Макинтош, пахнущий нафталином
День за днем. События и публикации 20 марта 1993 года комментирует обозреватель Игорь Корольков*
В феврале 1993 года состоялся Второй чрезвычайный съезд российских коммунистов, на котором была воссоздана компартия РФ. Газета «Правда» опубликовала ее программное заявление.
Программное заявление коммунистов открывается разделом «Извлекая уроки».
«Государство, руководимое КПСС, — пишет Лацис, — совершило преступления, унесшие миллионы жизней. Какие же слова найдены для оценки того, о чем даже сама КПСС уже немало порассказала? А вот какие: партия «не избежала искажения принципов социалистического строительства». Это все, других намеков на страшное прошлое нет».На фоне такого «откровения» уже следующее можно назвать самобичеванием. КПСС, говорится в программе, отставала в осмыслении противоречий, недостаточно использовала достижения технологической революции. Интересно, почему же «отставала» и «недостаточно использовала»? В чем причина этих далеко идущих ошибок? В «практической нереализованности экономических возможностей социализма», говорится в «Заявлении», «непоследовательности осуществления ленинской идеи федерализма».
Не думаю, что даже самые правоверные и интеллектуально развитые большевики смогли бы эти затасканные с советских времен фразы наполнить сколь-нибудь осмысленным содержанием. Это у них получается лишь тогда, когда нужно указать пальцем на врага. Самый большой урон, говорится в партийном самоанализе, нанесла «порочная кадровая политика». В программе, пишет Лацис, есть даже такие крепкие слова, как «перерождение партийной элиты». «Но не подумайте, — говорит автор статьи, — что имеются в виду патологические убийцы на высших должностях вроде Ежова, Вышинского, Берии. Не подумайте, что обличается засилье посредственностей в брежневском политбюро. Имеются в виду люди, «изменившие делу социализма, вставшие на путь предательства», — прежде всего М.Горбачев».
«Те, кто пытался, — писал журналист, — пусть поздно, пусть неудачно, но пытался — спасти от гибели КПСС, СССР, «социалистический строй», кто верил в реформируемость системы и надеялся приспособить ее к реальным требованиям жизни, — они виноваты в «измене». Те, кто, не желая отдать ни пяди своих догм и своих привилегий, привели страну к катастрофе — они желают быть судьями».
Задолго до Горбачева, в 1968-м, таким же врагом советское политбюро посчитало и первого секретаря ЦК Компартии Чехословакии Александра Дубчека. Только за то, что он начал реформы и намеревался построить социализм «с человеческим лицом». Но по представлению наследников вождя мирового пролетариата у социализма не должно быть никакого лица, и потому в суверенную страну ввели танки, а ее руководство взяли на мушку автоматчики таманской дивизии.
«При таком уклончивом анализе трагического прошлого, при таких убогих декларациях на будущее — чем же можно надеяться привлечь людей, этот самый назойливо упоминаемый трудовой народ? — спрашивает обозреватель. — Социальной демагогией. Словесность про возвращение на путь социализма, про защиту социальных завоеваний, про социальные гарантии, про «гарантированные права» занимает самую обширную часть «Заявления». На этом можно закончить анализ текста, в котором не заблудилась ни одна формула, имеющая хоть какое-то научное или практическое значение. Документ доказывает яснее ясного: под именем компартии РФ выступает реакционное крыло бывшей КПСС — те, которые ничего не забыли и ничему не научились».
Доктор экономических наук, бывший член ЦК КПСС, бывший первый заместитель редактора «Коммунист» Отто Рудольфович Лацис готов был бы отложить партийный документ, поскольку в нем нет предмета для дискуссии по существу. Но он опасен своими пустыми декларациями, призывами, тем, что распаляет тоску по мифическому «счастливому прошлому». Экономист пытается в меру возможностей газеты объяснить это.
«Россия по стечению обстоятельств выбрала самый жестокий механизм управления социальными процессами индустриализации. Именно этот механизм раздавил миллионы крестьян, и прежде всего, лучших крестьян, чтобы сломить их сопротивление неслыханному насилию над социальными законами: прыжок из деревни в город, для которого и десятилетий мало, власть пожелала совершить за годы. Свершили. Только крестьян в стране не стало…»
«Путь государственной монополии и бюрократизированного «рынка влияний» проиграл соревнование с демократией и рыночной экономикой. Но поражение выявилось не тогда, когда советский вариант индустриальной цивилизации создавался, и не в пору его молодости. Он обанкротился тогда, когда вступил в пору зрелости и пришла пора родить наследника: цивилизацию постиндустриальную.
Тут-то и выяснилось, что тупая утроба бюрократической монополии бесплодна, она ничего родить не может… Перед страной встала новая, усложненная социальная задача: превращение уже масс рабочих в массы работников умственного труда и сферы услуг. Возникли усложнившиеся задачи, не сводимые ни к элементарному «плану», ни к элементарному «рынку».
Бюрократические механизмы советской государственной монополии не позволили не то что управлять подобными процессами, но даже толком осознать их реальность».
«Социологические опросы подтверждают, что в глазах многих самое привлекательное время из прожитого ими — брежневское двадцатилетие, прозванное застойным… Представим себе человека, который проматывал свое состояние, а когда промотал да еще долгов наделал — взялся за ум и стал работать больше, а тратить — меньше. Когда ему вольготнее жилось? Конечно, в годы беззаботного мотовства, они могут потом вспоминаться как лучшие в жизни. Когда он жил правильнее и имел перспективы? Конечно, когда стал зарабатывать больше, чем тратить. В этом секрет «счастливых» и невозвратных застойных лет…»
Лацис очень верно и доходчиво обрисовал ситуацию, которую беззастенчиво эксплуатировали коммунисты.
«Сегодня рухнула безрыночная система, но живет иллюзия, будто бесплатные блага — подарок государства, оплаченный неведомо кем, а не теми же, кто эти блага получил. К тому же людям свойственно из прошлого прежде всего запоминать хорошее, а в настоящем — не отпускают заботы».
«Но социальные пороки рыночной системы поддаются уменьшению и смягчению, прежде всего благодаря ее высокой экономической эффективности. Социальные пороки планово-распределительной системы исправлению не подлежат — и не толькоиз-за ее низкой экономической эффективности. Само непременное наличие в этой системе фигуры того, кто распределяет, неизбежно ведет к тому, что он прежде всего не забывает себя. В программном документе Компартии РФ эта мрачная фигура недавнего прошлого заявляет свою претензию на власть».
Этим точным наблюдением заканчивается статья Лациса. Но не заканчивается тема. Был бы жив мой коллега, думаю, он непременно откликнулся бы на Политический отчет Центрального Комитета КПРФ ХV съезду партии, с которым совсем недавно выступил председатель партии Геннадий Зюганов. Словно не минуло двадцати лет! Никакого принципиального анализа прошлого. Никакого критического осмысления. Никакого движения мысли. Никакого развития. Только демагогия и лозунги. Вот лишь некоторые тезисы доклада.
«В начале 1970-х Советский Союз добился ракетно-ядерного паритета и уверенно заявлял о том, что сложилась новая историческая общность людей — советский народ, но через двадцать лет руки предателей и демагогов разрушили несущие стены великой страны».
«Сумев гарантировать свою национальную безопасность, СССР получил возможность перейти к новому этапу преобразования общества. Страна готовилась шагнуть на более высокую ступень развития. Но грянула вероломная горбачевская «перестройка…».
«Растёт агрессивность империализма на мировой арене, обостряется угроза новой большой войны».
«Мировой финансово-экономический кризис ознаменовал новую стадию разложения капитализма».
У нас дома был дубовый сундук, доставшийся нам от моей прабабушки. Его редко открывали, потому что туда складывали вещи не первой необходимости. Среди постельного белья и прочего там лежал и мамин серый макинтош, который был в моде в начале50-х . Она никогда его не надевала, но хранила как память. Иногда доставала, встряхивала, и клала на место. При этом пересыпая его нафталином.
Доклад Зюганова на ХV съезде КПРФ очень напоминает мне тот вышедший из моды серый макинтош.
Игорь Корольков
