О чужом опыте и чужих секретах
День за днем. События и публикации 14 сентября 1993 года комментирует обозреватель Андрей Жданкин*
Сентябрь.
Гораздо больше волнуют проблемы близкие, сиюминутные: что делать с приватизационными чеками («Президент подумал и решил, что Чубайс более прав, чем Лобов» — «Известия»; «Президент опять передумал» — «Независимая газета»), что творится в коридорах власти («Владимир Лукин, возможно, будет отозван из Вашингтона. Политические рокировки в высших эшелонах МИД» — «Независимая газета»), сколько будут стоить еда и услуги при нынешней галопирующей инфляции («Киловатт подорожал в 13 раз» — «Российская газета»).
Интересно и как проходит приватизация «у них», и вообще — знакомо ли там, на Западе, такое понятие. Оказывается — знакомо. Заметка в «Известиях» — «Приватизация во Франции: Первыми проданы будут банки». «Министр экономики Эдмон Альфандери объявил, что осуществление широкомасштабной программы приватизации во Франции начнется с денационализации одного из крупнейших банков страны — «Банк насьональ де Пари» (БНП)».
Если говорить в целом, то речь идет о так называемо «второй волне» денационализации во Франции, где как раз
Решением основных вопросов приватизации во Франции занималась Комиссия по приватизации — структура, имеющая статус государственного органа и не подчиняющаяся другим государственным учреждениям.
Члены Комиссии — семь человек — избирались Национальным собранием. Они не имели права занимать
Во всяком случае, внимания заслуживала так называемая «сегментация» продажи акций различным группам акционеров. То есть, приватизируемые акции распределялись следующим образом: иностранным инвесторам — 20%, персоналу — 10% (со скидкой до 20% от установленной цены). Еще от 15% до 30% разрешалось продавать так называемому «стабильному ядру» акционеров — группам предприятий и кредитных учреждений. Однако каждая такая группа могла приобрести от 0,5% до 5% акций. И на эти акции накладывалось обязательное условие: их нельзя было перепродавать в течение определенного минимального срока (обычно 2 года). Считалось, и не безосновательно, что наличие таких «твердых ядер» обеспечит стабильность контроля над управлением приватизированным предприятием и сохранит среднесрочную стратегию его развития. Кроме того, это служило защитой от бесконтрольной скупки акций предприятий внешними инвесторами.
К слову,
Не могу не отметить и то, что приватизация особо крупных государственных компаний во Франции осуществлялась под пристальным наблюдением правительственных структур. Кроме того, все условия и результаты аукционов и тендеров широко освещались в СМИ. Журналисты чуть ли под микроскопом изучали каждую сделку. В результате на начальном этапе приватизации
Отмечу еще одну заметку из разряда, казалось бы, проходных, так сказать — «обычноежедневных» заметок о том, что они там, на Западе, творят и как они рады тому, что у нас тут «демократия»: «Торговые ограничения КОКОМ будут сняты, если Россия выполнит ряд условий». «В жестком каркасе ограничений КОКОМ (Координационный комитет по контролю над экспортом) появились новые трещины. США предложили проект кардинальной реформы этой организации. Вашингтон подтверждает свои прежние обещания поэтапно свернуть все препоны на пути передовой технологии в страны бывшей Восточной Европы и бывшего СССР и предлагает на месте КОКОМ, не отказываясь от «наработанного» опыта, создать систему контроля за экспортом в развивающиеся страны обычных вооружений, сырья и
Ну, правда, что тогда обыватель знал о КОКОМ? Ничего. И о технологиях двойного назначения — тоже, практически, ничего. У особо начитанных название КОКОМ вызывало ассоциации с придуманными братьями Стругацкими комиссиями КОМКОН и
На самом же деле, если мне не изменяет память, в задачи вымышленной комиссии, главным образом, входил контроль за соблюдением ограничений на сомнительных с этической точки зрения научных исследований. Сдерживали до поры до времени, так сказать, особо ретивых и особо романтичных молодых ученых, отказывавшихся признавать потенциальную опасность своих экспериментов.
А вот реальный КОКОМ занимался куда более приземленными вещами. В первую очередь, эксперты комитета составляли перечни товаров и технологий, строжайше запрещенных к экспорту в страны СЭВ. Речь, само собой, о периоде «холодной войны». Кроме того, в задачи КОКОМ входила разработка ограничений по использованию товаров и технологий, в виде исключения разрешенных для поставки в страны «восточного блока». Главным «достижением» Комитета была разработанная и проводимая им стратегия «контролируемого технологического отставания», согласно которой техника и технология могли продаваться в социалистические страны не раньше чем через четыре года после их серийного выпуска.
Первые шаги в направлении ограничения «высокотехнологичного» экспорта в Советский Союз и другие соцстраны был сделан Соединенными Штатами еще в 1949 году. Тогда был принят закон, согласно которому перечень американской промышленной продукции, разрешенной к экспорту «на Восток», определялся строго федеральным правительством. Оно же контролировало и характер и состав технической информации, публикуемой «открыто».
Однако очень скоро стало понятно, что действий только правительства США явно не достаточно. И уже в конце
Членами КОКОМ были 17 государств: США, Канада, Австралия, Япония, Великобритания, Бельгия, Дания, Франция, ФРГ, Греция, Италия, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Испания, Турция. Кроме того, в вопросах экспорта с этой организацией сотрудничали такие страны, как Австрия, Финляндия, Ирландия, Новая Зеландия, Швеция и Швейцария.
Список же стран, в которые запрещался экспорт новейшей западной промышленной продукции, наукоемкой технологии и технической информации, выглядел значительно скромнее — всего 12 государств: Албания, Болгария, Венгрия, Вьетнам, ГДР, Кампучия, КНДР, Монголия, Румыния, Польша, СССР и Чехословакия.
Особо активизировалась деятельность Комитета после 1979 года, когда наши ввели войска в Афган, и событий в Польше в начале
Тем не менее, Советскому Союзу удавалось весьма успешно обходить всевозможные препятствия и запреты. Своими глазами видел, то ли в
Зато американцы, зная, что мы активно крадем у них секреты, любили «подшутить». Забавную историю мне рассказали ребята из одного НИИ, в свое время бывшим одим из головных институтов в области разработки и проектирования ЭВМ. Накануне испытаний очередной «нелегальной» машины случилось ЧП — на одной из электронных плат отломился уголок, а на нем несколько деталей. Паять новую плату времени уже не было — запихали в стойку эту. Запустили машину. Час работает, два, сутки, пять. Все тесты прошла, «военную приемку» прошла, комиссия ее приняла. Но производителям стало интересно, а что будет, если отломить еще. Отломили — все работает. Попробовали «урезать» дальше — все ок. В итоге, чуть ли не на треть «облегчили» устройство без потери функциональности и работоспособности. Потом уже стало известно — это янки так шутили: зная, что наши крадут чертежи, подсовывали схемы с избыточными «наворотами». А наши копировали «один в один». В результате, появилась шутка «наши
Добавлю, что издевались американцы так не только над «советами». Поживиться чужими секретами любили и японцы, особенно, после Второй мировой войны, когда страна только «вставала с колен». Украв однажды чертежи
Что касается КОКОМ, то он постепенно свернул свою работу. А ему на смену пришли так называемые Вассенарские соглашения, которые были заключены в 1996 году в нидерландском городе Вассенаре. Тридцать три страны, в том числе и Россия, договорились координировать усилия в вопросах контроля за экспортом обычных вооружений и высоких технологий, в том числе, товаров и технологий «двойного применения», в страны с нестабильными политическими режимами и в регионы, где продолжаются конфликты.
Андрей Жданкин
