Лопнувшее дело
День за днем. События и публикации 8 июля 1993 года комментирует обозреватель Игорь Корольков*
В высшие эшелоны советской, а затем и российской, власти затесался американский шпион. Ну, не совсем шпион, но «не наш человек», который в любой момент может стать шпионом. Так оценивал деятельность одного из главных «архитекторов» перестройки Александра Яковлева бывший председатель КГБ СССР Владимир Крючков. Вначале он сообщил об этом на допросе у следователя. (Чекист № 1 проходил по делу о попытке государственного переворота). Сообщил вскользь, мимоходом. Вот это признание.
«По Яковлеву в КГБ поступала оперативная информация о его недопустимых, с точки зрения безопасности государства, контактах с представителями одной из западных стран. Поскольку информация была достаточно серьезной, я доложил об этом Президенту СССР и просил начать необходимую в таких случаях проверку. Но М. С. Горбачев на такую проверку разрешения не дал».
Потом, выйдя на свободу, Крючков в газете «Советская Россия» дал более развернутые сведения о бывшем члене Политбюро.
«В Комитет госбезопасности вновь стала поступать крайне тревожная информация, указывающая на связи Яковлева с американскими спецслужбами. Подобные сведения были получены еще в 1960-м году. Тогда Яковлев с группой советских стажеров, в числе которых был и небезызвестный ныне О. Калугин, в течение одного года учился в США в Колумбийском университете. ФБР проявило повышенный интерес к нашим стажерам с целью возможного приобретения в их лице перспективных источников информации… Надо сказать, что стажеры, оказавшись вдали от «всевидящего» ока отечественных служб безопасности, дали немело поводов для противника рассчитывать в этом деле на явный успех…
Яковлев отлично понимал, что находится под пристальным наблюдением американцев, чувствовал, к чему клонят его новые американские друзья, но правильных выводов для себя почему-то не сделал. Он пошел на несанкционированный контакт с американцами, а когда нам стало об этом известно, изобразил дело таким образом, будто сделал это в стремлении получить нужные для советской стороны материалы из закрытой библиотеки…».
И это вся противоправная деятельность будущего члена Политбюро!
Уж не знаю, какими соображениями руководствовалась Генеральная прокуратура, но она незамедлительно отреагировала на заявления
Из всех пространных рассуждений Крючкова, которыми он наполнил СМИ, удалось выудить только два факта, с которыми можно было работать. Факт первый: в 1960 году Яковлев с группой советских стажеров учился в Колумбийском университете и «пошел на несанкционированный контакт с американцами». Факт второй: «именно Яковлев сыграл едва ли не решающую роль в дестабилизации обстановки в Прибалтике и на Кавказе».
Понятное дело, для прояснения ситуации на допрос снова вызвали Крючкова. Но свидетель от дачи показаний отказался. Почему? Не имел права разглашать секретную информацию? Тогда зачем затевал всю эту бузу? Только затем, чтобы опорочить идеологического противника? Но тогда возникает вопрос о квалификации Крючкова как юриста и бывшего председателя влиятельнейшего правоохранительного ведомства.
Если молчит бывший председатель КГБ, то, может быть, важными сведениями располагают те, кто обеспечивали первое лицо развединформацией? Например, начальник Управления внешней разведки Леонид Шебаршин. Он сообщил на допросе: с 1989 по 1991 год к нему действительно поступали сигналы о недопустимых контактах Яковлева с представителями западных стран. Эту информацию получал от начальников управлений ПГУ Ю. Дроздова и В. Новикова.
Но вот показания Ю. Дроздова:
«Иногда через наше управление проходили материалы различного характера, в которых наряду с другими фамилиями упоминался и Яковлев А.Н. Эти материалы докладывались руководству, после возвращения уничтожались по акту. Что конкретно сообщалось о Яковлеве, я не помню…»
Ничем не смог подсобить следствию и В. Новиков. За время руководства управлением контрразведки, заявил В. Новиков, «материалов, подтверждающих принадлежность
Крючков обвинил Бакатина в том, что тот, возглавив КГБ, отдал приказ уничтожить все материалы, связанные с Яковлевым. Бакатин категорически отверг эти обвинения. Не похоже, чтобы лукавил. На фоне показаний авторитетнейших руководителей секретного ведомства его заявления выглядят вполне убедительно.
Тем не менее, по поручению следствия архивы проверила специальная комиссия. Вот ее вывод: «В ряде документов фамилия Яковлева упоминается, но лишь в связи с его официальными визитами в различные страны».
Допросила Генеральная прокуратура и Михаила Горбачева. Бывший Президент СССР пояснил следствию: впервые Крючков предъявил ему досье, в котором содержались первичные материалы о якобы существующей разветвленной антигосударственной сети, весной 1991 года. Смысл этих бумаг сводился, по мнению Крючкова, к тому, что все нити этой организации тянутся к Яковлеву. В организацию входили представители интеллигенции Москвы и Ленинграда. Крючков попросил Президента дать разрешение на их оперативную разработку. Но о
Что же касается решающей роли Яковлева в дестабилизации обстановки в Прибалтике и на Кавказе, то Горбачев пояснил: в основе ситуации, сложившейся в этих регионах, лежат сложные причины и говорить о причастности к этому Яковлева — не серьезно.
Так лопнула сенсация, которую бывший председатель КГБ готовил в течение длительного времени. Старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре Владимир Лысейко вынес постановление:
«…Руководствуясь п.1 ст.5, ст.208 и ст.209 УПК РСФСР, дальнейшее расследование по фактам, изложенным в показаниях бывшего председателя КГБ СССР Крючкова В.А. и его статье «Посол беды» в газете «Советская Россия» от 13.02.1993 о недопустимых, с точки зрения безопасности государства, контактах Яковлева с представителями западных стран, прекратить за отсутствием события преступления».
Уголовное дело № 18/92601 прекратили. 8 июля 1993 года «Известия» рассказали об этом.
К истории со шпиономанией Крючкова мы возвращаемся во второй раз. В феврале нынешнего года мы цитировали интервью, которое «Известиям» дал тогдашний Генеральный прокурор России Валентин Степанков. Главный прокурор страны решил высказаться по поводу обильных выступлений в средствах массовой информации недавних лефортовских сидельцев. Обвиненные в попытке государственного переворота, они беззастенчиво рассуждали о демократии, свободе личности и нарушении прав человека российскими властями. Особенно возмущал прокурора Крючков.
«Слушая… размышления Крючкова с экрана телевизора о демократии, защите прав человека, я вспоминаю его действия, когда вопреки любому конституционно закрепленному праву человека на неприкосновенность жилища, тайны переписки и телефонных разговоров он давал указания на прослушивание всех и вся. Причем наружное наблюдение и прослушивание телефонных имело целью отнюдь не выявление преступников, а политический сыск».
И еще.
«… когда Крючков в кулуарах съезда коммунистов России говорит, что его единомышленники будут бороться за свои права и свободы, на память мне приходят осененные его ведомством списки людей, которых надо было 19-20 августа схватить и без всякого суда и следствия доставить на территорию казарм одной подмосковной войсковой части. Готовилось специальное место, куда планировалось упрятать всенародно избранного президента России. Об этом они не хотят вспоминать. Не говоря о том, какие предусматривались меры по «достижению целей любыми средствами».
В газетных публикациях Крючков бил под дых: Яковлев не любит Родину, не гордится победой нашего народа в Великой Отечественной войне. Но когда «не любящий Родину» раненый десантник Яковлев на передовой истекал кровью, его ровесник Крючков «любил Родину» в глубоком тылу.
«Патриотизм не требует шума, — говорил бывший солдат Яковлев. — Это, если хотите, в известной мере интимное дело каждого. Любить свою страну — значит видеть её недостатки и пытаться убедить общество не делать того, чего не надо делать».
Игорь Корольков
