XX съезд КПСС (14-25 февраля 1956 года). На съезде первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев выступил с закрытым докладом «О культе личности и его последствиях»
Семья рядовых интеллигентов. Отец рано погиб, мама – врач. В ранние стадии моей жизни была в эвакуации. Я жил в Киеве до войны, и если бы мы не уехали в эвакуацию, мои останки покоились бы в Бабьем яру. Мы покинули Киев в июле, в начале июля 41-го года и больше уже туда не возвращались. То есть я много раз бывал в Киеве, недавно как раз Фонд Ельцина проводил конференцию, это было интересно. Но после войны мы вернулись из эвакуации с родственниками в Ленинград.
А вы знаете, мне это было всегда интересно. Еще в детские годы я очень любил читать исторические книги, мне была интересна история. И, собственно, особых колебаний не было. В старших классах я был одним из организаторов исторического общества в школе. Ну, по сути дела, кружок, который для понта или не знаю, для чего, присвоил себе название – общество. Где обсуждали различные исторические сюжеты. Были мои товарищи, которые тоже интересовались историей. Один из моих друзей кончил школу на год раньше, пошел на истфак. И вот в 10-м классе я какой-то день промотал занятия в школе и поехал в университет. И побывал на нескольких лекциях, на нескольких семинарах. Пожалуй, наибольшее впечатление на меня произвел семинар историка России, профессора Бориса Александровича Романова, которого я числю своим учителем, хотя непосредственно у него я не писал ни курсовые, ни дипломные. Это был человек совершенно изумительной образованности, знания, квалификации, человек огромной нравственной силы, человек в высшей степени интеллигентный, жизнь которого тоже достаточно сложна. Он принял участие в строительство Беломорско-Балтийского канала, как вы понимаете, не по своей инициативе. Но, слава богу, это было достаточно рано, когда власть была не то что бы вегетарианской, вегетарианской она никогда не была, но, во всяком случае, в те времена люди возвращались, и удавалось вернуться к работе.
Венгерское восстание (23 октября – 9 ноября 1956 г.) – вооруженное восстание против просоветского режима Венгерской народной республики, было подавлено советскими войсками
Ну, как вам сказать? Конечно, это было плохо. Мне, в общем, хотелось заниматься моей профессиональной работой, я уже был в аспирантуре. Конечно, я не могу сказать, что это так легко прошло. Но это могло бы кончиться гораздо хуже, потому что тот человек, у которого нашли эти материалы, заплатил гораздо дороже, а человеком он тоже был выдающимся. Это
Револьт Пименов
Револьт Пименов – математик, историк, участник диссидентского и правозащитного движения в СССР
, может быть, вы слышали это имя. Кстати, он имеет отношение прямое к нашей основной теме, поскольку он был избран депутатом, народным депутатом России от Сыктывкара, где он остался после очередной ссылки. У него был сначала приговор к 10 годам за антисоветскую деятельность, потом его помиловали по инициативе
Твардовского
Александр Твардовский – поэт, писатель, главный редактор журнала «Новый мир» (1950–1954, 1958–1970)
,
Келдыша
Мстислав Келдыш – математик, инженер, президент Академии наук СССР (1961–1975)
тогда. А поскольку он был выдающимся математиком, он был во владимирской тюрьме, сидел, и туда приходили толстые бандероли с математическими журналами различных стран. Он хорошо знал языки, и он был избран членом ряда математических обществ, академий зарубежных. Своего рода хобби его тоже была история. Он издал книгу… То есть не он издал, он написал книгу «Россия в борьбе за Конституцию». Это такой очерк русской истории под углом возникновения, продвижения конституционных идей, возникновения различных общественных движений в России с XIX века.
Переоценка ценностей, основная переоценка, я думаю, произошла где-то
в год смерти Сталина
Сталин умер 5 марта 1953 г.
. Когда очень многое на моих глазах стало рушиться, подвергаться сомнению. Не то что бы изменения были очень глубокие, и вот я иногда говорю, рассказываю людям, с которыми мне приходится об этом говорить, что когда я слушал знаменитый
доклад Хрущева
25 марта 1956 г. первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев выступил на XX съезде партии с закрытым докладом «О культе личности и его последствиях»
, я, в общем… ну, конечно, там было довольно много новой информации, но принципиально для меня ничего нового Хрущев не сказал, я уже был… если тогда этого слова еще не было, я был, конечно, антисталинистом.
Ну, вот разоблачение сталинских злодеяний. А потом вдруг Венгрия. Я тогда от общества «Знание» читал лекции о Венгрии и любил цитировать слова
Чернышевского
Николай Чернышевский – философ, писатель, публицист. За составление прокламации «Барским крестьянам от доброжелателей поклон» в 1862 г. попал в тюрьму, где написал роман «Что делать?». Провел на каторге и в заключении около 20 лет
, записанные в дневнике по поводу интервенции армии Николая Первого в Венгрию. Чернышевский тогда написал: «Друг венгров, желаю поражения там русским». Вот я это всегда на лекциях цитировал.
Я, конечно… Венгрия была, ну, что ли окончательным переломным пунктом. Цену нашей власти… у меня после этого никаких не было иллюзий.
Нет, нет. Он был предназначен для того, чтобы показать его моим близким друзьям. В какой-то мере назначение этого текста было самиздатовское, хотя слова «самиздат» еще тогда не было. Но после того как Пименов был арестован, я все экземпляры, которые у меня находились, уничтожил. Ну, в охранительных целях.
У меня есть этот экземпляр, я его получил в 90-х годах в ленинградском большом доме КГБ. Я приехал туда как депутат, Пименов уже был реабилитирован, и работник архива ленинградского КГБ достал том, извлек из него, вырезал эти страницы, себе сделал…
Ну, видите, я в какой-то мере сохранял связи с теми людьми, которые работали, ну, вот когда я был в аспирантуре в Москве, и у меня за это время был целый ряд публикаций. В свободное от работы время. Знаете, у Маяковского: «Сидят папаши, каждый хитр. Землю попашет – напишет стихи». Ну, вот я порастачивал – пошел там редактировать или писать статью. Так что я не отрывался от своей специальности. Но, понимаете, при всей филигранности этой работы на Кировском заводе она мне была скучна.
У меня были уже тогда знакомые, друзья в Москве, которые организовали, что было очень непросто, переезд в Москву. И здесь я защитил докторскую диссертацию и работал в Институте. Ну, когда произошла перестройка, я был одним из активистов этой перестройки. В частности, была такая академическая кампания в начале 89-го года, когда Президиум Академии наук на отведенные ему места депутатов… вы помните, что структура Съезда народных депутатов СССР была такая: там, кроме выборов от территорий, были выборы от общественных организаций, и вот какое-то количество мест было предоставлено академии.
Целый ряд итераций эта кампания имела, институты, лаборатории выдвигали своих кандидатов, там было выдвинуто более сотни кандидатов. А затем был созван расширенный Президиум Академии наук, где голосованием они отобрали какое-то количество лиц для включения в бюллетень. Это была очень позорная акция, поскольку начальники академические включили в список для голосования только начальников. И это могло бы еще в 1989 году сойти, но они не включили в список людей, которые к этому времени уже имели имя, и прежде всего они забаллотировали Андрея Дмитриевича
Сахарова
Андрей Сахаров – физик, академик АН СССР, диссидент, народный депутат СССР (1989)
И Президиум не то что бы дрогнул, но они вступили с нами в переговоры. А мы создали инициативный комитет. Ну, вот примерно то, что сейчас делается… Ну, в масштабе академии. Создали инициативный комитет, который стал разрабатывать стратегию и тактику поведения на выборах. Потому что в список-то они включили своих начальников, но еще должно быть общее собрание, а согласно установленному тогда регламенту это не был закон, в те времена нормативные акты издавала Центральная избирательная комиссия. Так вот, Центральная избирательная комиссия постановила, фактически, конечно, Президиум Академии, что голосовать будут академики, членкоры – это примерно тысяча человек, меньше немножко, и сотрудники Академии наук, но сотрудники в пропорции – от сотни сотрудников один делегат. Вот такое собрание. Мы развернули кампанию за то, чтобы провалить список Президиума Академии наук.
Сначала мы пытались пойти по более простому пути. То есть выдвинула Академия 23 человека на 20 мест, и если бы, по крайней мере, четыре человека подали в отставку, забрали бы, отказались участвовать в выборах, освободилось бы хотя бы одно место, то можно было бы настаивать на проведении нового заседания Президиума и выдвижении дополнительного… сколько угодно кандидатов на это одно вакантное место. Фактически не одно, потому что эти люди влились бы в общий список. Мы вели переговоры. И я помню, один академик, очень человек совестливый, говорил: «Я понимаю, насколько в ложном положении я оказался, я бы подал в отставку, я бы забрал заявление, но мне неудобно. Вот если бы еще несколько человек, а один я…». Поэтому они все 23 остались.
И поэтому наша установка была – валить всех. И в итоге вот всей этой… Да, но надо было, чтобы были не только наши голоса, голоса академиков. Мы устанавливали связи среди академиков, тоже было довольно большое количество порядочных и демократически ориентированных людей. В частности, я могу отметить академика
Волькенштейна
Михаил Волькенштейн – физикохимик и биофизик, член-корреспондент АН СССР
, тоже известного физика, коллега Андрея Дмитриевича, в доме у которого происходили такие собрания, они приглашали академиков, мы приходили и беседовали, разрабатывали приемы агитации, организационные. Вот
Собянин
Александр Собянин – физик, сопредседатель Клуба избирателей Академии наук
, которого я упомянул, писал такие инструктивные письма. И в итоге первого тура голосования мы выбили из списка 15 человек. 15 человек получили менее половины голосов. Значит, освободились 12 мест. Это сделало необходимым второй тур выборов. Второй тур уже готовился иначе, потому что сила коллектива сотрудников академических учреждений была продемонстрирована, а в Президиуме за всю эту историю отвечал Владимир Николаевич
Кудрявцев
Владимир Кудрявцев – правовед, вице-президент АН СССР (1989–1991)
, который был руководителем секции общественных наук, юрист, который, вообще понимал неприличие того, что было сделано на первом Президиуме. И вот когда вечером стало ясно, комиссия огласила результаты голосования, я подошел к Кудрявцеву и сказал: «Вот, Владимир Николаевич, Президиум снова будет выдвигать кандидатов, вот есть 12 кандидатов. Вот мы договорились, с нашей стороны мы предлагаем 12 человек». На освободившиеся 12 мест.
Значит, проводится новое заседание Президиума по выдвижению кандидатов. На этот раз они поступили умнее, они проводили не расширенный Президиум, где было много реакционеров, а все-таки члены Президиума, это 35, по-моему, человек, все-таки люди, может, и не очень радикальные, но люди ответственные, они понимали неприличие. И они составили список из 24 человек – 12 наших и 12 с той стороны. Новый тур, новая избирательная кампания. Новые инструктивные письма. Новая интенсивная работа оргкомитета. Голосование на этот раз не в Доме молодежи, а в главном здании Московского университета. Итоги голосования – проходят 12 наших. 12 наших. Проходит Сахаров, проходит академик
Сагдеев
Роальд Сагдеев – физик, академик АН СССР, с 1990 г. живет в США, преподает в университете штата Мериленд
, проходит Коля
Шмелев
Николай Шмелев – экономист, литератор, академик РАН, директор Института Европы РАН (с 1999 г.)
, сейчас он директор Института Европы, тогда был каким-то маленьким начальником в Академии, но он приобрел имя публикацией ряда таких очень острых статей в
«Новом мире»
«Новый мир» – литературно-художественный журнал, издается с 1925 г.
, который был любимым журналом интеллигенции. Конец этой истории был тот, что уже после выборов сложился какой-то актив людей, которые перезнакомились друг с другом, мы знали организаторов московских выборов по территориям. Вот этот оргкомитет, академический… ведь никто никого не выбирал, это все было на инициативной основе, так же как сейчас складывается этот оргкомитет митинга. Продолжались связи между собой, сохранялись. Потом на Съезде народных депутатов СССР, который собрался в мае, возникла
Межрегиональная депутатская группа
Межрегиональная депутатская группа – демократическая фракция на съездах народных депутатов СССР
Слишком медленно и слишком большие уступки консервативной части аппарата. Уже был Карабах, уже были события в Баку, 1990 год, январь 90-го, как раз во время нашей избирательной кампании. Уже было первое весной примеривание к Прибалтике, когда воинские части, расположенные в Вильнюсе, стали хватать литовских юношей, для того чтобы заставить их служить к советской армии. А население их прятало.
И вот тогда группа депутатов, уже избранных и знакомых между собой, но Съезд еще не собрался, еще идет подготовительная работа к созыву Съезда, мы
поехали в Вильнюс
13 января 1991 г. ОМОН взял штурмом телецентр Вильнюса, в котором в этот момент находились мирные сторонники независимости Литвы. Погибли 14 человек.
.
Нас принимали на всех уровнях новой литовской власти, и единственное, где нам отказали в приеме, это было советская военная комендатура. Им совершенно незачем было с нами встречаться. Вот во главе делегации, между прочим, был Сергей Адамович
Ковалев
Сергей Ковалев – общественный деятель, диссидент, участник правозащитного движения в СССР, затем в России.
. Миссия – поддержать литовцев, заявить, что российские депутаты… Мы еще не могли говорить от имени всего Съезда народных депутатов, но от своего имени, от имени
«Демократической России»
«Демократическая Россия» – демократическая фракция Съезда народных депутатов РСФСР (1990–1993), образовавшаяся на основе избирательного блока кандидатов в депутаты советов разных уровней на выборах в марте 1990 г.
… кстати, была создана эта организация в период избирательной кампании, что вот «Демократическая Россия» на стороне литовцев, против этих акций.
Первый съезд народных депутатов РСФСР прошел 16 мая – 22 июня 1990 г.
, и… сейчас я пытаюсь припомнить… Знаете что, это было 15 мая 1990 года. Первый съезд народных депутатов РСФСР. Нужно избрать председателя Верховного Совета. По изменениям, которые Горбачев внес сначала в союзную Конституцию, а затем они все были транспонированы в республиканские Конституции, были введены посты председателей Верховного Совета. До этого были Президиумы.
Это он сделал в 88-м году. Он внес изменения в союзную Конституцию. А затем, в 89-м, аналогичные изменении были внесены в республиканские Конституции. Значит, формула конституционная звучала таким образом: Съезд народных депутатов собирается, и его открывает и ведет председатель Центральной избирательной комиссии. Ну, вот такая смешная формула. Представляете, избирали новую Думу, и ее бы открывал
Чуров
Владимир Чуров – председатель Центральной избирательной комиссии (2007 – н.в.)
. Тогда, конечно, пост председателя Избирательной комиссии был куда как менее значимый. Был просто чиновник партийный. После этого Съезд переходит к избранию председателя, и когда избран председатель Верховного Совета, то уже он ведет заседания Съезда. Так было на союзном Съезде. В первый же день его открыл, я не помню фамилии, председатель союзного Центризбиркома. Но она, в общем, ни к чему, это проходная фигура. И сразу
был избран Горбачев
Первый съезд народных депутатов СССР избрал Михаила Горбачева председателем Верховного Совета СССР 25 мая 1989 г.
, в первый же день. Предполагалось, что то же самое произойдет на нашем Съезде, но нашем… на нашем Съезде так не произошло.
На российском. Потому что открыл действительно Василий Иванович
Казаков
Василий Казаков – заместитель председателя Совета министров РСФСР (1976–1989), председатель Центральной избирательной комиссии РФ (1989–1993)
, который был председателем российского Центризбиркома. Открыл и предложил перейти к выборам председателя. Но у нас был свой план, и мы сломали. К этому времени уже была «Дем. Россия», «Дем. Россия» имела какие-то свои структуры, она организовывала депутатов. Еще не выборные инициативные, но, тем не менее, это были реальные структуры, авторитетные структуры.
Необходимо избрать председателя Верховного Совета. Кто будет председателем? У «Дем. России» есть свой кандидат – это Борис Николаевич Ельцин. Коммунисты России имеют своего кандидата – это Иван Кузьмич
Полозков
Иван Полозков – член ЦК КПСС, первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС, первый секретарь ЦК Компартии РСФСР (1990–1991).
. Значит, если сейчас перейти к выборам, то бог знает, что получится. Значительная часть депутатов еще политически не определилась. Значит, нужно затянуть переход к выборам председателя. И поэтому мы предлагаем другую повестку дня, в которой на первые места ставятся другие вопросы: отчет о социально-экономическом положении РСФСР, еще какой-то вопрос. И большинством голосов депутатов Съезда проводится решение, что повестка дня будет та, которую предложили мы. Что, в общем, было очень непросто. Потому что председатель Казаков подыгрывает той стороне. Он пытается все время сдержать натиск. Но демороссы оккупируют микрофоны, требуют голосований, происходит множество различных процедурных голосований, и в конечном счете принимается решение, что вот сначала мы обсуждаем социально-экономическое положение в РСФСР. Основной доклад делает член Политбюро Виталий Иванович
Воротников
Виталий Воротников – член Политбюро ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета РСФСР (1988–1990)
, который был председателем Президиума Верховного Совета РСФСР еще того, советского. Вот он делает отчет – блеклый, скучный доклад. Потом начинается обсуждение. И в ходе этого обсуждения Съезд разогревается. Идут радикальные выступления. Это скучно, это долго. Председательствует Казаков. Его пытаются как-то потеснить, избрать временного председателя. Но Казаков этого не дает делать. И тогда у нас появился анекдот, что Первый съезд народных депутатов РСФСР – это самый длинный анекдот про Василия Ивановича. Знаете, шли серии анекдотов про Чапаева, вот Василий Иванович Казаков. Но, наконец, уже в 20-х числах мая дело подходит к избранию председателя. Уже депутаты перезнакомились, уже каким-то образом произошла поляризация.
Согласительная комиссия. Не помню точно, кто был от коммунистов, а от «Дем. России» были
Филатов
Сергей Филатов – секретарь Президиума Верховного Совета РФ (январь–ноябрь 1991 г.), руководитель Администрации президента РФ (1993–1996)
,
Пономорев
Лев Пономарев – физик, правозащитник, народный депутат РСФСР(1990–1993), фракция «Демократическая Россия»
и я. Значит, мы говорим – Ельцин, они говорят – Полозков. Ну, ладно, давайте голосовать. Давайте. Выдвигаются кандидаты, и идет первое голосование. Причем в первом голосовании еще один или два аутсайдера, они получают очень мало голосов, один, кажется, аутсайдер… Не хватает, половины голосов не получил ни Ельцин, ни Полозков. Второй тур.
Счетная комиссия должна очень тщательно это все проверить, причем у нас не было никаких сомнений в том, что в Счетной комиссии будет надлежащий контроль, каждая сторона имеет своих представителей, и поэтому вот того, что происходило сейчас, мы не боялись.
Боялись того, что вот не хватает голосов. Я не помню сейчас цифр, они у меня в книге все названы. Второй тур дает некоторое приращение Ельцину и некоторое убывание у Полозкова. Ну, не решен вопрос. Значит, надо проводить уже не следующий тур, а новое голосование с новым выдвижением. Опять собирается согласительная комиссия. Наши коллеги, коммунисты, говорят: ну, Полозков и Ельцин не прошли, значит, надо выдвигать новых людей. А у нас нет другого кандидата, кроме Ельцина. Надо сказать, что вообще были в «Дем. России» колебания – следует ли избирать именно Ельцина, ставить ставку на него. Меня попросили переговорить, прозондировать почву, не согласится ли выступить кандидатом от демократов Николай Николаевич
Воронцов
Николай Воронцов – зоолог, эколог, генетик, председатель Государственного комитета СССР по охране природы (1989–1991)
. Это член-корреспондент Академии наук и единственный за всю историю беспартийный министр советского правительства. При Горбачеве он был министром экологии. Мне поручили поговорить с Воронцовым. Я поговорил, Воронцов мне сказал: «Знаете, вот есть такое понятие – порог компетентности, и я не могу быть руководителем республики». Я думаю, что он правильно оценивал свои возможности. Кроме того, его бы не избрали, он не имел той харизмы, которой обладал к этому времени Ельцин. Потому что ведь когда депутаты, поселившиеся в гостинице «Россия», ныне снесенной, шли в Кремль на заседания, их встречали пикетчики и требовали: «Голосуйте за Ельцина!». Это была форма давления.
Значит, поэтому мы, конечно, решительно против выдвижения новых лиц. Хорошо, давайте решать на Съезде. Ставится вопрос на голосование, и все-таки некоторое большинство мы собираем. Большинство за то, что можно повторно выдвигать во втором голосовании тех, кто не избран в первом. Происходит выдвижение, на этот раз Полозкова они отводят и выдвигают
Власова
Александр Власов – министр внутренних дел СССР (1986–1988), инициатор создания ОМОН, председатель Совета министров РСФСР (1988–1990)
, который был тоже, кажется, кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, из секретарей обкомов. Он был председателем Совета министров РСФСР. Его, между прочим, выдвигали, когда шло обсуждение еще в первом голосовании, его кандидатуру выдвигали, и он снял свою кандидатуру тогда.
У него спрашивают: «Скажите, пожалуйста, почему вы тогда сняли, а сейчас согласны баллотироваться?» Власов на это отвечает примерно так, что было решение Центрального комитета партии, рекомендовавшего мне снять кандидатуру. Или даже иначе: решение ЦК поддержать Полозкова. И вот это производит убийственное впечатление! Ты идешь возглавлять Россию, а ты, стало быть, будешь выполнять те рекомендации, которые тебе дает ЦК твоей партии.
Ельцин – 497. А надо 531. Полозков – 473. Второй тур: Ельцин – 503, то есть всего 6 голосов прибавил, Полозков – 458, минус 15. И наконец, третий тур. Ельцину не хватает… 503, а нужно 531, то есть примерно 30 голосов. Вот тут идет то, что я не видел, какая-то закрытая часть. Какие-то контакты Ельцина с другими людьми, не из «Демократической России», которым он что-то обещает, какие-то посты в правительстве, в структурах.
Ну, доказать я это не могу, потому что я не участвовал в этом. Но я в этом уверен, потому что откуда взяться трем десяткам голосов? Кроме того, мне рассказывали о таких переговорах, которые велись.
Там была военная группа, с ними были разговоры. Мне это рассказывал один наш депутат, который был посредником в переговорах одного из лидеров военных с Борисом Николаевичем, то есть он их свел, но не участвовал.
Вы знаете… в основном – да. В основном – да, поскольку он выступал против бюрократизма, за честность в партийной работе, за интересы рядовых людей, за то, чтобы партия говорила людям правду. Вот «уроки правды» было одно из самых часто повторяемых словосочетаний на
XVII съезде
XXVII съезд КПСС (25 февраля – 6 марта 1986 г.) – первый Съезд КПСС после прихода к власти Михаила Горбачева, на нем годы правления Брежнева были названы годами застоя
. И Ельцин произнес речь, в которой он говорил, ему кто-то нашел цитату из Ленина, где Ильич спорил с какими-то своими оппонентами по поводу какого-то партийного собрания, не помню, какого, что вот, дескать, что там хорошего, вечные споры, разные точки зрения.
А Ленин говорит: «Замечательно, это хорошо, это так и должно быть». Вот Ельцин цитирует эти слова Ленина и говорит: какой замечательный у нас Съезд, но вот почему же мы только сейчас начинаем говорить уроки правды, почему мы раньше, на прежних съездах так не говорили? «Конечно, – говорит Ельцин, – этот вопрос может быть обращен и ко мне. Но я должен сказать, что, видимо, не хватало политического опыта…» Ну, вот в какой-то такой форме он самокритиковался. Конечно, это вызывало симпатии.
Я спрашивал у членов тогдашнего Политбюро, у Александра Николаевича
Яковлева
Александр Яковлев – член Политбюро ЦК КПСС (1987–1990), народный депутат СССР, один из авторов перестройки, создатель Движения демократических реформ
, у Вадима Андреевича
Медведева
Вадим Медведев – экономист, член-корреспондент АН СССР, член Политбюро ЦК КПСС (1988–1990)
, спрашивал у
Черняева
Анатолий Черняев – помощник Михаила Горбачева по международным делам (1986–1991)
, замечательный человек, который был близок к Горбачеву, еще у разных людей, я не получил ответа на этот вопрос. Один из работников аппарата сказал: «А ты вообще не понимаешь, какой вообще был бардак в то время в ЦК, в аппарате ЦК, насколько вообще никто ничего не знал, не было единой стратегии, не было единой какой-то линии, не было продуманной стратегии и тактики». Ну, вот так получилось, что среди депутатов российского съезда не было человека, который мог бы быть альтернативой Ельцину. Не было.
Это… Медицинский факт, если хотите. Так вот было. Может быть, но это домысел, дом… Мои спекулятивные рассуждения примерно такого порядка, что вообще посту руководителя РСФСР не придавали большого значения, считали, что вопросы будут решаться на союзном уровне. Поэтому об этом не особенно и задумывались
Значит, вот на Верховном Совете нам дают афронт, нам показывают: ребята, вы далеко не всесильны, мы контролируем состав Верховного Совета. Потому что ведь в других делегациях решают первые секретари обкомов. Это –Москва демократическая делегация, а, скажем, делегация… ну, Ленинград, ну, Свердловск, а, скажем, в Южном поясе, черноземном центре, там доминируют коммунисты, они выдвигают своих. Затем дело доходит до создания Конституционной комиссии. Дело в том, что на Съезде многие выступления начинались с того, что вот нам надо изменить это, изменить то и так далее. И ответ был такой, нам нужна новая Конституция. Поэтому Съезд принимает решение приступить к работе... по созданию новой Конституции. Это уже принятое решение на Первом съезде.
В 90-м году. Тогда казалось, что вот-вот, ну к концу года, ну в начале следующего года будет новая Конституция. Надо Конституционную комиссию создавать. Значит, как Конституционная комиссия, опять же, большинство Съезда решает –принцип зоопарка: от каждого региона по представителю. И в результате они избирают 86, по-моему, человек, кажется, так.
Ну, там все-таки от некоторых регионов по два, но в некоторых регионах ну нету человека, который способен, все-таки нужно обладать какими-то там познаниями, способностями, юридическими познаниями. Значит, вот избирают такую комиссию. Комиссия оказывается очень консервативной. Очень консервативной. Кроме того, она чрезмерно многолюдна: 86 человек не могут сидеть и разрабатывать, работать с текстом Конституции. Вот тогда «Дем. Россия» принимает решение.
Это был один из первых моих разговоров с Ельциным. Тогда к Ельцину еще можно было свободно подойти. Он не сидел в кабинете... Хоть он уже был председателем, он не был отгорожен своими… как бы это помягче сказать, ну, стражниками, охранниками типа Коржакова, поэтому к нему можно было подойти. Я подошел, сказал: «Борис Николаевич, вы понимаете, что вы получили вандейскую комиссию». – «Ну, а что вы предлагаете?». Я ему предлагаю план от имени «Дем. России»: «Вы выступите и скажите, что вот раньше Конституцию писал аппарат, а теперь Конституцию должны писать сами депутаты. Поэтому нужно включить квалифицированных людей, специалистов, юристов, экономистов, политологов, историков. Вот такого рода людей, которые способны это делать. Для этого состав комиссии придется несколько расширить. Но зато внутри комиссии вы, как председатель...».
А было где-то зафиксировано (не помню, как и где), что председатель Съезда… председатель Верховного Совета является по положению председателем Конституционной комиссии. «Вы издадите распоряжение: в рамках Конституционной комиссии –рабочая группа. То есть рабочая группа сидит и разрабатывает текст, а потом собирается пленум и Конституционная комиссия, которая соглашаются или не соглашаются. Борис Николаевич всякого рода кадровые вещи, организационно-кадровые вещи усекал мгновенно.
Ну, я ему предложил от имени «Дем. России» дополнить состав Конституционной комиссии. Его ответ: дайте список. Дайте список. Мы с
Румянцевым
Олег Румянцев – юрист, ответственный секретарь Конституционной комиссии Съезда народных депутатов РСФСР (1990–1993)
пошли в один из кабинетов в здании Кремлевского дворца, где происходили заседания Съезда, и Румянцев на компьютере, – он владел компьютером, а я нет, – набрал, мы посовещались, и набрал в список 14 человек. Вот таким образом в Конституционную комиссию я попал, Пименов, Револьт Пименов, о котором я говорил,
Золотухин
Борис Золотухин – адвокат, участник диссидентского и правозащитного движения в СССР, член Верховного Совета России, член Московской Хельсинкской группы
и целый ряд других людей, которые потом будут задавать тон, поскольку уже рабочую группу Борис Николаевич будет создавать по своему разумению.
По своему разумению и с учетом той позиции, которую мы занимали и разрабатывали. Вот так появилась Конституционная комиссия. Конечно, никто из нас не думал, что столько злоключений, боев и так далее придется выдержать и какой получится результат.
А потому что для того, чтобы принять Конституцию в том порядке, который был в самой Конституции [1978 года] предусмотрен, нужно было получить две трети голосов. Никакой проект, как выяснилось, мы это не сразу поняли, никакой проект две трети голосов получить не мог. Потому что каждый тянул в свою сторону. Потому что коммунисты стояли за то, чтобы в Конституции были отражены социалистические ценности. Либералы, в том числе отвязные либералы, считали, что надо совершенно удалить государство из сферы экономики.
Когда мы вписывали социальное государство, нам говорили: ну, вот этот социализм возвращаете. Мы говорим: да, но возьмите германскую Конституцию, французскую Конституцию, там это все есть. Нет. Националы очень… сравнительно небольшая, но очень влиятельная группа представителей республик, автономных областей и автономных округов бились за суверенитет своих территорий. И логика была такая.
На Первом съезде была принята 12 июня знаменитая Декларация о суверенитете Российской Федерации, в которой было заложено очень взрывное положение, что законы Советского Союза действуют в той мере, в какой они приемлемы для республики. То есть приоритет российского законодательства перед союзным. Ну вот, говорили автономы, вы видите, так же, как российские законы приоритетны перед союзными, так законы Татарии, Башкирии, Мордовии и так далее должны иметь приоритет перед российскими законами.
И значит, Российская Федерация по этой логике превращалась из конституционной в договорную: в основе лежит не волеизъявление народа, а договор между представителями республик. И вообще, создайте свою русскую республику, которая будет равноположенная наряду с Татарией, Башкирией, Дагестаном, Якутией и другими. Вот более или менее равновес. Ну, совместить эти требования все невозможно было. Я сейчас заканчиваю книгу, в которой я очень подробно описываю, как шел путь к российской Конституции. Книга будет называться «Закон и власть». Вот очень детально на многих десятках страниц, поэтому достаточно занудно я рассказываю, как шаг за шагом делались попытки договориться, наконец, о создании Конституции. Как выяснилось, что иначе, чем выходы за рамки той Конституции, новую Конституцию принять нельзя. И когда сейчас очень широко распространенное, модное мнение, что вот мы создали сверхпрезидентскую республику, что мы создали Конституцию, дефектную во многих отношениях, мне единственное, что приходится говорить: ребята, вы не знаете, как шла работа над Конституцией. Хуже Конституция, чем та, которую мы имеем сегодня, очень легко было получиться. Лучше невозможно было. Я думаю, что я доказываю достаточно предметно, на очень большом материале.
Но она никак не проходила. Вот вы сами упомянули, что на Втором съезде Ельцин снял с повестки дня, по его инициативе было снято, повестка дня Второго съезда, который происходил в ноябре-декабре 90-го года, Верховный Совет утвердил в повестке вопрос о новой Конституции. Но Ельцин, понимая, что настроения, что Съезд эту Конституцию не одобрит, снял этот вопрос с обсуждения. Потом развитие в 91-м году пошло в основном по линии правки старой Конституции. В старую Конституцию Третий, Четвертый съезд ввели пост президента. В июне 91-го на основе вот этой исправленной старой Конституции Ельцин
был избран президентом
Должность президента РСФСР/РФ была учреждена 24 апреля 1991 г. в соответствии с результатом всероссийского референдума 17 марта 1991 г
. И это Бориса Николаевича, значительно укрепило его позиции.
Понимаете, одно дело – создавать сеть комиссий, призывать избирателей приходить и голосовать вот по вопросам о президенте, а другое дело, когда вся инфраструктура референдума уже существует. К союзному референдуму Россия подвесила республиканский референдум, и 70 процентов высказались «за». Решение референдума очень конкретное – надо ввести пост президента. Третий съезд собрался, и на Третьем съезде, который продолжался несколько дней, было принято принципиальное решение о том, что Верховному Совету поручается подготовить закон о президенте, закон о выборах президента, таких законов еще не было, и изменения в Конституцию. Съезд продолжался несколько дней, он там принял это решение, он поручил это сделать Верховному Совету.
Для этого в мае собрали Четвертый съезд, который окончательно ввел в старую Конституцию пост президента. И 12 июня, в день годовщины принятия Декларации о суверенитете, которой тогда придавалось большое значение, состоялись выборы, и Ельцин в первом туре оказался избран президентом. Причем его преимущество перед Горбачевым заключалось в том, что в Конституции СССР тоже было заложено всенародное избрание президента, но в качестве временной, переходной меры Верховный Совет… Съезд народных депутатов СССР постановил, что президент СССР в первом случае
будет избран съездом
15 марта 1990 г. Михаил Горбачев принес присягу в качестве президента СССР на заседании Внеочередного III съезда народных депутатов СССР
. И это дало Горбачеву гораздо меньше легитимности, чем Ельцину, который был избран всеобщим голосованием.
Ситуация очень накалялась. Очень накалялась. Было видно, насколько сильна поляризация, насколько решительно выступают не сторонники, а противники российского Съезда, Ельцина, демократических процессов. Было в июне 91-го года заседание Верховного Совета СССР, на котором председатель правительства,
Рыжков
Николай Рыжков – председатель Совета министров СССР (1985–1990)
уже ушел с поста председателя правительства, председателем был назначен Павлов, выступил с докладом и внес предложение Верховному Совету принять ряд законов, которые передавали бы власть, целый ряд функций от президента к правительству. Причем обоснование было такое,
Павлов
Валентин Павлов – министр финансов СССР (1989–1990), премьер-министр СССР (1990–1991)
говорил: Горбачев работает по 18 часов в сутки, он не может все охватить, поэтому часть функций надо передать правительству. А после этого, после выступления... Да, у Павлова спросили: знает ли Горбачев об этом предложении? И Павлов соврал, сказал, что да, Михаил Сергеевич в курсе. Его не было на заседании. После этого объявили закрытое заседание. На закрытом заседании выступили три министра, силовики –
Язов
Дмитрий Язов – министр обороны СССР (1987–1991), член ГКЧП
, министр обороны, затем
Пуго
Борис Пуго – министр внутренних дел СССР (1990–1991), член ГКЧП
, министр внутренних дел, и Крючков, председатель КГБ.
И вот в особенности выступление
Крючкова
Владимир Крючков – председатель КГБ СССР (1988–1991), член ГКЧП
было таким… собственно, он стоял в центре всей этой деятельности, а выступление было, доклад Крючкова, якобы секретный, но, конечно, если он произносится на большом собрании, Верховный Совет, то, хотя пресса не допущена, но информация об этом просачивается. Сейчас этот доклад он опубликовал в своих мемуарах, и суть этого доклада заключается в том, почти открытым текстом, что перестройку у нас совершали американские агенты, что мы, Комитет госбезопасности, показывали, доносили, что вот работает агентура, и на это не обращали внимание. Примерно так говорил Крючков.
Причем прямо намекалось, имя не произносилось, но намекалось, что именно Яковлев, наиболее такой радикальный член руководства партийного, и является американским агентом, не зря он проходил стажировку в Колумбийском университете, не зря он десять лет был послом в Канаде. Вот это американская агентура. Это была очень грозная вещь. Гавриил Харитонович
Попов
Гавриил Попов – народный депутат СССР (1989–1991), член Межрегиональной депутатской группы, мэр Москвы (1991–1992)
в своих воспоминаниях рассказал такую историю, как его, Гавриила, вызвал какой-то его знакомый. На троллейбусной остановке в дождливый московский летний день этот знакомый сказал, что «вы вот тут заседаете, а завтра произойдет переворот. Вы что, не понимаете, что происходит?». Попов после этого решает, что делать. Горбачев не в курсе. Вернее, он пришел через два дня… три дня на заседание Верховного Совета и эту инициативу Павлова поломал, но он не придал этому особенного значения. А вот Ельцина нет в России, он в Америке. И возглавить сопротивление будет некому.
Тогда Попов предпринимает такой шаг. Он звонит американскому послу
Мэтлоку
Джек Мэтлок – посол США в СССР (1987–1991)
, который как раз на этот день назначил прощальный прием, он кончал свои полномочия посла и уезжал из Советского Союза. Попов решил через Мэтлока предупредить Ельцина. Поэтому он, значит, позвонил и сказал, что «я, к сожалению, вечером не смогу быть на приеме, я бы хотел попрощаться с вами». Мэтлок –опытный дипломат, он понял, что речь неслучайна это, он пригласил тут же Попова. Попов пришел и, понимая, что здание посольства нашпиговано звукозаписывающей аппаратурой, говоря какие-то там общие вещи, стал на листочках бумаги писать: «составлен заговор, в этом заговоре участвуют такие-то лица, прошу это довести до сведения Ельцина».
Ну, в Белый дом, конечно. Конечно. Причем сначала у меня было очень тяжкое ощущение: вот, предстоит борьба с реакционным переворотом, там министр обороны, там КГБ, значит, вот все эти силовые структуры будут брошены против нас. Я приезжаю в Белый дом, туда, естественно, съезжаются депутаты, которые были в Москве. В это время сессии не было, сессии Верховного Совета. Собирается Президиум Верховного Совета. И, значит, получается информация, что Ельцин как раз прилетел из Алма-Аты, что он,
Силаев
Иван Силаев – председатель Совета министров РСФСР (1990–1991)
и
Хасбулатов
Руслан Хасбулатов – первый заместитель председателя Верховного Совета РСФСР (1990–1991)
, которые занимали соседние дачи в Архангельском, составили текст, этот текст передан нам – решительное сопротивление путчу. И у меня мгновенно исправилось настроение. Мы сопротивляемся!
Вот три дня я в Белом доме. Мы в основном ездили в воинские части и занимались разложением армии.
Слава богу, их не задействовали, но разговоры с офицерами были примерно такие. Вот мы говорим: путч. Они говорят: решение союзного руководства. Мы говорим: Ельцин объявил незаконным – мы будем выполнять, для нас приказы министра обороны. Но это же то, что Пиночет в Чили сделал. А вы знаете, Пиночет не так уж плох. Вот примерно такие разговоры были. Но они не мешали нам раздавать листовки, которые печатались в Белом доме, солдатам. Мы раздавали эти листовки. Поэтому в основном запомнилась эта поездка мне в воинские части. Вот запомнилась, например, ночь на 21-е число, это уже третья ночь, накануне было введено в Москве чрезвычайное положение, комендантский час, вот мы, те депутаты, которые были на местах, собрались в здании, в зале Совета национальностей. Он в середине здания, он не имеет окон. Идет какое-то занудное обсуждение, что делать.
В основном два вопроса обсуждаются. Во-первых, на завтрашний день, на 21 августа, срочно Президиум собирает Съезд... Верховный Совет. Значит, что он будет делать, если Верховный Совет не одобрит документы, изданные Ельциным? Мы не знаем этого. И второе: что мы будем делать, если ворвутся командос в здание Белого дома? Кто-то пожаловался, что он с утра ничего не ел. Ему кто-то опять же ответил, что пулю в живот лучше получать на голодный желудок. Потом появляется Боря
Немцов
Борис Немцов – народный депутат РСФСР, глава администрации, затем губернатор Нижегородской области (1991–1997)
, который был офицером связи между Ельциным, который где-то недосягаем для нас, и вот этим собранием депутатов…
И говорит, что получена информация, что движутся танковые колонны по Ленинградскому шоссе и по этому… какое, Калужское шоссе, да, Ленинский проспект. Движутся танковые колонны. Поэтому надо поехать, попытаться выяснить, что собираются они делать. Попытаться встретиться с командованием этих танков. И формируются экипажи автомобилей для поездки встречать этих людей, эти танковые колонны. Я как раз незадолго перед тем сказал: а вы знаете, сегодня, в ночь на 21 августа, ровно в эту самую ночь в 68-м году советские танки ворвались в Прагу. А мне
Филатов
Сергей Филатов во время путча возглавлял депутатский штаб обороны Белого дома
поручил, который был тогда секретарем в Президиуме Верховного Совета, поручил готовить документ для Верховного Совета, заявление по поводу событий. И он у меня как-то не получался, я уже третью ночь не спал, как-то очень не хотелось мне это делать. И поэтому предложение Немцова я с энтузиазмом воспринял и отправился вместе с… ну, сбились в такие группки по 3–4 депутата. Наши машины были не в гараже Белого дома, потому что Белый дом был огорожен баррикадами, они стояли у метро «Баррикадная»...
На «Баррикадной» стоят машины, да, но, кроме того, время от времени приходит информация, что назначен штурм Белого дома. А до этого идет еще такое обсуждение: где, в общем, находиться депутатам? Выйти и вместе с теми людьми, которые образовали живое кольцо вокруг Белого дома, или находиться здесь. Доводы такие, что, с одной стороны, депутаты должны быть там, где народ, но с другой стороны, мы там потеряемся. И сам факт захвата легитимного органа, Верховного Совета, его разгона, его ареста не будет запечатлен.
Поэтому, пообсуждав, решили, что кто хочет – идет на улицу, кто хочет – остается. Вот я оставался в зале, когда пришел Немцов, и когда было решено, что мы идем к машинам и едем навстречу танкам. Вот наша группа, несколько человек, вышла из здания, и первый, кого я встретил, был Сережа
Юшенков
Сергей Юшенков – народный депутат РСФСР, депутат Государственной думы РФ, убит в 2003 году
, который сказал: вот на четыре часа назначен штурм, последняя информация. Я посмотрел на часы, было без четверти четыре. Я говорю: давайте останемся, раз штурм. Мои коллеги говорят: нет, мы получили задание ехать встречать танки.
Тогда мы договорились так, что мы медленно идем на «Баррикадную», примерно 15 минут ходьбы требуется. Если мы услышим выстрелы, схватку –мы вернемся, а нет –поедем. Мы дошли до «Баррикадной», нашли машину, которая нам была положена, и поехали. Часа два мы кружили вот здесь – конец Профсоюзной, конец Ленинского, кольцевая московская дорога – никакие танки мы не встретили. Я подошел к посту ГАИ возле кольцевой дороги, предъявил удостоверение: «Вот, скажите мне, были ли танки?» – «Нет, мы такой справки не даем». Видимо, была общая растерянность, неразбериха, кому подчиняться.
Ну, в общем, было… отпустило. Отпустило. То есть я был предельно усталым, и я в кабинете
Лукина
Владимир Лукин – председатель Комитета Верховного Совета РСФСР по международным делам
, который был председателем Международного комитета, составил стулья и лег спать. Ну, а на следующий день, значит, это уже торжество. И торжество, в общем, не слишком приличное, не слишком достойное.
Я не помню, кажется, не в этот, а на следующий день в Верховный Совет пришел Горбачев, которого доставили в Москву, и депутаты вели себя… мои коллеги демороссы, вели себя непотребно, был визг, крики.
Нет, я как раз думаю, что среди факторов, которые предопределили провал ГКЧП, – четкая позиция Горбачева, который изначально заявил, что, нет, он не согласен, ну, вот когда они к нему прилетели 18 августа. Вот.
Потом была эта Лубянская площадь,
памятник Дзержинскому
22 августа толпа сняла с пьедестала памятник коммунисту Феликсу Дзержинскому, основателю Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК)
. Ну… Нет, тогда настроение, конечно, было приподнятое. Вот, а потом было заседание Верховного Совета, на котором было предложение – непрерывное заседание Верховного Совета. Хасбулатов сказал: а нам нечего делать, законопроекты не готовы, нам не зачем, просто будьте наготове, если понадобится, мы вас созовем. А Ельцин улетел на юг. Вот я писал даже, по-моему, об этом. Представьте себе такую картину, что Наполеон Бонапарт, одержав победу, там, на Аустерлице, после этого отправился куда-нибудь там в Ниццу, на Ривьеру размышлять над дальнейшими планами, что делать, вместо того, чтобы результаты своей победы реализовывать. Вот именно так примерно поступил Борис Николаевич.
