Искрит здесь, искрит там, а где-то даже тлеет…
События и публикации 10–13 сентября 1992 года
комментирует обозреватель Андрей Жданкин*
В четверг, 10-го сентября, «Российская газета» вышла с первополосной информацией от пресс-службы президента:
«С учетом комплекса обстоятельств и обмена мнениями с руководством Правительства, Верховного Совета и Совета безопасности президент Российской Федерации принял решение отложить свои официальные визиты в Японию и Республику Корея. Сроки реализации визитов будут согласованы по дипломатическим каналам. Решение президента не затрагивает добрососедского характера отношений с обоими этими государствами. МИД РФ поручено продолжить подготовку визитов президента и переговоры по интересующим стороны вопросам с целью сохранения динамики российско-японских и российско-корейских связей».
Эта информация повергла тогда в шок журналистов и политиков. Впервые президент России так… скажем, легковесно отнесся к дипломатическому протоколу и нормам международного общения. Так тогда казалось. Если честно, было ожидание со стороны Японии ответных жестких санкций. Во всяком случае, на гуманитарной и финансовой помощи, которую ждали от Токио, многие мысленно уже поставили крест. Удивление вызвал еще тот факт, что решение об отмене визита было принято не после весьма непростых переговоров Ельцина с министром иностранных дел Японии Ватанабэ, когда стала очевидна неизменная жесткость японской позиции, а буквально накануне отлета в Токио.
Многие расценили инцидент с отменой визита в Японию в свете известного представления о «непредсказуемости» Бориса Ельцина. Но вот как описывает ситуацию пресс-секретарь Ельцина Вячеслав Костиков в книге «Роман с президентом»:
«На самом же деле решение президента (действительно, не очень элегантное по форме) непредсказуемым было лишь внешне. Ошибка состояла, видимо, в том, что он позволил увлечь себя позитивными перспективами визита, тогда как такие перспективы изначально были более чем сомнительными. Ошибка, уже чисто техническая, состояла в том, что он до последнего оттягивал заявление об отмене поездки, тогда как лучше было бы это сделать раньше или вообще не планировать ее в связи с территориальной проблемой. Я не исключаю, что тут сказались и определенные психологические моменты. Еще очень живо было соперничество с М.С. Горбачевым, и, возможно, президент Ельцин хотел «сработать» на японском направлении лучше, чем его предшественник. Ельцин действительно стремился разрубить гордиев узел и вывести из тупика российско-японские отношения. На волне трудных, но ярких политических побед 1991–1992 годов ему казалось, что он найдет неожиданную формулу, некое чудесное решение. Воспоминание о мощном и успешном визите в США в какой-то мере затмевало реальные трудности на японском фланге…»
Между тем, Ельцин, да и вся российская внешняя политика на Дальнем Востоке, действительно находились в тупике. Отдавать Курилы было нельзя, не отдавать – тоже.
Как написала в тот же день «Независимая газета»:
«Ситуация, в которой оказался президент РФ, выйдя на финишную прямую подготовки к переговорам в Токио, все больше напоминала печальную реплику одного чеховского персонажа: «Мы попали в запендю…». «Запендя», понятно, сложилась вокруг курильской проблемы. Стало ясно, что даже минимальную пользу из дальневосточного вояжа можно извлечь только при условии передачи Японии хотя бы двух спорных островов. Внутриполитическая же интрига последних месяцев сделала всякие решительные шаги в этом направлении совершенно немыслимыми. Все сколько-нибудь серьезные политические силы и группировки в стране, оппонирующие президенту и справа, и слева, продемонстрировали за это время свою готовность отыграть курильские козыри, буде они предоставлены им «излишне сговорчивым» Ельциным…»
Незадолго до планируемого визита газета «Российские вести» опубликовала подборку материалов «Южные Курилы в океане проблем», которые, как подчеркивалось в редакционном комментарии, отражали точку зрения «ведущих экспертов МИДа». Тезисно можно изложить публикацию в нескольких абзацах:
«Курилы перестали быть японскими, но не стали советскими. По совместной декларации 1956 года, ратифицированной обеими сторонами, СССР соглашался на передачу Японии островов после подписания мирного договора. Односторонний отказ СССР от выполнения положений о передаче островов был неправомерен и не мог иметь юридических последствий… Отсюда необходимость и обязательность обсуждения Россией и Японией вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи.
То, что мы сдержанно называем «территориальной проблемой» в российско-японских отношениях, в мире рассматривается как один из региональных конфликтов. Наряду с ситуацией на Корейском полуострове и вопросом Тайваня он оказывает дестабилизирующее воздействие на всю обстановку в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Не подписав из-за пограничной проблемы мирный договор с Японией, мы никак не можем вырваться из конфронтационного прошлого, в то время как в Европе демократические государства-партнеры окончательно перевернули послевоенную страницу мировой истории.
Конфликт с Японией осложняет и отношения нашей страны с государствами «большой семерки», тормозит процесс разоружения во всем регионе, ослабляет эффективность наших инициатив в этой сфере. Отсутствие признанной границы представляет потенциальную опасность и для России, и для Японии. То есть, проблема политическая может перерасти в конфликт, что, естественно, не в интересах мира. Россия сделала весомую заявку на вступление в клуб цивилизованных государств. Для них действия России в отношении Японии – это, по существу, пробный камень для проверки истинности наших намерений во внешнеполитической сфере. Ясно, что жесткая позиция по территориальному вопросу, унаследованная от тоталитарной системы, сегодня выглядит как рудимент холодной войны и блокирует процесс окончательной нормализации российско-японских отношений».
Публикация тогда, помню, спровоцировала большой скандал, закрытые слушания в парламенте и даже требования кадровых перестановок в МИДе. Так что Борису Николаевичу накануне визита действительно было не просто сделать выбор. И он сделал правильный выбор, пусть даже ценой некоторого осложнения отношений. Абсолютно уверен, что на Президента также мощно давило общественное мнение. Гипноз ложно понятой демократии в международных отношениях был крайне силен, а активность тех, кто был носителями таких взглядов, была очень велика. Да бог с ним, с визитом. Интересы страны важнее. Помощь – дело важное, и многие хотели, чтобы Россия ела у них с руки.
Что касается позиции японской стороны после отмены визита Ельцина, то в первые дни японские лидеры позволили себе довольно резкие высказывания. Так, премьер-министр Киити Миядзава в интервью газете «Иомиури» отметил, что «при всем понимании сложной ситуации в России мыс трудом находим объяснение для такого шага российского президента» («Иомиури», 2.10.92). Министр иностранных дел Японии Ватанабэ намекнул на то, что «японское правительство может пересмотреть отношение к проведению в Токио международной конференции по проблемам помощи новым независимым государствам». Однако МИД Японии довольно быстро скорректировал высказывания своего руководителя и заявил, что никаких изменений в проведении конференции не будет.
А вот сама конференция, состоявшаяся в Токио 29-30 октября 1992 года, продемонстрировала неизменность японского подхода к отношениям между двумя странами: помощь в обмен на Курилы.
На следующий день, 11-го, «Российская газета» напечатала под заголовком «Они сами постарались, чтобы визит не состоялся» небольшую заметку о пресс-конференции члена Верховного Совета России, ответсека Конституционной комиссии Олега Румянцева. По мнению Румянцева, «в вопросе о Курилах выявилась новая тенденция в молодом Российском государстве, вставшем на правовой путь. Внешнеполитический курс, источником которого является Президент, начинает формироваться им в согласии с парламентом, его комитетами, лидерами общественного мнения».
Если честно, вот это-то и напрягало в те годы – внешняя политика в угоду кому-то, особенно – общественному мнению. Правда, продержался такой настрой не критически долго.
Но тем не менее пресс ложнодемократических настроений, которыми были «инфицированы» очень многие: мы должны, как порядочная страна, отдать острова да еще и покаяться, был крайне сильным и действительно ослаблял противоположную позицию. Не всегда было ловко и уместно сказать, что ты против отдачи территорий, приобретенных ценой страшных жертв в войне. Какой мирный договор с побежденным в войне противником, подписавшим на линкоре «Миссури» акт о капитуляции? Существует ли мирный договор с побежденной фашистской Германией? Но существует, пусть это и «недемократически» звучит, право победителя. И в дипломатии есть понятие статус-кво. Да, в результате войны, которую не наша страна развязала, но вышла из нее победительницей, она приобрела некоторые территории. Точка! И дискуссии здесь неуместны. Нет «курильской проблемы»!
Но верно говорил один из героев Трифонова «находясь в лаве, жара не ощущаешь». В тогдашнем столкновении двух противоположных позиций никто почему-то не мог привести примеры благородных поступков «демократических» государств, когда они, устыдивших прежних грехов – территориальных приобретений, отдавали территории прежним хозяевам. США должны бы отдать аннексированные Гавайи, территории, отвоеванные у Мексики. Вся новейшая история – история территориального передела, приобретений и потерь. Но почему-то в этом благородном процессе нам предлагается бежать впереди планеты всей, остальные приобретатели (их много!) не сдвинулись с места, и в отношении их не возникает даже разговоров на эту тему. Двойные стандарты в действии!
Страны Балтии, бывшие члены «союза нерушимого республик свободных», имеют претензии к России. Латвия спит и видит Пыталовский район своим Абренским уездом. Но на абсолютно зеркальные случаи, но не имеющие касательства к России, закрывают глаза. Литва, например, ну не собирается возвращать Клайпеду (немецкий Мемель) бывшим владельцам. И никто ей не напоминает, глаза не колет.
Другое важно событие этих дней – открывшееся 11 сентября в столице Чувашии Чебоксарах Всероссийское совещание руководителей органов государственной представительной и исполнительной власти республик в составе Российской Федерации, краев, областей и автономных образований.
Событие было знаковым, конечно. Впервые исполнительная и представительная власти решили что-то обсудить открыто и вместе. Выступая на совещании, Ельцин снова призвал «к миру»:
«Сейчас особенно нетерпима рассогласованность действий представительной и исполнительной власти по всей вертикали. То, что раньше казалось незначительной шероховатостью механизма государственного управления, теперь может стать существенным препятствием для реализации намеченных преобразований. Нужны серьезные меры по исправлению этой ситуации. Они должны находиться в русле глубоких преобразований системы органов государственного управления и самоуправления России, становлении ее государственности… Важно именно сейчас, когда самый трудный этап реформ позади, прекратить все досужие разговоры о никчемности и бесполезности депутатской деятельности. Как Президент, считаю недопустимым подвергать сомнению необходимость представительных органов власти и самой депутатской деятельности».
А вот Хасбулатов в «ответной речи» намекнул, что на уступки не пойдет, в очередной раз апеллировав к непростой сложной экономической ситуации:
«Совещание в Чебоксарах… исключительно серьезный, переломный момент, когда и высшее и региональное руководства понимают, что осуществление реформ – дело всех. Здесь произошел качественный сдвиг в познании того, что никому не нужны противостояние, склоки, прямо скажу, доносительства, подсиживания. Миллионы людей жаждут перемен, но они не хотят ухудшения своих жизненных условий. Поэтому нужны гражданский мир, согласие, чтобы дела шли лучше. Следовательно, необходимы корректировки в реформах, правильное представление о том, как мыслят люди на местах. А настроения их далеко не идеальные».
«Независимая газета», публикуя отчет об этом совещании, начинает его словами министра юстиции Николая Федорова: «Нейтрализация дурости одной власти самостоятельностью другой означает разделение властей»… (К слову, спустя менее двух лет после такого оригинального, но не без рационального зерна, заявления, в январе 1994 года Федоров стал президентом Чувашии). Между тем, как пишет «НГ»,
«Обмен любезностями на совещании продолжился в духе: политика правительства порочна, а Советы заменили парткомы, как сказал Анатолий Собчак… Ельцин в своем докладе недвусмысленно дал понять, что его не устраивает нынешний статус Центрального банка, которым, как известно, завладел Верховный Совет. И президент предложил: либо полная независимость банка, либо переподчинение его исполнительной власти. По мнению Ельцина, одной из причин «до невиданных размеров вздутого курса доллара» и есть поведение неадекватного Центрального банка. Егор Гайдар лишь косвенно упрекнул «сводного брата», пообещав при этом ужесточить кредитно-финансовую политику во избежание гибели рубля. Видимо, премьер собирается сделать это, забыв о власти парламента над Геращенко. А министр Федоров, резюмировал длинную дискуссию: прерогатива парламента – издание законов, что тоже неплохо».
Тема ЦБ и для правительства, и для парламента была очень пикантной, чувствительной. Фактически, власть над Геращенко была единственной возможностью Хасбулатова как-то влиять на реформы Гайдара. А потому любое упоминание Центрального банка Руслан Имранович воспринимал весьма болезненно. А попытки вывести ЦБ из-под контроля парламента расценивал как выбивание табуретки лично из-под его ног.
Так что, если подытоживать результаты того совещания, то можно сказать: «дружбы опять не получилось». Очень хорошо описала ситуацию «Российская газета»: «…глава парламента в ответ на реплику Тулеева: «Хватит, выйдите и на всю Россию-матушку скажите: все, будет, мужики, работайте. И Советы будут, и исполнительная власть будет» обнадежил: «Так мы обнялись уже»…
Андрей Жданкин
Профессиональный журналист. Окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. В 1991 году – обозреватель «Российской газеты». После августовских событий (ГКЧП) – официальный пресс-секретарь Государственной комиссии по расследованию деятельности органов КГБ в путче, образованной указом Президента СССР М.Горбачева (комиссия С.Степашина). После «Российской газеты» (пунктирно) – еженедельник «Россия», «Совершенно секретно», несколько журналов «с нуля», участие в избирательных кампаниях федерального уровня.
