«Михаил Горбачев работал в конце ноября и в начале декабря 1991 года в Кремле; он непрерывно проводил совещания своих помощников и советников, разговаривал по телефону с лидерами республик и с лидерами западных государств, принимал визитеров из-за границы и журналистов. Однако власть Президента СССР не распространялась дальше нескольких зданий Кремля...»
А это уже из книги Анатолия Черняева «Дневник помощника Президента СССР»:
«6 декабря. День пропустишь – исчезают из впечатлений важные вещи. Например, после Обращения к парламентариям он заставил меня писать «Обращение к гражданам Украины». Целый вечер сидели у него + Яковлев и Ревенко, который, объявив себя «ярым украинским националистом», возражал против самого такого акта: «будет иметь обратное значение», «перебор», «вы уже не раз все сказали» и т. д. Его поддерживал Яковлев. Я отстаивал «желательность» и исходил не из возможного результата (он очевиден), а из потребностей Горбачева. Он сделал ставку… У него отняли все: «управлять экономикой», «руководить руководителями», влиять на прессу… Осталась идея Союзного единения. И он – ее символ и проповедник. Иначе ему просто нечего делать… И это видно по его распорядку дня. Он ищет всяких встреч – со своими и иностранцами. Чуть ли не каждый день дает интервью, выходит к журналистам после заседаний и т. д. Часами просиживает с собеседниками, от которых можно что-то ждать: то с Егором Яковлевым, то с А.Н. Яковлевым, то с Грачевым и Черняевым, то с Шеварднадзе…»
5 декабря в Кремле состоялась встреча президентов СССР и РСФСР. Ельцин сообщил Горбачеву, что собирается в Минск на предстоящую 7-8 декабря встречу с лидерами Украины и Белоруссии. Через два дня в газетах напечатают краткое коммюнике об этой встрече:
« …Оба президента подчеркнули, что будущий Союз они не мыслят без Украины... Борис Ельцин сказал, что надеется найти взаимопонимание на встрече с руководством Украины в Минске, куда в субботу он вылетает для подписания двустороннего соглашения между Россией и Белоруссией... Президент СССР особо отметил, что не видит альтернативы Союзному Договору. «Уверен, что дальше мы можем успешно двигаться вперед лишь вместе – в Союзе Суверенных Государств», – подчеркнул он. «Мы нашли взаимопонимание с Борисом Николаевичем», – отметил Президент СССР».
На самом деле, никакого взаимопонимания не было и быть не могло. Из книги «Расчлененка» Владимира Исакова, бывшего председателя Совета республики ВС РСФСР:«Б. Ельцин (воспоминания): … Я все больше убеждался, что союзный президент неадекватен сложившейся обстановке, явно утратил ощущение реальности. Союз Суверенных Государств, за который столь рьяно ратовал Михаил Сергеевич, уже давно расшифровывали как «Союз Спасения Горбачева»...»
Скажу откровенно, в уныние итоги украинского референдума повергли не только Горбачева. Всем без исключения окончательно стало ясно – страны под названием СССР больше не будет. Никогда. Что касается СМИ, то комментарии в эти дни были самыми разными.
«Российская газета» на первой полосе публикует весьма своеобразный комментарий Владимира Кузнечевского «Вполне судьбоносное первое воскресенье декабря»:
«1 декабря население Украины окончательно похерило (выделено мной – А.Ж.) ново-огаревский процесс воссоздания Советского Союза в любой его форме. Перечеркнув своим решением лукавый референдум 17 марта, составленный и проведенными хитроумными кремлевскими мудрецами типа А. Лукьянова, многонациональное население Украины фактически запечатало судьбу М. Горбачева как Президента СССР. После воскресных событий уже невозможно более (далее) продолжать процесс (якобы) одевания этого голого короля вместе с его последним твореньем – Верховным Советом непонятно какого Союза».
И как раз тут же, рядом, публикуется отчет с заседания Совета Союза ВС СССР, которое, по словам корреспондента, «поначалу очень походило на сходку родственников у постели безнадежно больного: ему все равно не помочь, и надо думать о наследстве, как им распорядиться». Однако, самым интересным на этом заседании было то, что депутаты вернулись к своему решению полуторагодичной давности по т.н. называемому «хлопковому делу». В апреле 1990-го Верховный Совет СССР принял постановление «О выводах комиссии для проверки материалов, связанных с деятельностью следственной группы прокуратуры Союза ССР, возглавляемой Т.Х. Гдляном»:
«…2. Осудить бездоказательные заявления народных депутатов СССР Т.Х. Гдляна и Н.В. Иванова, порочащие Верховный Совет СССР, отдельных народных депутатов и должностных лиц, предупредить их, что в случае продолжения такой деятельности, ведущей к дестабилизации обстановки в стране, Верховный Совет СССР выступит с инициативой лишения их депутатской неприкосновенности. 3. Отклонить представление Генерального прокурора СССР о даче согласия на привлечение к уголовной ответственности народных депутатов СССР Т.Х. Гдляна и Н.В. Иванова. В связи с невозможностью продолжения их работы в Прокуратуре СССР дать согласие на их увольнение из органов прокуратуры...»
Для тех, кто подзабыл, напомню – было в истории СССР такое «хлопковое дело». С начала 1983-го по 1989-й специальная следственная группа Прокуратуры СССР, возглавляемая следователями по особо важным делам Тельманом Гдляном и Николаем Ивановым, расследовала многочисленные факты хищений, приписок и коррупции в Узбекской ССР. Результатом работы группы стали многочисленные «громкие» уголовные дела в отношении высших чиновников как Узбекистана, так и СССР, некоторые из которых завершились «высшей мерой».
Для Советского Союза тех лет это было очень необычно, я бы даже сказал – сенсационно. Потому оба – и Гдлян, и Иванов сразу стали символами борьбы с тотальной коррупцией, чиновничеством и партократией. Однако борцы с преступностью, как говорится, осмелились «замахнуться на святое»: они привлекли к ответственности одного из «когорты неприкасаемых» – первого секретаря ЦК КП Узбекистана Инажмона Усманходжаева. А тот, сдуру или с перепугу, стал давать показания о причастности к делу еще более высоких партийных бонз, я бы даже сказал, «небожителей» – некоторых членов Политбюро ЦК КПСС и членов ЦК КПСС: Егора Лигачева, Виктора Гришина, Григория Романова…
И вот этого ретивым следователям простить не смогли. В результате, в середине 1989-го против них возбудили уголовное дело, якобы, за нарушение законности в ходе следствия. Однако, так как к этому времени оба уже были депутатами Верховного Совета СССР от Армении, то поделать с ними ничего не смогли, ограничившись увольнением из Прокуратуры СССР. Само уголовное дело было прекращено в 1991 году. И вот как раз на описываемом заседании Совета Союза было предложено внести изменения в постановление от 1990-го в части их увольнения из Прокуратуры СССР. Генеральному прокурору порекомендовали восстановить Гдляна и Иванова их на работе.
Говорят, что оттуда и пошло противостояние прокуратуры и следователей, которое в итоге вылилось в нынешнюю конфронтацию между Прокуратурой и Следственным комитетом России.
Что касается отчета о заседании союзного парламента, то «Российская газета» мимоходом рассказывает о состоявшейся в кулуарах встрече вице-премьера правительства РСФСР Геннадия Бурбулиса и госсоветника Сергея Шахрая с российской депутацией нижней палаты союзного парламента: «Г. Бурбулис отметил, что Россия несет ответственность за судьбу прежнего Союза, а потому, безусловно, за сохранение его, что и отражено в проекте договора…». Всего через четыре дня Геннадий Эдуардович поставит свою подпись под Беловежскими соглашениями. В книге «Горбачев» бывший пресс-секретарь президента СССР Андрей Грачев пишет: «Отвечая позднее начальнику Генштаба М. Моисееву на вопрос: «Зачем вам нужно было разваливать Союз?», Г. Бурбулис не скрывал своих эмоций: «Это был самый счастливый день в моей жизни. Ведь над нами теперь никого больше не было».
«Известия» вышли под шапкой «В России назревает серьезный правительственный кризис». Открывается номер заметкой «Руцкой в отставку не уходит. Он идет в атаку».
Дело в том, что накануне некоторые СМИ поторопились сообщить о том, что Руцкой, путешествуя по Уралу и Сибири, сделал в Барнауле сенсационное заявление о своей возможной отставке. Вообще, к тому моменту эпатажность вице-президента вполне могла посоперничать с эпатажностью Жириновского. Будучи, фактически, вторым человеком в государстве, Руцкой неоднократно высказывался против проводимой экономической реформы, либерализации цен, отмены госзаказа, а правительство России обозвал «мальчиками в розовых штанах, красных рубашках и желтых ботинках».
Теперь же «Известия» пытаются денонсировать то его заявление, ссылаясь на окружение вице-президента:«…его слова были неправильно интерпретированы. Вице-президентом было сказано примерно следующее: по возвращении в Москву он должен встретиться с Президентом, изложить ему увиденное на местах, передать настроения людей и, если не будут учтены эти тревожные сигналы, если не будет воспринята логика того, что может вскоре произойти, то тогда он вынужден будет подумать об оставке. Однако после этого разъяснения тут же было заявлено, что А. Руцкой не собирается уходить в отставку. Он готов бороться до конца, поскольку убежден (может быть, и с долей самомнения) – он единственный в «команде» Б. Ельцина, кто может возразить правительству, что-то сделать, дабы предотвратить социальный взрыв». О дальнейших виражах карьеры Руцкого, думаю, рассказывать не имеет смысла.
В остальном, если судить по газетам, страна продолжала жить в прежнем ритме. «В Чечне становится неспокойно» – вот такой оригинальный заголовок в «Независимой газете. И, не менее оригинальный подзаголовок: «Президент Дудаев обвинил в этом руководство России».
Московская дума отменила распоряжение мэра Гавриила Попова о приватизации жилья и предприятий торговли, общественного питания и службы быта. Как пишут «Известия», «cделано это, объяснили представители городской законодательной власти, для приостановления «дикой» приватизации, проводимой мэрией вопреки нормативным документам, утвержденным сессией Моссовета два с лишним месяца назад». Как я уже писал, московская недвижимость всегда была, есть и будет источником больших конфликтов и противостояний.
А вот об этом в СМИ в тот день не писали. Борис Ельцин 5 декабря подписал Закон о внесении изменений в Уголовный кодекс, Уголовно-процессуальный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях. Именно в тот день росчерком пера Борис Николаевич признал наркоманов не преступниками, а тяжело больными людьми, вычеркнув упоминание тех, кто принимает наркотики, из списка правонарушителей. Россия тогда сделала еще один шажок в сторону цивилизованности.
Андрей Жданкин
Профессиональный журналист. Окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. В 1991 году – обозреватель «Российской газеты». После августовских событий (ГКЧП) – официальный пресс-секретарь Государственной комиссии по расследованию деятельности органов КГБ в путче, образованной указом Президента СССР М.Горбачева (комиссия С.Степашина). После «Российской газеты» (пунктирно) – еженедельник «Россия», «Совершенно секретно», несколько журналов «с нуля», участие в избирательных кампаниях федерального уровня.
