День Победы в 1992 году: без трезвона и лжи
День за днем. События и публикации 9 мая 1992 года комментирует обозреватель Олег Мороз*
Дата памяти и скорби
Весна 1992 года. Новая демократическая Россия отмечает День Победы. Отмечает по-новому. Более сдержанно и мирно. Без топота и грохота военного парада, как это бывало в советские времена, без неумеренной торжественности и пышности, без громогласного хвастовства о достигнутых успехах (тем паче, что и особых успехов пока нет; впрочем, как их не было и тогда, когда принято было ими хвастаться).
Весьма точно подметила новизну традиционного, любимого всеми праздника «Российская газета»:
«Праздник обрел несколько иное качество, чем год назад, не говоря уж о десятилетиях. Долгое время День Победы имел у нас как бы две ипостаси. С одной стороны, торжественные заседания руководства партии и правительства, дутые трудовые рапорты и вновь обнаруженные факты о «славном боевом прошлом» лидеров государства (ну да, вспомните хотя бы набившее оскомину трынденье о подвигах Леонида Ильича на Малой земле – О.М.). С другой – 9 мая всегда оставалось днем памяти и скорби. Сегодня, когда мишура официоза с праздника слетела, вторая ипостась и стала главным качеством этого майского дня».
Вспоминают и скорбят не только россияне, но и те, кто вместе с ними сражался против гитлеровского фашизма. Впервые «вполне официально» отмечать Победу в Москву приехали американцы, жители других стран – наших бывших союзников во Второй мировой войне. Как-то раньше старались не вспоминать, что Победа не только наша, она – общая и, отдавая дань подвигу нашего народа, не стоит замалчивать роль других народов в этой Победе, понесенные ими жертвы.
Еще одно новшество – к ветеранам на этот раз вышли руководители государства. Прежде, как известно, кремлевское начальство предпочитало благодарить ветеранов, будучи на расстоянии, – с трибуны Кремлевского дворца съездов…
«Выйти к солдатам Второй мировой сегодня, – пишет автор, – когда они едва ли не болезненнее всех переживают экономическую реформу, – значило идти на определенный риск. Похоже, он вполне оправдался».
Кстати, Борис Ельцин, выступивший накануне праздника с обращением к соотечественникам и ветеранам, отметил этот момент, – что ветеранам особенно тяжело и им впору вспомнить свое долготерпенье и упорство военных лет
«Сейчас главное – не отступить от курса на радикальные преобразования. Если, как в военные годы, выдюжим, выдержим, не испугаемся и не свернем в сторону, победа будет за нами».
В общем, праздник Победы в 1992 году прошел сдержанно и достойно.
Сейчас, в 2012-м, по воле начальства опять возвращаемся к совковым замашкам. Опять – грохот танков на Красной площади, показ новейших ракет, способных все перехватить и всех разгромить… Опять воинственные речёвки в духе «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим!»
А такого количества репетиций парада, какие были в этот раз, я что-то не припомню и в советские времена. Последняя же, генеральная, собственно и была уже самим парадом, разве что верховного руководства не хватало. Собственно, ею, наверное, и можно было бы ограничиться. Руководство же все потом могло бы посмотреть по телевизору. Сколько денег сэкономили бы! Направили бы на помощь тем же ветеранам…
Собираются штурмовать московскую Бастилию
Хотя День Победы в 1992-м прошел вполне миролюбиво, были опасения, что в этот день все же могут пройти серьезные боевые действия. Как известно, в ту пору шла иная война – война с противниками демократических перемен, и радикальные антидемократы – коммунисты и «патриоты» – то и дело порывались перейти в решительное наступление.
Вожаков «народных масс» не оставляла надежда, что стоит приложить совсем-совсем небольшие усилия и правительство реформаторов рухнет. Тут их, по-видимому, вдохновлял пример большевиков, как мы знаем, действительно сумевших в 1917-м без какого-то особого, нечеловеческого труда скинуть Временное правительство. Вообще, как считают многие, демократическая власть не умеет себя защищать, так что грех этим не воспользоваться. К тому же момент казался уж очень удачным: цены – главный индикатор качества жизни – продолжают взмывать вверх. Ну, как положение тут улучшится, – «революционная ситуация» сразу пойдет на спад. Так что надо поспешать-торопиться. Как говаривал незабвенный Ильич, промедление смерти подобно.
«Известия» заранее предупреждали»
«Предполагаются в этот день (9 мая – О.М.) и события, не предусмотренные постановлением правительства Москвы, такие, например, как митинги оппозиционных российскому руководству сил, пикетирование «Матросской тишины» (в этом СИЗО находились гэкачеписты, арестованные в августе 1991 года – О.М.)»
Ходили слухи, что состоится даже штурм этого учреждения. Однако, как пишет газета, по мнению руководства московского ГУВД, эти слухи были несостоятельны как минимум по двум причинам: во-первых, «Матросская тишина» – отнюдь не Бастилия, во-вторых, – сил и средств у правоохранительных органов имелось вполне достаточно, чтобы потенциальные «штурмовики» воздержались от «неразумных действий».
Правда, в московской милиции в ту пору сохранялся «рекордный недокомплект», так что самая большая надежда была на то, что «в этот праздник, который действительно слишком пропах порохом и слишком дорогой ценой завоеван, люди не будут терять голову, искать и создавать новых врагов».
Так или иначе, штурм «Бастилии» в самом деле не состоялся. Все ограничилось митингами и пикетами.
Еще одна цель – «Останкино»
Другим объектом для атаки пламенный революционер-коммунист Виктор Анпилов и его соратники из «Трудовой России» (в те времена был один из пиков их политического буйства) избрали телецентр «Останкино». Подобно тому, как их предтечи большевики главным считали захват телеграфа, так в новое время агрессивное внимание радикального крыла коммунистов сконцентрировалось на телевидении.
Акцию возле «Останкина» планировалось провести именно в День Победы 9 мая, опять-таки сыграв на патриотических чувствах россиян, связанных с этим днем. В апреле анпиловцы выпустили листовку с соответствующим призывом:
«Трудовая Москва» (столичное отделение «Трудовой России. – О.М.) зовет. 9 мая. Осадим империю лжи». «Лжедемократы отняли у народа Победу, оклеветали подвиг советского народа, избавившего мир от фашизма. Зловещая роль в этом принадлежит телевидению. Вопреки воле Всенародного веча от 17 марта 1992 г. власти отказывают движению «Трудовая Россия» в предоставлении 15-минутной ежедневной информационной программы по Центральному телевидению. Ветераны! Молодежь! Будем достойны славы павших героев. В День Победы возьмем в осаду телецентр в Останкино и добьемся выполнения резолюции 350-тысячного митинга». «СЛОВО — НАРОДУ!»
После, однако, сообразили, видимо, что 9 мая – не самый подходящий день для подобных мероприятий. Ветераны, хоть у них и «отняли Победу», «оклеветали их подвиг», 9 мая склонны к совсем другим делам – погулять на свежем воздухе, встретиться с однополчанами, вспомнить о военных годах, выпить по рюмке в память о погибших товарищах… Становиться же свидетелями или даже невольными участниками столкновений с милицией, которыми нередко заканчивались революционные акции «трудороссов», в этот святой день мало кто из них был настроен.
«Осада империи лжи»
«Осаду империи лжи» решено было перенести на другой день. Этот день Координационный совет «Трудовой России» и Дума Русского национального собора призвали сделать «днем всенародного сопротивления оккупационному правительству Ельцина». Возле телецентра планировалось провести второе Всенародное вече и в случае, если народу наберется достаточно, путем прямых выборов избрать даже «главу государства СССР» (кандидаты были выдвинуты еще на первом «вече», 17 марта).
Народу, однако, собралось не так много, как в марте на Манежной, – по разным оценкам, от 20 до 40 тысяч. Вариант «Всенародного веча» не проходил, зато для «осады империи лжи» пришедших было вполне достаточно. Как водится, на митинге клеймили «лжедемократов» «за ограбление миллионов русских людей, за разрушение нашей экономики, разоружение нашей армии...»
Митинг перешел в круглосуточное пикетирование телецентра. У телебашни был разбит палаточный городок. Главное требование пикетчиков – предоставить оппозиции слово в прямом эфире.
В действительности оппозиционеры вовсе не были обделены эфиром. По данным тогдашнего председателя «Останкина» Егора Яковлева, за несколько предшествовавших месяцев 1992 года Анпилов, Бабурин, Зюганов участвовали не менее чем в двадцати пяти телепрограммах, бессчетное множество раз имели доступ к радиомикрофону…
Осажденным телевизионщикам в те дни пришлось нелегко. При входе и выходе из телецентра пикетчики загораживали им дорогу, поливали матерщиной, избивали видеоинженеров, возвращавшихся после ночной смены… Многие из «борцов за правду» были пьяны. Самым же тягостным, особенно в первые дни осады, было ощущение, что никого, кроме них, происходящее не касается. Власти бездействовали. Обращения Яковлева к московскому прокурору Геннадию Пономареву, к столичному милицейскому начальнику Аркадию Мурашову не имели никаких последствий. И тот, и другой соглашались, что да, пора бы и власть употребить и… ничего не делали.
Власть бездействует
Яковлев обращался за помощью даже к председателю Верховного Совета Хасбулатову. Тот только отмахивался: «Ладно-ладно, разберемся». Ну, к этому деятелю, ставшему ярым врагом президента и правительства, можно было и не обращаться: события возле телецентра были ему на руку. Он и его приспешники называли это «народными выступлениями».
В конце концов, к председателю «Останкина» пришли руководители студий со словами, что терпение у людей кончается. Предложили: если милиция не в состоянии обеспечить нам хотя бы свободный проход в здание, наймите частных охранников.
После этого у Яковлева состоялся довольно занятный разговор с тогдашним министром внутренних дел Виктором Ериным, о котором председатель телецентра рассказал в интервью «Известиям»:
«Звоню Ерину и говорю: «Мы намерены нанять частных детективов – из «Алекса» и из «Дельты», – может быть, вы сочтете это неудобным, мы все-таки госорганизация?» Он в ответ: «Хотите – нанимайте» – «Но у меня коллектив на грани забастовки». – «А работа с коллективом – ваша проблема».
Вот так. Моя милиция меня бережет.
Нанятые администрацией частные детективы со своей работой справились. Помимо прочего, они выяснили, кем и как пикетчикам подвозилась и раздавалась водка. Это в то время, как в Московском управлении безопасности авторитетно заявили: «Наши работники были у вас, смотрели, пьяных там не видно».
Либерализация дошла и до водки
Раз уж речь зашла о водке… Накануне Дня Победы (не знаю, почему именно в этот момент) Ельцин подписал правительственное постановление об освобождении цен на ликеро-водочные изделия.
Это постановление завершало серию постановлений и указов о либерализации цен на товары, реализуемые в розничной торговле. Как сообщил экономический советник правительства Алексей Улюкаев (ныне он зампред Центробанка), постановление было подготовлено еще в феврале, но подписание его все откладывали и откладывали из опасений социального взрыва: как известно, повышение цен на алкоголь – а что такое их либерализация, как не повышение? – наш народ всегда воспринимал наиболее болезненно.
Однако откладывай, не откладывай – у рынка свои законы. По словам Улюкаева, дальше тянуть уже было невозможно. Предприятия-изготовители вина и водки покупают исходную продукцию (зерно, виноград) по биржевым (свободным) ценам, а реализуют по фиксированным. В результате производство этих жидкостей на большинстве предприятий стало почти убыточным. Кроме того, как и повсюду при таком неестественном, с точки зрения рыночной экономики, порядке, крепкие и не очень крепкие напитки были в дефиците, доходы перетекали в карман алкогольной мафии…
Либерализация цен на любимое народное питье, конечно, вызвала недовольство, однако социального взрыва не случилось. Качественный продукт в алкогольном меню в значительной степени заменили самогон и всякого рода суррогаты. Несмотря на повышение стоимости, трудящиеся продолжали употреблять спиртное, причем во все большем количестве. Продолжают до сих пор. Как этот процесс остановить, – чтобы страна совсем уже не спилась, – еще никто не придумал. Да, наверное, и вряд ли придумает.
Олег Мороз
Писатель, журналист. Член Союза писателей Москвы. Занимается политической публицистикой и документалистикой. С 1966-го по 2002 год работал в «Литературной газете». С 2002 года на творческой работе. Автор нескольких сотен газетных и журнальных публикаций, более полутора десятков книг. Среди последних – «Так кто же развалил Союз?», «Так кто же расстрелял парламент?», «1996: как Зюганов не стал президентом», «Почему он выбрал Путина?», «Ельцин. Лебедь. Хасавюрт», «Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина», «Неудавшийся «нацлидер».
