Очередной заговор против Ельцина?
События и публикации 14 января 1993 года комментирует обозреватель Олег Мороз*
Полторанин: «Я спас президента»
Самая примечательная, сенсационная газетная публикация за 14 января 1993 года — на первой полосе «Российской газеты»: «Михаил Полторанин дает интервью «Уните» в «еще пьяной и сонной» Москве: «Я спас президента Ельцина от нового государственного переворота».
Публикация эта примечательна во многих отношениях. Во-первых, — что за переворот? Кто, когда собирался его осуществить? Во-вторых — политическая обстановка в России, предельно накалившаяся перед VII съездом народных депутатов и в момент самого съезда в первой половине декабря, вроде бы только что начала успокаиваться, и вот на тебе — переворот!
С первых же строк интервью становится ясно, что переворот, по утверждению Полторанина, готовил Хасбулатов и его приспешники.
Такое обвинение со стороны одного из ближайших соратников Ельцина — удар по перемирию с антиреформаторской оппозицией, которое с таким трудом, с жертвой Гайдара, было достигнуто на недавнем съезде. Сам Ельцин очень дорожил этим перемирием. Достаточно осторожно вели себя и большинство его сторонников, по крайней мере, из ближайшего окружения. Правда, противная сторона не соблюдала такой осторожности и миролюбия. Достаточно сказать, что в двух номерах «Российской газеты» (которая к этому времени стала карманным хасбулатовским изданием) — за 9 и 10 января — была опубликована пространная провокационная статья Хасбулатова, где он фактически поставил под сомнение правомерность того самого компромисса между Ельциным и его противниками, достигнутого на VII съезде.
Но ельцинская сторона, повторяю, соблюдала сдержанность, стремясь к тому, чтобы костер политического противостояния, не дай Бог, не заполыхал вновь. И вот — этот неожиданный, странный антихасбулатовский демарш Полторанина, — повторяю, одного из ближайших в ту пору ельцинских соратников (позже он предал Ельцина, а в последние годы в своих воспоминаниях вообще поливает его грязью).
Впрочем, этот демарш не был таким уж странным. Незадолго перед Новым годом, 25 декабря, Ельцин подписал указ о создании Федерального информационного центра. Директором его как раз и стал Полторанин, причем эта должность по статусу приравнивалась к должности первого вице-премьера. Таким образом, президент возвращал в большую политику своего верного тогда сподвижника, на короткий срок принесенного им в жертву перед декабрьским съездом (на него в то время особенно сильно «наезжала» антиельцинская оппозиция).
Но создание ФИЦа было не только способом реабилитации одного из ельцинских сподвижников. Перед новой организацией, среди прочих, ставилась вполне осмысленная и, в общем то, достаточно важная задача — наладить наконец полноценное информационное обеспечение реформ. Его отсутствие было одним из самых слабых мест в деятельности реформаторов. Никто толком, последовательно и систематически, не объяснял людям, в чем заключается смысл проводимых в стране преобразований, куда они ведут, каков должен быть их конечный результат и какие еще испытания им придется выдержать, прежде чем забрезжит свет в конце тоннеля.
Естественно, ФИЦ сразу же вошел в число главных мишеней противников реформ. Тем паче, что возглавил его один из самых близких президенту людей и, соответственно, одна из самых ненавистных для ельцинских противников фигур.
Накануне Нового года в «Российской газете» (как уже было сказано, взявшей на себя роль главного хасбулатовского рупора) появилась редакционная статья под заголовком в духе Оруэлла — «Министерство Правды вместо свободы печати». В ней утверждалось, что в лице ФИЦ «создается, по сути дела, Министерство пропаганды с функциями, которые не снились и отделу пропаганды ЦК КПСС». «Помимо функций главного редактора всех российских средств массовой информации, — говорилось далее, — Михаил Полторанин взваливает на себя и собачью должность (каково! — О.М.) главного цензора».
А 9 января итальянская коммунистическая газета «Унита» опубликовала это самое, весьма острое, можно сказать сенсационно острое, интервью с Полтораниным. Не знаю, было ли оно ответом на «собачий» выпад «Российской газеты» или появилось само по себе, независимо ни от чего….
«В Москве собрались банды вооруженных чеченцев»
Как уже сказано, 14 января та же «Российская газета» перепечатала это интервью. Текст его — стараниями и «Униты», и отечественного периодического издания — был составлен таким образом, что прямая речь, принадлежащая будто бы Полторанину, перемежалась в нем с редакционными комментариями, заголовками, подзаголовками, так что было не очень понятно, где чьи слова. Этакий странный компот.
В подзаголовке публикации говорилось: «Новый государственный переворот в России был уже почти осуществлен. И во главе был Хасбулатов, председатель Верховного Совета. Я сорвал его»…
Слова Михаила Полторанина: «Банды вооруженных чеченцев уже собрались в Москве, готовые выступить по первому приказу. 75 объектов, среди которых министерства, банки и ТВ (незавершенная фраза — О.М.)» «Президент должен был бы снять министров безопасности и внутренних дел, которые обо всем знали»…
Новый государственный переворот был уже более чем готов за несколько недель до бурного «Съезда депутатов» в декабре. «Путч» по всем правилам. Со специальными, вооруженными до зубов группами, захватом всех стратегических зданий столицы, от министерств до телекомпании, при молчаливом согласии министров безопасности (бывшего КГБ) и внутренних дел. A во главе — Руслан Хасбулатов, председатель Верховного Совета, противник Бориса Ельцина.
— Кто же устранил эту трагическую перспективу?
— Это был я. Когда я понял, что происходит, я начал говорить, бить тревогу… Редакция «Униты» поясняет: «Михаил Полторанин, 53 года, заместитель премьера и министр информации, который отошел в сторону 25 ноября, «чтобы защитить президента от нападок оппозиции», прервал перемирие. И пошел в решительное наступление. Это интервью он дал «Уните» в еще пьяной и сонной Москве, только что завершившей празднование Нового года и готовящейся отметить православное Рождество. Полторанин, который всегда отличался сангвиническим темпераментом, бурной энергией и острым языком, вернулся во всем блеске на политическую сцену спустя чуть больше месяца своей добровольной ссылки. Ельцин не мог обойтись без него. И действительно, как все и предполагали, «бульдозер президента» несколько дней назад вновь пошел напролом. Имея статус первого заместителя премьера, в качестве руководителя Федерального информационного центра России… он стал сильнее, чем прежде».Полторанин выдвигает серьезные обвинения. О Хасбулатове он говорит: «Это большевик, даже не коммунист. Всего лишь и только — большевик. Хасбулатов говорит так: «Надо закрыть эту газету». Или же: «Посадить этого в тюрьму, другого уничтожить». Таков его стиль. Он очень опасен».
— Но чуть больше года назад Хасбулатов был вместе с вами…
— Мы были в одной команде. Мы боролись за него, когда речь шла о том, чтобы избрать его председателем Верховного Совета. Мы рассчитывали, что вместе сможем двигать реформы и развивать демократию.
— Но?..
— Но он вместо этого стал окружать себя сбродом, человеческими отбросами, стал заниматься своими собственными частными делами, открыто использовать свое служебное положение в личных целях, специально тормозить все законопроекты, направленные на продвижение реформ, подрывать равновесие власти, с тем чтобы встать надо всеми. Я не имел права больше молчать и объяснил, что готовится. Да, Хасбулатов — большевик, и я обязан бороться с ним.
— Вы обвинили его в том, что он пытался осуществить государственный переворот.
— А вы как иначе могли бы оценить эту ситуацию? Есть председатель Верховного Совета, который создает для себя вооруженную группу…
— Хасбулатов сказал, что создано это подразделение было раньше.
— Он всегда говорит одно, но потом делает другое. Повторяю: он создает вооруженную группу до пяти тысяч человек, со школой специальной подготовки, которая уже подготовила отделение «спецназа», отдает распоряжение приобрести еще сорок тысяч автоматов. Одновременно в Москву прибывают вооруженные до зубов группы чеченских боевиков, которые занимают весь гостиничный комплекс близ ВДНХ.
— Да что вы говорите!..
— Как что говорю? Они прибыли. Они были там в ожидании приказов. Тем временем Хасбулатов благодаря этим группам берет под свой контроль телевизионный центр «Останкино», Государственный банк, прокуратуру, Министерство иностранных дел и т. д. Семьдесят пять объектов. Одним словом, убирает милицию, которая подчиняется Министерству внутренних дел, и ставит своих людей. Скажите мне, как бы вы определили все это?
— Подождите, но это значит, что Ельцин на съезде подписал соглашение о компромиссе с руководителем осуществлявшегося тогда государственного переворота?
— Да, но тогда вооруженные формирования были уже ликвидированы президентским декретом. Видите ли, в нормальной ситуации, в нормальной стране после всей этой подготовки Хасбулатова президент должен был бы предстать на сессии Верховного Совета, выступить перед народом и объявить об отставке министра безопасности и министра внутренних дел, которые все это допустили.
— А министры были согласны с операцией?
— Не только. Они ее поддерживали. Президент все узнал от меня, а не от них. — Таким образом, министры безопасности и внутренних дел допустили создание этих групп?..
— Особенно министр внутренних дел (Виктор Ерин — Прим. редакции газеты «Унита»), который подписал и сдал объекты под охрану. Не информируя об этом президента. По этой причине президент должен был бы выступить в парламенте и сообщить о решении отстранить их. Кроме того, Ельцин должен был бы отдать распоряжение о том, чтобы приостановить деятельность самого Верховного Совета до завершения следствия. Вот что ему нужно было делать.
— А он этого не сделал. Почему он не смог это сделать?
— Он не столько не смог, сколько не захотел.
— Почему же?
— Ельцин — это человек, который сразу же чувствует определенные осложнения и старается не обострять ситуацию. Президент всегда верит в добрую волю людей…
— …Накануне съезда, — продолжает Полторанин, — Хасбулатов сказал Президенту: «Если вы не уберете Полторанина, мы разгромим всю команду Гайдара».
— А Ельцин?
— Спросил мое мнение. Естественно, он не собирался увольнять меня. Это я вытащил его из трудного положения, заявив, что надо сделать все возможное, чтобы спасти правительство Гайдара. Тогда я представил новый вариант реформы министерства и сказал президенту: настало время осуществить нашу идею. Ельцин подписал указ. Я подал в отставку, а он сказал на встрече с группой главных редакторов газет: «Запомните, я не предаю своих людей»…»
Такое вот интервью.
Хасбулатов предлагает закрыть ФИЦ
Как мы помним, осенью 1992-го между Ельциным и Хасбулатовым в самом деле случился острый конфликт в связи с попытками спикера превратить Управление охраны объектов высших органов власти и управления РФ в собственную гвардию. Ельцин квалифицировал его как «незаконное вооруженное формирование» и расформировал своим распоряжением. Если Полторанин имел в виду именно эту историю, то в его изложении она совпадала с действительностью лишь отдельными штрихами и контурами.
Естественно, противники президента сразу же ухватились за эту публикацию. Сама «Российская газета» сопроводила перепечатку послесловием в духе той же «собачьей должности»:
«Ну что тут скажешь?.. Очевидно, Михаил Никифорович, давая это интервью, находился в том же состоянии, в каком пребывала посленовогодняя Москва. Впрочем, его развязности, политической безответственности, авантюризму нет предела. В этом убедилась уже не только Москва…».
На открывшейся в тот же день сессии Верховного Совета один из лидеров антиельцинского парламентского блока Владимир Исаков «выразил недоумение» по поводу интервью. А сам Хасбулатов без обиняков заявил:
— Может, нам закрыть Федеральный информационный центр, а переданные ему финансовые средства перечислить в федеральный бюджет?
Хасбулатов прекрасно знал, что за ФИЦем, за Полтораниным стоит президент. Так что, нанося удары по этой организации (только-только созданной!), небрежно предлагая ее закрыть, он наносит их по Ельцину, прямо бросает ему вызов.
Уже на следующий день «Радио России» процитировало разъяснение полторанинского пресс-секретаря по поводу интервью в «Уните». По ее словам, «многие части этого интервью были искажены газетой», «неточную версию высказываний Полторанина опубликовала и «Российская газета».
18 января последовало разъяснение самого Полторанина. Он сделал его на пресс-конференции в гостинице «Славянская». Разъяснение было не очень внятным. Руководитель ФИЦ утверждал, что корреспондент «Униты» не очень точно перевел его слова на итальянский; искажения были допущены и при обратном переводе на русский; на самом деле он не говорил про государственный переворот, который будто бы прошлой осенью собирался осуществить Хасбулатов при поддержке силовых министров. В то же время, по словам Полторанина, западные журналисты вообще сплошь и рядом весьма вольно толкуют высказывания политических деятелей, у которых берут интервью, — «это норма их работы», — и все относятся к этому спокойно. Пора и нам усвоить такое «цивилизованное» отношение к публикациям в прессе.
Полторанин также сказал, что у него имеется кассета с оригинальной записью его интервью. Казалось бы, лучший способ отбить все нападки — публично озвучить эту запись. Однако подобного озвучивания почему-то не произошло.
Впрочем, итальянский интервьюер Полторанина Серджио Серджи заявил, что у него тоже есть запись интервью и что все опубликованное в «Уните» соответствует тому, что сказал его собеседник. Журналист добавил также, что он сравнивал оба текста — в «Уните» и «Российской газете» — и «не заметил грубых ошибок».
В дело вступает Генпрокуратура
Скандал вокруг интервью разрастался. 21 января на заседании Верховного Совета депутаты собрались дать поручение Генпрокуратуре проверить достоверность фактов, изложенных в интервью Полторанина, однако выяснилось, что два дня назад Генпрокуратура уже начала такую проверку по собственной инициативе, «на предмет возбуждения уголовного дела». Справилась она с этой задачей менее чем через месяц. 18 февраля генпрокурор Валентин Степанков доложил парламенту, что в результате тщательного расследования, материалы которого составили несколько томов, выяснилось: обвинение в адрес спикера о подготовке им государственного переворота, содержащееся в публикации «Униты», не подтвердилось. В принципе, по словам Степанкова, может быть поставлен вопрос о привлечении соответствующих лиц за оскорбление и клевету.
При этом, правда, генпрокурор не исключил, что «смысл слов» Полторанина мог быть искажен (по-видимому, руководитель ФИЦа не предъявил запись интервью даже следователям). Однако Серджио Сержи, выступая на следующий день по радио «Эхо Москвы», вновь подтвердил: опубликованный в «Уните» текст точно соответствует тому, что говорил Полторанин.
По итогам расследования спикер сделал некий благородный жест — отказался преследовать своего врага в судебном порядке. Не то что бы проявил особое великодушие — просто всем показал: не царское, мол, дело возиться с какими-то «червяками» (обычное его словечко, употребляемое по отношению к противникам, стоящим ниже его на иерархической лестнице), есть дела поважнее.
Попытка переворота случилась через несколько месяцев
Что стояло за этим странным полторанинским интервью, которое, по всему раскладу, в тот момент больше очков, пожалуй, принесло врагам президента, чем его сторонникам? Полагаю, оно не было совсем уж бессмысленным и непонятным. Думаю, это была своеобразная форма предупреждения. Предупреждения о том, что заговор, попытка переворота вполне реальны. В сущности, Полторанин повторил тот же самый «литературный» прием, к которому несколько ранее в Стокгольме прибег Андрей Козырев, заявивший, что отныне российская внешняя политика резко меняется — становится антизападной, но затем объяснивший, что он пошутил. И тот, и другой случай показывают, насколько велика в те дни была тревога: это висело в воздухе — вот-вот что-то такое должно случиться, какое-то несчастье, какая-то беда. И тревога не напрасная: почти все, о чем сказал Полторанин в своем интервью 5 января (в этот день состоялась сама беседа), сбылось всего лишь через девять месяцев, в сентябре—октябре 1993 года. Были и вооруженные отряды, действующие в том числе и по приказу спикера, и попытка захватить наиболее важные объекты, и ненадежные силовые министры, и почти полное отсутствие предварительной информации о смертельной угрозе со стороны спецслужб… Разве что «чеченская тема» оказалась у Полторанина несколько преувеличенной.
Что касается ФИЦа, «закрыть» его, естественно, не удалось. 20 января Ельцин своим распоряжением утвердил Положение о Федеральном информационном центре и его структуру, а 27 января назначил двух первых заместителей Полторанина — Владимира Володина и Сергея Юшенкова. Сами эти фамилии, особенно фамилия Юшенкова, свидетельствовали о демократической и прореформаторской ориентации новой организации.
Несмотря на сорвавшуюся попытку уничтожить ФИЦ в зародыше, яростные наскоки на него и его руководителя, понятное дело, продолжались и в дальнейшем.
Олег Мороз
