Большие города: из Парижа в Москву с опытом градостроительства
Будущее современных мегаполисов обсуждалось 21 февраля в ходе публичной дискуссии «Реконструкция города: прошлое в будущем».
В беседе приняли участие французский архитектор Доминик Дрюен, глава Москомнаследия Александр Кибовский, специалист по охране культурного наследия Наталья Душкина и руководитель учебных программ института архитектуры, медиа и дизайна «Стрелка» Юрий Григорян. Дискуссия прошла в рамках российско-французского цикла «Мутирующая реальность», проводимого при поддержке Ельцин Центра.
Дискуссия была организована Президентским центром Бориса Ельцина, посольством Франции, отделом книги и французским институтом в Москве, Франко-Российским исследовательским центром, информационно-аналитическим интернет-каналом «Полит.ру».
Как сочетать старое и новое в городах? Какие достижения и трудности есть в этом деле у французских специалистов? Начал дискуссию Доминик Дрюен, известный не только как архитектор, но и как эксперт в области реконструкции «трудных» городских районов. Он считает, что сегодня и Франция, и Россия – несомненно, страны городские. Жилые массивы строились в наших странах после Второй мировой войны, когда ситуация с жильем была просто катастрофической: из-за большого притока населения нужно было дать крышу над головой миллионам людей. Этим – и у нас, и у них – занялось государство.
Первые жители из французских бараков без удобств въехали в достаточно комфортабельные по тем временам квартиры в 1957 году. Изначально в «кварталах счастья», как и планировалось, жил средний класс: инженеры, учителя, рабочие. Но постепенно социальное жилье заселили люди с низким достатком, эмигранты и безработные, превратив некогда современные кварталы в гетто.
- Сегодня это – место «неправильной жизни», там процветают насилие и борьба с законом, торговля наркотиками, - рассказывает Дрюен. – Иногда пожарные не могут проехать, чтобы потушить возгорание, потому что их автомобили забрасывают камнями. У нас в ходу такая шутка: есть три критерия жилья – расположении, расположении и… расположение. Важно, где вы живете. Часто названия неблагополучного района достаточно, чтобы вам отказали в приеме на работу или университет.
Сюда редко заходят туристы – им не по душе такое исключение из привычного образа романтической Франции. Один из «нехороших» районов носит имя великого французского писателя Оноре де Бальзака, однако славу Balzak снискал отнюдь не литературную. Имидж району подпортили бытовые драмы – по сей день французы помнят, что в квартале Бальзак после небольшой размолвки юноша заживо сжег своего приятеля.
Зачастую архитектура таких районов не несет никакой ценности - ни исторической, ни художественной. Исключение - Куртийер (Les Courtillères) – типичный рабочий поселок, где знакомые взгляду россиян многоэтажки соседствуют с домами-«сороконожками». В состав жилого комплекса, построенного архитектором Эмилем Аийо в коммуне Пантен в пятидесятые, входит дом длиной в 1,5 километра. Еще двадцать лет назад здесь жили более пяти тысяч человек. Этот комплекс собирались снести, но оказалось, что сделать там ремонт дешевле, чем строить заново.
Однако большинство социальных кварталов – из тех самых, бывших «счастливых» - ждет именно разрушение. Программа массового строительства социального жилья во Франции закончилась в 1983. А несколько лет назад правительство приняло концепцию «большого Парижа». Проект, который учитывает мнение не только властей, но и самих жителей, должен изменить город и его окрестности. На профессиональном языке это называется «урбанизированием пейзажа» - в новую жилищную систему пытаются вписать в уже существующую архитектурную структуру. В этом деле не обойтись без сноса ветхих уродливых домов, строительства новых дорог, освобождения места для новых кварталов и парков.
А что в российской столице? Что нынешние москвичи оставят следующим поколениям? Такой вопрос задала аудитории Наталья Душкина. По количеству сооружений, построенных в городах, прошлый, двадцатый век остается рекордсменом. Для сохранения этого наследия каждая страна ищет собственные решения. В Европе, например, закон запрещает строить новые здания в радиусе одного километра от памятника.
– Это рационализм, доведенный до максимализма, – считает Наталья Душкина. – Сложно представить, что такое возможно в российской столице.
Рациональной Европе Россия противопоставляет нелогичную, но доходную точечную застройку и использование памятников архитектуры в качестве жилья и офисов. Иногда это единственная возможность сберечь хотя бы часть истории. Дело за «малым» – убедить арендаторов и собственников в необходимости сохранения доставшегося им наследия.
Наладить взаимодействие между социальной и градостроительной средой пытаются и в России. Александр Кибовский считает основными проблемами растущей и развивающейся Москвы ветшание старых зданий, а также опасность превращения отдельных кварталов в анклавы.
– Социальная адаптация городской среды – очень важная тема, которая недооценивается до сих пор, – считает лава Москомнаследия, кандидат исторических наук Александр Кибовский. – Но за всеми решениями надо видеть человека.
По образу концепции «большого Парижа» недавно запущен проект «Большая Москва». Он предполагает адаптацию и развитие территорий на юго-западе Московской области и присоединение их к столице. На конкурс разработки концепции было представлено более 60 заявок из разных стран мира. Финалистов назвали за несколько часов до начала дискуссии «Реконструкция города: прошлое в будущем». В конкурсе продолжат участие четыре российские авторские группы и шесть иностранных (Франция, Испания, Италия, Нидерланды, США). Среди них есть и разработчики концепции развития Большого Парижа.
