Есть ли в России спрос на демократию
День за днем. События и публикации 15 декабря 1993 года комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*
15 декабря 1993 года, на третий день после референдума по новой Конституции постсоветской России и выборов в первую Государственную Думу после распада СССР, «Независимая газета» подводит первые итоги того эпохального дня 12 декабря, поздним вечером которого на всю страну в прямом эфире российского телевидения прозвучало знаменитое: «Россия, ты одурела!». Так известный публицист и литератор Юрий Карякин отреагировал на первые предварительные итоги выборов, которые принесли значительный успех партии Жириновского.
Шапка первой полосы «НГ» особой сенсацией, впрочем, не отдает:
«ЛДПР ПОКА ЛИДИРУЕТ С БОЛЬШИМ ОТРЫВОМ
«ВЫБОР РОССИИ» НАДЕЕТСЯ ДОГНАТЬ ЛИДЕРА, ЧТО МАЛОВЕРОЯТНО»
Постоянный парламентский обозреватель газеты Иван Родин сообщает:
«Предварительные итоги выборов по партийным спискам Центризбиркомом пока полностью не подведены, возможно, это состоится сегодня. Однако вчера Центральная избирательная комиссия все-таки рассмотрела данные, полученные из 77 окружных избирательных комиссий. Информация ЦИК, а она одна, в отличие от сведений, поставляемых Центром оперативной информации администрации президента, может считаться официальной, утверждает, что Либерально — демократическая партия России по-прежнему лидирует. Она в настоящий момент имеет 24,58% голосов. Следом идет «Выбор России» — 15,03%. Затем следуют КПРФ (11,16%), «Женщины России» (8,72%), Аграрная партия (8,02%), ЯБЛоко (7,71%), ПРЕС (5,76%) и ДПР (5,64%)».
Остальные материалы первой полосы, так или иначе, также имеют отношение к главному событию всей страны.
Вера Кузнецова в рубрике «Коллизия» делает первую попытку анализа результатов голосования, которые для абсолютного большинства наблюдателей оказались шоком.
«Мы получили первые итоги использования пропорциональной системы на выборах в России. Они оказались сенсационными. Либерально-демократическая партия, которую по многим параметрам можно отнести лишь к карликовым партиям, обыграла корифеев российской политики — коммунистов и демократов. Победа эта, вероятно, кому-то покажется заслуженной.Если говорить лично о Жириновском, то его достижения как политика действительно отрицать нельзя. Но речь не только о нем, а о целом списке совершенно неизвестных людей, которые входят в список Либерально-демократической партии, прошлое которых неизвестно, а будущее предопределено полуфашистской идеологией. Места в парламенте им сделал Владимир Вольфович, так как вряд ли сами по себе эти кандидаты могли бы победить на выборах. Собственно, это положение не требует доказательств, во всяком случае говоря о нынешних выборах, так как по мажоритарным округам все случилось иначе — по справедливости. Члены ЛДПР получили очень незначительную поддержку. Ну, а Жириновский прошел в своем избирательном округе легко.
Правы ли были сторонники пропорциональной системы или нет, вводя ее в России, но они вскрыли довольно опасную тенденцию. изменения общественных настроений. Прежде всего теперь подтверждено документально, что избиратели устали от традиционных обещаний как коммунистов, так и демократов. И, как говорится, пошли вразнос, поддерживая расистские, подстрекательские лозунги Жириновского. Образ униженного и оскорбленного русского народа им очень понравился. Многие члены российского общества с удовольствием приняли эту игру. В стране, где за время правления большевиков антисемитизм и шовинизм стали государственной политикой, зерна расизма упали на благодатную почву. Кроме того, сильная фашистская идеология, судя по всему, хорошо усваивается как раз ослабленным обществом вроде российского, где полно комплексов и социальных проблем, где аномалия давно стала образом жизни.
От своей ментальности все же не уйти. Впрочем, как не уйти и от свойственного россиянам консерватизма. Кстати, он может несколько нейтрализовать тенденцию фашизации общества, вырисовывающуюся в связи с победой Жириновского. Результаты голосования по мажоритарным округам говорят о здоровом консерватизме избирателей. 30% здесь получил «Выбор России» и примерно столько же аграрники и коммунисты вместе.
И никакого Жириновского».
Читая эту небольшую рефлексию моей давнишней коллеги, с которой проработали не один год вместе (несколько лет назад Вера Кузнецова ушла из журналистики), трудно избавиться от ощущения, что написано это по следам нынешних событий в России, последним в ряду которых были события в московском Бирюлево. Спустя двадцать лет тот же расизм, ксенофобия, подстрекательство Жириновского. Разве что, пожалуй, антисемитизм стал менее заметным. После двух чеченских войн и череды терактов в России, следы которых ведут на Северный Кавказ, его сменила кавказофобия. Значительный вклад в нее внес главный ныне оппонент власти Алексей Навальный с его приобретшим необычайную популярность лозунг «Хватит кормить Кавказ!».
Между тем, отнюдь не для всех провал гайдаровского «Выбора России» стал полностью неожиданным. Во всяком случае, как следует из воспоминаний самого Егора Гайдара, он был к этому готов.
В книге «Дни поражений и побед» он пишет, что «по данным опросов ВЦИОМ (тогда институт был независимой от власти структурой, еще возглавлял Юрий Левада, оценки которого пользовались доверием), уровень поддержки Жириновского быстро идет вверх, он практически сравнялся с поддержкой «Выбора России». Если такая тенденция продолжится, ЛДПР может набрать больше голосов, чем мы. Анализ, который постоянно осуществляет мой советник Леонид Гозман, подтверждает те же неприятные перемены».
Из этих строк следует, как минимум, один вывод: про административный ресурс, который в последние годы стал привычным и чуть ли не естественным в восприятии электората инструментом власти при проведении выборов, в декабре 1993 года никто и не помышлял. Не было и
Косвенным подтверждением этому стало нескрываемое раздражение Гайдара: «Особенно нелепо в этой ситуации то, что, в соответствии с законодательством, опросы не подлежат открытой публикации. Значительная часть демократических избирателей
Лидер «Выбора России», приводит цифры, согласно которым его фракция будет все равно крупнейшей в Думе, — 75 человек, а жириновцы — 59, ПРЕС и Яблоко по 30 депутатов, что означает, что соотношение демократов и коммунистов будет чуть лучше, чем было на Съезде народных депутатов.
«Ничего страшного вроде бы не произошло, пишет Гайдар. — И все же огромный разрыв между ожиданиями, порожденными апрельским референдумом, и реальностью воспринимается, как поражение демократов».
Любопытно, под каким углом смотрит на те события сейчас один из близких соратников Гайдара — Анатолий Чубайс, единственный, между прочим, из той когорты, что остался и сегодня в структурах российской власти.
В сборнике интервью, что давали Петру Авену и Альберту Коху члены гайдаровской команды, опубликованных в книге «Революция Гайдара», приводится такой диалог Чубайса и Коха:
«Чубайс: — Я считаю, что сегодня в России нет настоящего спроса на демократию. Ты мне скажешь, что этот спрос не может сам по себе родиться, что его нужно стимулировать…Кох: в 1993 году был спрос на демократию?
Чубайс: Да, был. До 3 октября. А после этого спрос на демократию сильно ослабел. Посмотри на результаты выборов в декабре 1993-го с триумфом Жириновского».
Что же касается Егора Гайдара, то и спустя много лет, незадолго до своей кончины, в подробном и откровенном интервью Коху и Авену он не отказывался от этой точки зрения:
«…После путча, но перед выборами в Думу на меня многие смотрели, как на следующего премьера: вот сейчас будут выборы в Думу, у демократов будет большинство. Ты можешь себе представить, с каким энтузиазмом смотрел на меня Виктор Степанович. С одной стороны, он вроде бы действующий начальник. С другой — я, его бывший и будущий начальник.А потом, когда мы эти выборы не выиграли… Хотя, честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему считается, что мы в декабре 1993 года выборы проиграли. Наша фракция в Думе была крупнейшей. Демократы никогда больше не показывали таких результатов, как на первых выборах в Думу…».
Разумеется, в такой переломный для российской истории момент не мог не сказать своего слова и такой постоянный комментатор отечественной политики, как главред «НГ» Виталий Третьяков. В своей авторской колонке под заголовком
«ИСТЕРИКА И НОВЫЙ ОБМАН. Одни топчут бывших кумиров, другие — правду», Третьяков пишет:
«Как я и предполагал, в стане сторонников официальной власти истерика. Те, кто еще в субботу писал и говорил о Гайдаре в превосходных степенях и называл его светочем экономической науки и единственной опорой экономической реформы, уже во вторник писали его фамилию с маленькой буквы, да еще и во множественном числе. Ну да Егор Тимурович и так понимает, что эта клака верна лишь при прочном положении хозяина. Стоит под хозяином закачаться стулу, как клака первой бросится грызть и поносить его»…
Сегодня даже странно читать, что Виталий Товиевич вступился за главного либерала страны. Впрочем, вряд ли именно Гайдар был основной мишенью главреда «Независимой», речь, скорее, шла о его окружении:
«Как быстро оправились некоторые члены правительства и президентского окружения, пишет Третьяков, — как заверещали успокаивающе: ничего страшного не произошло (и что-то еще про победу Конституции), не надо драматизировать. Еще вчера не хотели отдать и одного министерского портфеля «Гражданскому союзу», а сегодня уже готовы вступить в коалицию со всей Компартией и даже с какой-то частью ЛДПР. Коммунист Руцкой им не подходил для партнерства, даже будучи в ранге законно избранного вице-президента России. А как жареный петух клюнул — готовы соединиться хоть с Жириновским (и соединились ведь уже, еще летом, в процессе написания Конституции)».
Да, бездонен цинизм дорвавшихся до власти», пафосно заключает Виталий Третьяков.
Между тем, именно этим, «дорвавшимся», была обязана своим рождением сама «НГ», первый номер которой вышел 21 декабря 1990 года при поддержке тогдашнего московского мэра Гавриила Попова.
Сам Третьяков довольно подробно и откровенно рассказывает о тех временах в интервью РИА Новости в рамках осуществляемого агентством проекта «Новые медиа России». Вот несколько цитат из этого интервью.
« — Время было смутное. Мы все были знакомы, при встречах обнимались и целовались. Авторитет «Независимой газеты» был таков, что с корочкой «НГ» люди спокойно входили в Кремль. В кабинет Ельцина, конечно, не заходили, но во все остальные кабинеты — да. Потом был наведен административный порядок…Сразу после августа 1991 года мы были не проельцинской газетой и не прогорбачевской, но позиционирование прессы в глазах тогдашнего начальства, российского и союзного, и публики все равно было такое: ты за Горбачева, или ты за Ельцина?
Демократическими считались те, кто за Ельцина, антидемократическими — те, кто за Горбачева и за других. Мы выступали с критикой и того, и другого, со статьями, приветствующими правильные шаги и того, и другого. Но все равно до августа 1991 года, тем более что мы вошли в список запрещенных [ГКЧП] газет, нас считали антигорбачевской газетой, то есть демократической.
…после августа — новая власть, демократия, новое правительство, я их почти всех знал, Гайдара, Авена, Шохина, Козырева, они были мои друзья или хорошие знакомые…»
Допускаю, что нечто подобное сегодня об отношениях с «дорвавшимися до власти» мог бы рассказать главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов. Да, собственно, он это регулярно и делает. Но поскольку он еще действующий главред, то об уровне «цинизма» своих нынешних друзей он, очевидно, поведает
Думаю, что тогда мы обнаружим, в какие же вегетарианские времена мы жили двадцать лет назад.
Аркадий Дубнов
