Атака на СМИ: отбились, но осадок остался…
События и публикации 16–17 июля 1992 года
комментирует обозреватель Андрей Жданкин*
Противостояние Верховного Совета, а точнее, спикера Руслана Хасбулатова, и российских СМИ на этой неделе достигло своего пика. Социологические опросы того времени свидетельствовали, что пресса в целом и журналисты в частности пользовались, в отличие от органов власти, депутатов и политиков, наибольшим доверием у населения. За обладание этим мощным рычагом влияния и развернулась настоящая битва между исполнительной и законодательной властями.
О предыстории конфликта так пишет в своей книге «Роман с президентом» экс-пресс-секретарь Ельцина Вячеслав Костиков:
«Формальным поводом для открытия «боевых» действий послужил острый конфликт между газетой «Известия» и Верховным Советом, точнее его спикером Р. Хасбулатовым. Газета несколько раз публично уличила его во лжи. В Верховном Совете началась шумная кампания за ревизию демократического Закона о печати. Фактически речь шла о попытке введения цензуры в виде «наблюдательного совета».
В середине июля депутатский корпус пошел в открытое наступление. В понедельник, 13 июля, Президиум ВС рассмотрел проект закона об «Известиях»:
«23 августа 1991 года в нарушение действующего законодательства был прекращен выпуск газеты «Известий Советов народных депутатов СССР» (учредитель – Президиум Верховного Совета СССР). На базе государственного издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» начала издаваться новая газета «Известия». Ее учредителем выступил журналистский коллектив газеты «Известия Советов народных депутатов СССР». Учреждение и регистрация газеты «Известия» проведены с существенным нарушением Закона СССР «О печати и других средствах массовой информации».
Учитывая, что право учредителя – Президиума Верховного Совета СССР, правопреемником которого на территории Российской Федерации выступает Верховный Совет РФ, – на издание своего официального печатного органа нарушено, Верховный Совет Российской Федерации постановляет:
1. Поручить Президиуму Верховного Совета Российской Федерации на базе издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» и газеты «Известия Советов народных депутатов СССР» обеспечить выпуск газеты представительных органов власти Российской Федерации, рассмотреть и утвердить программу деятельности и устав редакции. 2. Поручить Министерству печати и информации Российской Федерации оказать содействие ныне действующей газете «Известия» в приведении учредительных документов и регистрации ее в соответствии с требованием закона, выделении необходимых помещений для нормального функционирования. 3. Принять к сведению, что по фактам выявленных нарушений действующего законодательства со стороны концерна «Известия» Прокуратурой Российской Федерации приняты необходимые меры прокурорского реагирования».
Окончательное рассмотрение законопроекта было отложено на пятницу, 17 июля. К слову, «финт», успешно взятый на вооружение парламентами всех последующих созывов: самые важные, противоречивые, скандальные, неоднозначные законопроекты рассматривать в конце недели или под самый отпуск, или под Новый год. Дабы у оппонентов и критиков не было времени на «ответный ход». «Приняли в пятницу закон, которым недовольны, а к понедельнику, когда все это будет опубликовано-озвучено в СМИ, глядишь, недовольство и рассосется», – скорее всего, именно такой примитивной, но работающей логикой до сих пор руководствуются большинство отечественных законотворцев. Как пример – недавнее принятие скандальных законов «о клевете» и «об иностранных агентах» – аккурат перед уходом в отпуск.
К 17 июля практически все более или менее независимые СМИ выступили со своим мнением по поводу происходящего – как атаки на «Известия», так и попытки пересмотреть Закон о печати. Больше всего, само собой, негодовали «Известия». Подвергавшиеся в те дни реальной опасности лишиться самостоятельности.
«Несколько дней известинцев вынуждают жить не только новостями о стране и мире, что является нашей профессиональной обязанностью, но и новостями о самих себе. Информация – как донесения с поля боя» – так начинается номер «Известий» от 16 июля. Вся первая полоса – под шапкой «Лобовая атака на свободу слова – это покушение на российскую демократию».
Там же – принятое 14 июля Обращение руководителей средств массовой информации к президенту России: «…Что означает намерение создать наблюдательные советы, как не попытку учредить новый агитпроп с полномочиями цензуры? К чему ведет предложение «упорядочить освещение деятельности высших органов власти и управления», как не к запрету подвергать публичному критическому анализу эту деятельность, высказывать свободные суждения о работе парламента и правительства?... Авторы обращения напоминают президенту его заявление на заключительном заседании Съезда народных депутатов России: «Какие-либо ограничения гласности. Свободы печати недопустимы»… Выступить с этим обращением нас вынуждает беспрецедентная, близкая к печальному завершению кампания по удушению свободы слова и печати… Предотвратить его с Вашей помощью - цель данного обращения. Речь идет уже не только о свободе слова и печати, но и о твердых, неукоснительных гарантиях нашего дальнейшего демократического развития»… Однако, согласитесь, как свежо и актуально звучит сегодня это обращение двадцатилетней давности.
Под документом поставили свои подписи руководители практически всех мало-мальски значимых СМИ России – Яковлев, Игнатенко, Голембиовский, Гусев, Карпинский, Лошак, Третьяков, Комиссар, Сагалаев… Не было, само собой, подписи главреда «Российской газеты» Логунова, и, как ни странно, Венедиктова, без которого сегодня трудно представить себе пантеон главных редакторов.
А вот Борис Николаевич, судя по всему, до последнего пытался остаться в стороне и не вмешиваться в этот конфликт. Как пишет Вячеслав Костиков: «Трудности вовлечения президента в борьбу за прессу состояли в том, что, по моему мнению, Ельцин в то время недооценивал опасности со стороны Верховного Совета не только для прессы, но и для демократии вообще. Ему казалось, что и с Р. Хасбулатовым и с Верховным Советом можно договориться». Как показало время, Борис Николаевич сильно ошибался…
Но, так или иначе, вплоть до 16 июля никаких «телодвижений» со стороны президента и его администрации не совершалось. Но 16-го, накануне обсуждения в парламенте Закона о СМИ и вопроса с «Известиями», Ельцин таки встретился с главными редакторами. Сама встреча, по отзывам ее участников, прошла «ни шатко ни валко», несколько сумбурно. Но главное было достигнуто – президент четко высказал свою позицию в вопросе «ревизии свободы слова».
«Откликаясь на обращение руководителей средств массовой информации к президенту России с просьбой предотвратить наметившийся откат от демократических завоеваний россиян, Б.Н. Ельцин выразил свою однозначную и решительную поддержку демократической печати, заявил о том, что как гарант Конституции и законности в стране он не допустит ревизии законодательных гарантий свободы слова и печати, возврата к печальным временам цензуры», – писали «Известия» на следующий день.
«Российская газета» высказалась более «мягко»:
«Говоря о ситуации, сложившейся в результате намерения парламента обсудить на сессии вопрос о государственной политике в области СМИ, Президент сказал: «Да, иногда и мне бывает больно от критики, но нельзя допускать давления на средства массовой информации. Мы приняли Закон о печати, и я как Президент обязан обеспечить его выполнение». Конечно, сказал Президент, хотелось бы, чтобы и в обществе, и в прессе было больше политической культуры. Но в значительной мере это зависит от общего фона, на котором идет становление демократии».
К слову, 17 июля, уже после встречи с Президентом, «Российская газета» тоже «разродилась» своим мнением по поводу происходящего. «Свобода слова: право и ответственность» – назывался материал, подписанный редколлегией газеты. «Думаем, именно бережности и понимания сложной работы парламента и недостает некоторым газетам. Это и спровоцировало конфликт – совершенно ненужный и даже опасный для общества. В парламенте есть люди, которые с удовольствием воспользовались возникшим конфликтом, чтобы накинуть удавку на прессу: одни – на «правую», другие – на «левую». Все эти «наблюдательные советы», в какие бы позолоченные рамки их ни вставляли, означают одно: возрождение цензуры…»
В этом же – то ли редакционном материале, то ли – обращении редколлегии – «Российская», походя, пнула коллег из «Известий», обвинив их в том, что они используют государственную полиграфическую базу, будучи частной газетой (напомню: 1992-й год, тогда еще было актуально – частный-государственный). «Известия» тут же разродились отповедью под заголовком «Утверждения о том, что «Известия» захвачены группой частных лиц, – ложь». К счастью, дальше этой пикировки дело не пошло. И обе газеты вовремя одумались, вероятно, поняв, что как бы то ни было, но они по одну сторону баррикад.
Скажу откровенно, все ожидали, что после четкого изложения позиции Ельцина парламент, все же решит отложить рассмотрение вопросов о СМИ. Казалось, что и обращение редколлегии «Российской», выступившей против всяких ограничений для прессы – косвенное тому подтверждение: как никак, орган ВС РФ. Как минимум, все надеялись, что «Известия» трогать депутаты не рискнут. Тем более что в той же «РГ» 17-го был опубликован анонс: «Рассмотрение в парламенте вопроса о средствах массовой информации республики перенесено на сегодня, 17 июля. Вопрос о газете «Известия», который был рассмотрен на Президиуме Верховного Совета России 13 июля, в предварительной повестке парламента на сегодня отсутствует».
Но, в итоге, ВС принял постановление, в котором потребовал от газеты снова стать «Известиями Совета народных депутатов Российской Федерации». Тут уже не выдержал Ельцин. На следующий день, 18-го, Вячеслав Костиков выступил с заявлением, опубликованным в «Известиях»: «Президент Российской Федерации Борис Ельцин «с глубокой озабоченностью» воспринял результаты рассмотрения в Верховном Совете вопроса о средствах массовой информации и о газете «Известия». В заявлении Вячеслава Костикова также сказано, что у президента вызывает озабоченность стремление Верховного Совета заглушить критический анализ собственной деятельности, подчеркнул пресс-секретарь. Вызывает сожаление попытка изменить независимый статус газеты «Известия», которая считается одной из самых уважаемых газет и последовательно поддерживает курс на демократические преобразования российского общества. «Как гарант Конституции и демократических завоеваний народа президент России предпримет все необходимые меры в рамках Конституции и Закона о печати для защиты средств массовой информации», – говорится в заявлении пресс-секретаря.
О том, чем закончилось противостояние «Известий» и Хасбулатова, дальше распространяться не имеет смысла. Все закончилось октябрем 1993-го…
А вот, что касается Бориса Николаевича, к слову, бывшего партийного и советского чиновника, «на генетическом уровне» привыкшего не доверять прессе и относиться к ней с опаской, но, тем не менее, последовательно и до последнего отстаивающего ее независимость, – только за это ему надо было ставить памятник.
Андрей Жданкин
Профессиональный журналист. Окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. В 1991 году – обозреватель «Российской газеты». После августовских событий (ГКЧП) – официальный пресс-секретарь Государственной комиссии по расследованию деятельности органов КГБ в путче, образованной указом Президента СССР М.Горбачева (комиссия С.Степашина). После «Российской газеты» (пунктирно) – еженедельник «Россия», «Совершенно секретно», несколько журналов «с нуля», участие в избирательных кампаниях федерального уровня.
