Ох, рано встает охрана…
События и публикации 15 сентября 1992 года
комментирует обозреватель Андрей Жданкин*
Начну с небольшой иллюстрации к ситуации, сложившейся в стране на тот момент. «К маю–июню 1992 года стало ясно, что угроза кризиса продовольственного снабжения крупных городов миновала, рынок заработал, зерно за российские рубли можно было купить…» Это – цитата из книги Егора Гайдара «Смуты и институты». А это – из «Российской газеты»: «Земледельцы отказываются сдавать зерно в государственные хранилища. Такого Башкирия еще не знала: уборка почти завершена, хлеб на токах, а в государственные хранилища не поступает. Огромные хранилища функционируют вхолостую, пожирая электроэнергию, занимая тысячи людей. Сдано лишь 600 тысяч тонн из 1.300 тысяч тонн по плану, хотя цены за счет внутренних дотаций значительно выше, чем в других регионах России».
Так что, Егор Тимурович, сдается мне, немного лукавил, когда писал книгу. В начале 2000-х, когда писалась книга, конечно, это уже выглядело очевидным, но осенью 1992 года никто еще не мог, положа руку на сердце, с уверенностью сказать, что продовольственная проблема в России решена, или, что, хотя бы, будет решена в самое ближайшее время. И рубль тогда не работал, и горизонтальные связи, годами налаживавшиеся между производителми-поставщиками-покупателями, были окончательно разорваны, да и центробежные тенденции тогда еще внутри России были достаточно сильны. А уж Муртаза Губайдулович в те годы, можно сказать, был флагманом сепаратистских настроений. Так что, нежелание башкирских крестьян продавать хлеб государству было вполне понятным и ожидаемым…
Но основной темой тех дней была отмена визита Ельцина в Токио. Газеты продолжали комментировать ситуацию, соревнуясь в количестве выдвигаемых версий и прогнозов. А сам Борис Николаевич в своей книге «Записки президента» так вспоминал те дни:
«Я позвонил премьер-министру Японии господину Миядзаве, попросил извинения за несостоявшийся визит. Затем позвонил президенту Южной Кореи Ро Де У, после Японии я должен был совершить официальный визит в Южную Корею. Президент с пониманием отнёсся к моей просьбе перенести визит на другое время.Конечно, это многих шокировало. И в обществе, и в кремлёвских кабинетах. В наших газетах – реакция удивления и где-то даже насмешки. Про японские лучше и не вспоминать. Но шум продолжался ровно две недели. Затем он утих, и стало ясно – японская сторона что-то поняла. Японцы начали изучать ситуацию без нервов, без ажиотажа, который предшествовал этому несостоявшемуся визиту».
Конечно, все прекрасно понимали, что сетования на проблемы с обеспечением безопасности Ельцина в Японии были всего лишь формальным поводом, причина лежала гораздо глубже. Пресса и депутаты комментировали ситуацию именно в этом русле. И только председатель парламентского комитета по международным делам и внешнеэкономическим связям Амбарцумов высказал мысль, что проблемы безопасности нельзя считать простым предлогом. А «Российская газета» под заголовком «Несостоявшийся визит: Президент мог остаться без охраны» опубликовала интервью, которое я взял у первого заместителя начальника Главного управления охраны (ГУО) РФ Бориса Ратникова. Отвлекусь на минутку и замечу, что непосредственную охрану президента тогда осуществляла отдельная структура Служба безопасности президента (СБП). А ГУО отвечало за безопасность остальных высших государственных лиц. В 1996 году ГУО было преобразовано в Федеральную службу охраны, а СБП вошла в нее как составная структура.
Но вернемся к визиту президента в Токио. Так вот, судя по рассказам Бориса Константиновича, проблемы с безопасностью были. И немаленькие. И, что самое интересное, далеко не беспрецедентные. Ратников рассказал о нескольких малоизвестных фактах визита Горбачева в Японию же, вернее, о том, что осталось за кадрами официальной хроники. Напомню, что президент СССР посетил Японию с официальным визитом в апреле 1991 года. Оборудованные спецсвязью представительские машины японцы привезти разрешили, но из гаража не выпустили, и президент СССР остался фактически без связи. Кроме того, ему пришлось скрываться от студентов и отсиживаться в подвале, из-за неувязок, в том числе и с охраной, Горбачев опоздал на аудиенцию к императору. Во время визита Главное полицейское управление Токио арестовало около 40 человек с холодным оружием, которые чересчур стремились приблизиться к советскому президенту.
Если помните, наш президент имел обыкновение выходить к людям. Но позиция японцев была – пусть он никуда не выходит, иначе безопасность не гарантируется. Кортеж по японской модели был построен так, что место прикрепленному телохранителю нашлось лишь через две машины от президентской. Единственное место, которое ему предложили в президентской машине, – впереди, между водителем и японским охранником. Человек там разместиться не мог, тем более что на этом месте находился пункт связи. В идущую первой полицейскую машину сесть тоже не разрешили. Получалось так: если Президент выйдет к народу, то рядом с ним не окажется никого из собственной охраны, что недопустимо.
При посещении Президентом зала, где должны были пройти соревнования по сумо, японцы не давали гарантий полной безопасности. Билеты, более 10 тысяч, были проданы заранее, и контролировать состав публики, по их словам, было невозможно. В городе Канадзава (Северная префектура) президент планировал посетить кладбище погибших русских моряков и национальный парк с редкой по представительности коллекцией деревьев. Проблемы те же – нет гарантий: «Все деревья мы не сможем перекрыть. У нас слишком много экстремистских организаций, в которые входит молодежь. Свои действия она не согласовывает даже с собственными руководителями».
Так что, формальная причина отмены визита Ельцина, на поверку, оказалась не такой уж и формальной.
Между тем, скорее всего, чтобы сгладить, как говорится, неприятный осадок от сложившейся ситуации, все газеты в этот день опубликовали сообщение ИТАР-ТАСС:
«Не исключено, что президент России Борис Ельцин во время своего официального визита в Республику Корея в ноябре нынешнего года встретится на острове Окинава с премьер-министром Японии Киити Миядзавой». Агентство ссылалось на слова заместителя председателя российского правительства Михаила Полторанина, который намекнул, что «вопрос об этом промежуточном визите будет проработан российским МИД».
Напомню, что в ходе того визита Ельцина в Корею чуть было не случился еще один международный скандал. Помните историю с южнокорейским «Боингом» и передачей документов и результатов расследования корейской стороне? Расскажу об этом в одном из следующих материалов.
А что касается сообщения ИТАР-ТАСС, то была ли это попытка «подсластить пилюлю», или и правда президент собирался встречаться с Миядзавой в Сеуле – не знаю, но их встреча произошла только в июле 1993 года, когда Ельцин прилетел в Токио на встречу «большой семерки». Это не считалось официальным визитом, а потому прямо в аэропорту он пообещал очень скоро снова посетить острова – уже официально. И тут же выразил сожаление по поводу отмены визита в сентябре 1992-го. Японцам, очень чутким в вопросах человеческих отношений, слова президента России пришлись по душе. А он, как и обещал, прилетел в Токио очень скоро – в октябре, сразу после событий у Белого Дома. О том визите сам Борис Николаевич вспоминал так:
«Было ощущение, что само Провидение не хочет нашей встречи с японским руководством! Надо же – на этот раз мне предлагали не ехать уже сами японцы. Запланированный визит совпал по срокам с октябрьским мятежом. Причина вполне уважительная, чтобы не ехать, ситуация как раз входила в разряд чрезвычайных. Но я опять нарушил этикет, уже в обратную сторону. Опять было непонимание, опять были язвительные комментарии в газетах: вчера в Москве стреляли танки, а назавтра президент отбывает с официальным визитом!А я знал, что лететь надо. Если бы это была не Япония – да, визит был бы отменён. Но дважды разочаровывать целый народ – это уже значит испортить отношения на всю последующую эпоху, оставить холод недоверия между странами. Ведь события в другой стране все-таки не ощущаешь, как свои. А японцы ждали.…Для нас, русских, преступления Сталина – гигантская чёрная яма, куда как бы свалена вся история. До сих пор мы так и не разобрались подробно, что и как происходило. Но практически у каждой страны – к сталинской России особый счёт. В том числе и у Японии.Массовую гибель японских военнопленных в сибирских лагерях (где для них условия были действительно смертельными – ведь, помимо прочего, совсем другой климат, другая природная среда) японцы переживают почти так же тяжело, как трагедию Хиросимы.Для японцев, воспитанных на уважении к ритуалу, на приличиях, на этикете, на уважении к прошлому такой жест со стороны России очень важен. Я счёл необходимым сделать этот жест, извиниться. В данном случае неважно, что Япония поддерживала агрессора в той войне.И вот изменилась сама атмосфера наших встреч. Сама тональность, направленность диалога. Удалось сломать схему торга: мы – вам, вы – нам, которая мне казалась неприемлемой с самого начала. Мы вступили на путь взаимовыгодного экономического сотрудничества, имея в виду долгосрочную цель: решить столь острую и болезненную для японской стороны проблему «северных территорий».
Кстати, принимал президента Ельцина в октябре 1993-го уже не Киити Миядзава, а новый премьер – Морихиро Хосокава…
Андрей Жданкин
Профессиональный журналист. Окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. В 1991 году – обозреватель «Российской газеты». После августовских событий (ГКЧП) – официальный пресс-секретарь Государственной комиссии по расследованию деятельности органов КГБ в путче, образованной указом Президента СССР М.Горбачева (комиссия С.Степашина). После «Российской газеты» (пунктирно) – еженедельник «Россия», «Совершенно секретно», несколько журналов «с нуля», участие в избирательных кампаниях федерального уровня.
