Что было до того, как Россия «одурела»
День за днем. События и публикации 4 апреля 1993 года комментирует обозреватель Аркадий Дубнов*
Состояние российского общества, пережившего в конце марта 1993 года перипетии внеочередного IX Съезда нардепов РСФСР, трудно сегодня описать иначе, как глубочайший невроз. Бывшие советские граждане, только несколько лет перед этим назад впервые испытавшие потрясение от реалитишоу, в которые превратились прямые телетрансляции заседаний советских съездов, и уже пережившие крах СССР и отставки его руководства, снова становились свидетелями разворачивающегося на их глазах полномасштабного государственного кризиса. Драматическое столкновение президентских и парламентских ветвей власти ввергало страну и тех, кто следил за событиями (а таких становилось все больше и больше), в шоковое состояние.
Уровень эмоций, взаимной ненависти и гибельных, — в буквальном смысле, — страстей зашкаливал, переходил все мыслимые пределы. В стране все чаще и чаще говорили об опасности надвигающейся гражданской войны. Сегодня, когда, мы знаем, что эти опасения были не напрасны, совершено иначе видятся те настроения, что были разлиты по всем слоям российского общества, транслировались на страницы прессы.
Принятому на IX съезде решению о проведении 25 апреля 1993 года всероссийского референдума о доверии президенту Ельцину, проводимой им социально-экономической политике, о согласии с предложением провести внеочередные выборы президента и народных депутатов, предшествовал отказ 26 марта большинства съезда отрешить Ельцина от власти. Это было, конечно, поражением хасбулатовской части съезда, стремившейся покончить с проводимой ельцинским правительством реформами. Однако, подготовка к референдуму вместе с напряженным ожиданием его результатов, погружало всю страну в чрезвычайно эмоциональное, если не сказать, взвинченное состояние.
Оно хорошо читается со страниц «Московских новостей», вышедших 4 апреля 1993 года.
Авторы газеты по-разному реагируют на происходящее.
Один из учредителей «МН», драматург Александр Гельман, в заметке под названием «Съезд, как учебное пособие для избирателей» пишет:
«…Вот и в эти дни, когда кругом ругают последними словами съезд нардепов, когда люди, наблюдая перипетии страстей в Кремле, приходили в отчаяние, в ужас, лично я находил и вполне обнадеживающие, очень полезные стороны этого сборища. Ведь, попросту говоря, что такое съезд? Это зрелище. Научно-популярное кино. Это замечательная возможность пронаблюдать, как ведут себя люди, которых мы выделили, выбрали, которых мы подняли выше себя, поставили нами править. Состав этого съезда мы уже не изменим, не исправим. Но мы можем его созерцать, изучать, анализировать. Давайте же подумаем об этом съезде в свете приближающихся новых досрочных выборов. В цивилизованных странах каждый гражданин за свою жизнь примерно десять-двенадцать раз выбирает президентов и парламент. А мы это сделали, по существу, первый раз».
Ах, как наивен был замечательный «знаток человеческих душ», как прекраснодушно он заблуждался…
Во-первых, референдум не дал возможности провести досрочные выборы, — ни президентские, ни парламентские. Нардепам было суждено просуществовать еще до октября 1993, когда случилась трагедия расстрела Белого дома и молниеносная, в масштабах нескольких московских районов, но настоящая, кровопролитная гражданская война. Только после того, как лидеры съезда, Хасбулатов и Руцкой, генерал Макашов и его соратники были арестованы, Ельцин распустил парламент и были назначены новые выборы, в декабре того же года.
И мы помним, во всяком случае, я никогда не забуду, чем они закончились… Это в ночь после тех выборов выдохнул Юрий Карякин свое знаменитое, — «Россия, ты одурела!». Это тогда все мы пережили позор от результатов народного волеизъявления, сделавшего «сына юриста» триумфатором выборов… Вот кого мы «подняли выше себя», как выразился «старик Гельман».
Забавно…, Александру Исааковичу, с которым мы дружим семьями уже много лет, тогда не было еще и
«…Мы ведь в политике форменные дети, несмышленыши, продолжает Гельман, — для того чтобы мы могли понять, осознать, какие человеческие типы ни в коем случае в парламент выбирать нельзя, не следует, этот съезд нам крайне необходим. Состав этого съезда, его специфический пафос отражают не только психологию депутатского корпуса, но и наш собственный незрелый политический опыт, нашу неспособность заблаговременно различать в людях те черты и черточки, которые предвещают ошеломляющие метаморфозы в их поведении и мышлении. Ведь многие из нас выбирали не этих людей, которых мы сейчас видим. Этот съезд — серьезная школа самопознания, саморазоблачения наших предрассудков, ложных уверенностей. Короче говоря, съезд, который мы называем безумным, может стать для нас школой мудрости. Мы увидели на этом съезде искусных манипуляторов коллективным мышлением и поведением. Мы знали манипуляторов тоталитарного режима, а это совершенно новые типы. Характерная черта одного из этих типов — феноменальная ловкость. Ловкость всего — ума, эмоций, речевого потока. Ловкость колючих шуточек и гневных тирад. Виртуозная, завораживающая ловкость перехода от одной интонации к другой. Здесь ловкость не просто черта личности, это свойство самого мышления, свойство всех переживаний человека. Второй тип — холодная последовательность упорного, неостановимого продвижения к цели. Этот тип действует строго по правилам, ни слова, ни звука лишнего, полная бесстрастность, за которой скрывается клубок неистовых, но насмерть зажатых чувств. Он не улыбнется до тех пор, пока не будет одержана и закреплена напрочь полная победа. Нет сомнения, что это будет победа чего-то мрачного, невыносимого».
Полное ощущение дежа вю. Кажется, что Гельман описывает характеры нынешнего депутатского корпуса, того самого, что в массе своей сформировал тот самый «взбесившийся принтер», которым теперь останется в истории…
«Нет, мне этот съезд очень даже по душе, ерничает Гельман, — Это не съезд, а целая энциклопедия — универсальное пособие по различению политических маневров, интриг, сговоров, разного рода передержек, подтасовок, притворств. Так что сиди, смотри и учись…
Нам же важно сейчас только одно: не ошибиться в следующий раз, не выбрать таких же снова», заключает знаменитый советский драматург».
Но мы ошибались и выбирали. Снова и снова. А потом уже и перестали выбирать. Это стали делать за нас. Ведь технологический прогресс принес нам не только интернет, мобильные телефоны и возможность вести «умные войны», но и замечательные политтехнологии, которые усадили на место депутатов людей, которых мы раньше и в глаза не видели, умеющих быть многократно принципиальными (
Совсем в другой тональности статья писателя Александра Кабакова на «странице трех авторов» «МН», — «Послание власти».
Писательские эмоции посвящены тем же нардепам:
«Ради чего они существуют? Ради нас. Чтобы решать, достойны ли мы уже частичной собственности или пока доросли только до коллективной, пора ли уже нам приватизировать то, что и без того всегда было наше, народное, или еще рановато, стоит ли нам разоружаться или опасно на глазах у американцев, которые тут же завоюют нашу богатую и счастливую страну…
Боже, как они мне все надоели!
Видеть не могу. Будь проклято прямое включение ныне и присно и во веки веков, аминь. Когда я их вижу, ко мне возвращается одно из самых отвратительных ощущений: будто сейчас семьдесят восьмой год. Я собираюсь в Болгарию и стою перед выездной комиссией райкома, а у них на столе мои документы, и там все написано и про партийность, и про национальность, и про разводы… Ничего не могу поделать: слышу, что парламент, а вижу райком.
И тошнит.
И президенты, сколько их ни было за последнее время, как-то сливаются: некто приятный глазу, говорящий про согласие и норовящий ввести чрезвычайное положение чуть зазеваемся.
…Кого выбрать, еще непонятно. Неплохо бы что-нибудь придумать, для этого нужно время, хотя бы до сентября. Но кого не выбирать, я уже знаю. Я их запомнил — их горящие глаза за третьим микрофоном, их лексику и выговор, их повествование о себе в третьем лице, хамство в зал и ложь в толпу, их гениальное умение принимать решения, которые не выполняются никогда.
Ни одного знакомого по прямой трансляции — в новом парламенте! Господина Икс — в президенты!».
До сентября время, как выяснилось уже 25 апреля, когда состоялся референдум, время было дано. А тогда, в начале апреля обсуждали, кто мог бы оказаться этим «Господином Икс».
В том апрельском номере «МН» в рубрике «Прогноз» статья зам.главного редактора газеты Степана Киселева: «Если не Борис Ельцин, то кто может стать Президентом России?».
Сегодня, по прошествии двадцати лет, этот вопрос вызывает улыбку. Нет, не потому, что мы уже давно знаем имя этого человека. А потому что смешной, если не сказать, — немыслимой, кажется сама постановка вопроса, «кто может стать?»… Отечественному избирателю уже давно внушили, — кого там, «наверху», назначат в преемники, тому и быть президентом. И гражданам надо будет только зафиксировать этот выбор, разумеется, на честных и справедливых, извините за тавтологию, выборах.
Киселев, между тем, размышляет, будучи уверен, очевидно, что референдум приведет к досрочным выборам обеих ветвей власти.
«…Наилучшим выходом из этой переделки было бы взаимное удаление драчунов — президента и парламента — с политической арены. По крайней мере, так считает то разумное меньшинство, которое и в сумасшедшем доме российской политики умудрилось сохранить ясный ум. Однако и их смущает вопрос: не придут ли к власти в результате досрочных выборов президента и парламента еще более циничные, еще более беспринципные и жестокие горлопаны. Такое в истории уже было — в Германии 30-х годов. Чтобы ответить на этот вопрос, фонд «Общественное мнение» по заказу «МН» опросил в 14 городах 1100 граждан России. Спрашивалось: «Если бы сегодня состоялись выборы Президента России, за кого из перечисленных политических деятелей Вы отдали бы свой голос?».
В том случае, если бы в выборах принимал участие Борис Ельцин, он получил бы 41 процент голосов опрошенных. И это понятно — опрос проводился на острие IX съезда, когда избиратели оказались в типично русской ситуации: из двух зол им пришлось выбирать наименьшее.
…В том же случае, если Ельцин по тем или иным причинам — провал референдума или высказанное на нем недоверие — сойдет с дистанции, то не исключено, что на президентское кресло будут претендовать политики, которых назвали эксперты «МН». И в этом случае есть повод для оптимизма».
Результаты опроса выглядели следующим образом:
Александр Руцкой (на тот момент — вице-президент России) — 12 процентов голосов
Анатолий Собчак — 7
Егор Гайдар — 6
Григорий Явлинский — 5
Николай Травкин — 5
Владимир Жириновский — 4
Михаил Горбачев — 4
Аркадий Вольский — 3
Сергей Бабурин — 2
Виктор Аксючиц — 0
Как мы теперь знаем, настроения российского избирателя к концу 1993 года, после событий
«Одурение» уже было близко.
Аркадий Дубнов
