Интервью с Сергеем Алексашенко
Никто не знает.
Никто, я думаю, что это даже посчитать невозможно, потому что огромное... в первую кампанию использовались огромные складские запасы. Да, просто произошло выбытие запасов, ну, то есть, грубо говоря, там есть, не знаю, там бомбы, снаряды, пушки танки. Они же все, они же не производились новыми для войны, правильно? Просто брали то, что есть. И это все, как это, запасы вооружений использовались, потом в течение нескольких лет восстанавливались или не восстанавливались вообще. Да, поэтому посчитать, во что обошлась чеченская войнаПервая чеченская кампания — боевые действия между федеральными войсками и вооруженными формированиями непризнанной Чеченской республики Ичкерия в Чечне (1994 – 1996) с точки зрения для затрат бюджета, не.... Я думаю, что прямые затраты, они были, может быть, даже не так велики. Да, потому что, ну, вот опять, еще раз, для того чтобы выстрелить из танка, вам не нужно снаряд в этом году произвести, можете взять снаряд, который лежит, да, там пять лет на складах, он был произведен еще в Советском Союзе, и никто не знает, сколько их было.
- Вам приходилось, как заместителю министра финансов и заместителю председателя ЦБ, заниматься финансовыми активами КПСС?
Могу ли я, там, условно говоря, будучи замминистра финансов, что-то сделать с этим, нет, не могу. Могу ли я, там, как зампред Центрального банка что-то сделать, нет, не могу. Там есть, там не очень большие возможности какие-то там, не знаю, в правоохранительных органах, да, которые там могут что-то с… опять, нужно искать людей, кто об этом знал, да. Соответственно, я понимаю, что информация обо всем этом «золоте партии» была там в ЦК КПСС. Была в КГБ. Соответственно, если бы я занимался когда-нибудь этим вопросом, то есть если бы это входило в мои должностные обязанности, да, то я бы искал людей, кто этим занимался, да, и пытался бы там всякими банковскими проводками еще что-то найти, да, какие-то концы. Безумно тяжелая работа, не факт, что она бы дала результат, да, и еще менее вероятно, что удалось бы что-то отсудить. Да, потому что я вспоминаю, там же как вот, все эти счета, да, они же... называлось, там «золото партии», а оформлены были на какие-то компании, какие-то предприятия. Я вспоминаю ситуацию, там, в Центральном банке, были такие.... такое понятие «Росзагранбанки». Да, у нас там, в Париже, в Лондоне, во Франкфурте, в Цюрихе были банки, которые принадлежали там Госбанку СССР, и в какой-то момент власти вот этих вот стран, они приняли решение, что не может быть один банк, один акционер. То есть вот не могло быть банка, который на 100% принадлежит Госбанку СССР. И нужно было, чтобы акционерный состав диверсифицировался. И ЦК КПСС принимало решение: там, что вот там 10% акций там, не знаю, этого банка записать за Центросоюзом, объединением кооперативов там, 12% банка записать, записать, да, то есть просто по книгам акционерным прове…Там никто никому денег не платил, да, то есть просто там Центральному банку там отразить как собственника, вот этого собственника как этого, Госбанку, да? В результате там где-то вот, там, в 80-е... в 90-е годы, когда я этим вопросом занимался, мы попытались, попытались вот эту собственность назад в Центральный банк вернуть. Я вам скажу, что там даже выписка там, из протокола заседания ЦК КПСС там, я не знаю, да, она не является юридическим документом. Ну, как все у нас там, в реестре там, я не знаю, во французском, английском собственником написана такая организация. На основании чего вы хотите забрать ее? Вот где суде… вот, вы принимаете в России у себя судебное решение, что это незаконно полученная собственность, мы готовы его исполнять, да. Поэтому вот этот вопрос о возвращенном «золоте партии» — он не такой простой, как кажется. Да, потому что, условно говоря, если миллиард долларов или там 10 миллионов долларов, не важно сколько, записано за организацией под названием «Рога и копыта», да, и эта организация, в этой организации «Рога и копыта» сидел какой-нибудь наш разведчик Владимир Владимирович Путин, который по звонку из ЦК КПСС или по бумажке эти деньги куда-то выдавал, то после того, как КГБ исчез, ЦК КПСС исчез, и человек, который звонил, исчез, вот Владимир Владимирович Путин стал владельцем этих вот 10 миллионов долларов. Потому что он является там собственником этой компании «Рога и копыта», он является директором, только он может распоряжаться этими деньгами. И никакой немецкий суд не примет решение о том, что эти 10 миллионов долларов являются собственностью Российской Федерации.
Ну, там на самом, на самом деле примерно половину удалось вернуть в переговорном процессе внутри России. То есть мы какие-то организации смогли убедить, что они, ну… лучше отказаться, чем идти с нами судиться. Да, кому-то заплатили не очень большие деньги за это дело, за восстановление права собственности, ну, примерно половину. Половину так и не удалось.
- На ком лежит ответственность за дефолт 1998 г.?
Дефолт — это неисполнение заемщиком своих обязательств. Заемщиком выступало Министерство финансов, то есть правительство. Да, поэтому вот это… дефолтПравительство РФ и Центробанк РФ объявили о техническом дефолте по основным видам государственных ценных бумаг, в том числе по Государственным краткосрочным облигациям (ГКО), 17 августа 1998 г. — это ответственность правительства. Центральный банк по закону там 95-го года не имел права кредитовать правительство. То есть вот если у Минфина нет денег, то первый вопрос типа, ну, Центральный банк, дай в долг. Законом Центральному банку было запрещено давать деньги в долг Минфину. Если бы закон поменяли, Центральный банк мог бы дать в долг Минфину. Но в рамках закона выбор стоял очень простой у Центрального банка: мы нарушаем закон или не нарушаем? Ну, мы встали на позицию, что мы не можем нарушать закон. Видимо, оказалось это правильно. Потому что после событий августа там у каждого из нас было по десятку уголовных дел.
- Почему уголовные дела были заведены на сотрудников Центрального банка, а не на сотрудников Министерства финансов?
Властью было принято политическое решение, да, что за кризис 98-го года отвечает Центральный банк. И в принципе все руководство Центрального банка практически выгнали. Пришло новое. А в Минфине все остались, Минфин ни при чем. Поэтому вопрос ну такой вот… Дефолт 98-го года — это плата за нежелание правительства заниматься сбором налогов. Потому что в 98-м году налоги не собирались. Весной 98-го года, не знаю, за счет налогов финансировалось меньше половины расходов бюджета. А вторая половина финансировалась за счет заемных денег. Дефолт 98-го года стал следствием того, что там цена на нефть с десяти долларов там упала до двенадцати. Дефолт 98-го года, в частности, стал результатом того… Внутренний дефолт 98-го года стал результатом того, что в ноябре 97-го года правительство настояло на том, чтобы валютный коридор остался и чтобы рубль не девальвировался.
У Минфина есть внутренние обязательства, то есть ГКО ФЗ, о которых мы все знаем, и у Минфина есть внешние долги, которые выражены в валюте, перед другими странами, да, вот. Мало кто об этом знает, ну я там в своей книге написал, что по внешним долгам у Минфина дефолт наступил гораздо раньше. На три недели. Уже в конце июля 98-го года у Минфина не было денег, чтобы платить по внешнему долгу. Да, и там Центральный банк через свои банки там давал кредит Внешэкономбанку, чтобы тот дал Минфину, чтобы Минфин расплатился по внешним долгам, да? Вот, поэтому есть внутренний долг, а есть внешний долг. Да, поэтому в принципе Центральный банк мог бы там, наверное, девальвировать рубль, но тогда по внешнему долгу Минфин еще бы раньше объявил дефолт. Да, поэтому вопрос, можно ли было избежать дефолта, с моей точки зрения, ну, вот уже где-то начиная там с мая 98-го года нельзя было. Если до мая там еще какие-то шансы были, может даже до конца… На самом деле я считаю, что таким ключевым элементом, знаете, как вот сейчас вот, наблюдая над тем, что происходит в еврозоне, очень хорошо видно, что доверие инвесторов… Вот сейчас там Греция, Испания, Италия — они все проходят через то, что проходила Россия в 98-м году. Пока тебе инвесторы верят, тебе дают в долг. Пока тебе дают в долг, ты продолжаешь, как велосипед, двигаться. Как только тебе передают, ты па… Как только тебе перестают давать в долг, ты падаешь. Вот России давали в долг до 23 марта 1998 года, до снятия Черномырдина.
- Как был назначен председателем Правительства РФ Сергей Кириенко?
Ну потому что взяли и назначилиСергей Кириенко — премьер-министр РФ (апрель — август 1998 г.). Да, каким-то образом договорились с Думой, что она его утвердила. Вопрос же… Это не ко мне вопрос-то. Вопрос там к политологам, там к специалистам по взаимоотношениям внутри Кремля. Я вам говорю о том, как это было воспринято людьми, которые давали в долг. Они перестали давать в долг. Они перестали давать в долг, не кто-то другой. Вот люди сказали: этому не верим. Этому не верим. Ну и там же были всякие забавные ситуации, когда в Москву приезжал Ларри СаммерсЛарри Саммерс — заместитель министра финансов США по международным вопросам (1993 – 1998), который в тот момент был замминистра финансов США, зам секретаря казначейства. Кириенко отказался с ним встречаться, сказав: «Буду я встречаться там со всякими замминистра финансов». А это был ключевой человек, который вообще решал там, кому МВФ даст денег, кому не даст денег. Да, и вот объяснить ему, что вот этот замминистра, замминистра финансов США, с которым обязательно надо встретиться, было невозможно. Потому что у него было некое свое представление о роли там премьер-министра Российской Федерации. Да, и там много было таких эпизодов. И инвесторы очень быстро на это дело отреагировали.
У меня нет и нету. Я человек по решению проблем. Моя специализация — решение проблем. Идентификация, поиск путей решения. И здесь не нужны политические какие-то амбиции.
Вы понимаете, ведь там это задача политика — искать таких людей, как я. Да, или кто умеет решать проблемы. Политик не обязан уметь решать все проблемы. Задача политика — это создать команду. Да, а в чем слабость там МедведеваДмитрий Медведев — президент РФ (2008 – 2012) как президента? Что он не смог создать свою команду. В результате там четыре года было такое некое междуцарствие, когда президент там реально мало что мог сделать, потому что не на кого было опереться. Искусство политика не в том, что он может разобраться в каждой проблеме и принять единственно правильно решение. Это ошибка там ПутинаВладимир Путин — президент РФ (2000 – 2008, 2012 – н.в.), премьер-министр РФ (1999 – 2000, 2008 – 2012), который считает, что только он может принять решение. Политик должен собрать команду и делегировать ответственность. Политик должен собирать людей с разными точками зрения, которые могут ему предложить варианты решения, и он, исходя из своего понимания политических последствий того или иного решения, выдирает одно из них. А эти люди в состоянии потом это решение реализовать. Вот я из тех людей, кто может предлагать решения. Политика — это другая работа, это не моя работа.
- У вас есть ощущение обманутых ожиданий от итогов реформ 90-х гг.?
Нет, конечно. Ну, вы знаете, опять та же самая аналогия, когда вы идете там в ЗАГС и расписываетесь, вы же не понимаете, как сложится ваш жизненный путь дальше. Да, у вас есть некое общее понимание, что будет лучше, будет хорошо. Возможно, будут дети, возможно, еще что-то. Мало кто думает о разводе. Ну, в общем, есть какие-то такие вот хорошие ожидания к лучшему. Вот если говорить по большому счету, да, то, конечно, жизнь сегодня и жизнь сколько там, 25 лет назад — это небо и земля, да? И понятно, что даже сегодняшняя Россия, ну, она настолько далека от Советского Союза, что, ну, это примерно как фарш обратно в мясорубку загнать. То есть из нынешней России сделать Советский Союз, думаю, что уже невозможно. Да, и в первую очередь здесь, скажем так, скорее экономические преобразования, нежели чем политические. Наши суды недалеко ушли от советских, да, там наши правоохранительные органы, ну, они вообще стали бессмысленны, потому что они никакой функции не выполняют. Там наша бюрократия она стала там еще более бестолковой, чем в Советском Союзе. А экономика стала другой. В экономике там цена, там деньги играют решающую роль. Там рубль является конвертируемой валютой. Там вся экономическая система при всех изъянах, при всех проблемах, при низкой конкуренции, при коррупции, ну вот экономическая система стала принципиально другой. Вот из нее построить там экономическую систему Советского Союза — командную экономику образца там какого-нибудь 75-го года — невозможно. Да, поэтому, скажем, вот ну я не могу сказать, что это неоправданные ожидания, да? То есть вот я как экономист, как человек, который занимался экономическими реформами, в этом отношении мои ожидания оправдались, да, то есть. Да, это долго, да, это медленно, да, там есть куча проблем, которые еще там нужно решать, но тем не менее я там сегодня понимаю, что базово там наша опять там… Я там много общаюсь со своими детьми, они меня часто сейчас расспрашивают про Советский Союз там, да, объяснить им, почему в магазинах не было товаров, невозможно, да? То есть вот я эту ситуацию помню. И я понимаю, что в современной России ситуация, когда в магазине не будет товаров… Ну нет, наверное, все можно, но это нужно сильно постараться, правда? Чтобы экономически, чтобы постоянно воспроизвести ситуацию всеобщего дефицита, ну, я думаю, что это мало кому под силу. Да, поэтому в этом отношении я как раз считаю, что экономические реформы, они, ну вот если снять вопрос времени, снять вопрос стоимости перехода, такой человеческий, эмоциональный, то они как раз оправдали ожидания. Другое дело, что были какие-то другие ожидания с точки зрения, не знаю, качества государства, да, там, не знаю, там вот этой модернизационной составляющей, да, что государство будет более современным и там менее зависимым от экспорта сырья. Ну да, наверное, в конце концов 20 лет — это не очень большой срок.
- Как вы оцениваете эпоху Бориса Ельцина?
Ведь вот там, скажем, мне кажется, что гораздо важнее, вот опять возвращаясь там к тому, что сделал Борис Николаевич, я в свое время очень часто использовал этот образ там, отвечая там на вопросы западных журналистов там: вот, Борис Николаевич принял такое решение, как его прокомментируете? Я знаю…Вы знаете, Борис Николаевич мог делать часто политические загогулины, да, и вот принимать решения, которые вот абсолютно непонятны, нелогичны, да, но при всем при том Борис Николаевич — во всех его решениях присутствовал четкий совершенно вектор: мы двигались из точки А и мы понимали направление там, куда движется государство под названием Россия. Да, трансформация государства, трансформация экономики, трансформация государственного устрой… страны, государства и там экономики. Вот Борис Николаевич, вот он двигал вектор, вот он шел туда, и вот двигал со всеми возможными загогулинами. Мне кажется, что вот проблема там, она сегодняшняя: почему мы говорим о неоправданных ожиданиях, да? У нас вектора нет, мы не понимаем, куда движется страна под названием Россия, в какую сторону, да, ведь у нас такое броуновское движение. Нельзя сказать, что мы стоим на месте, да? Да нет вроде, что-то происходит постоянно, то так, то сяк. А броуновское движение, его особенность состоит в том, что вектора нет — мы не понимаем направления движения. И в этом проблема, это не неоправданные ожидания, да? Там можно двигаться из точки А в точку Б, можно, но очень медленно, да? Если вы понимаете, что движетесь в точку Б, у вас будут оправданные ожидания, потому что с каждым днем понимаете, что приближаетесь к этой точке Б. А если вы не понимаете, в какую сторону вы движетесь, у вас такое вот ощущение складывается. Поэтому мне кажется, что сегодня как раз мы потеряли вектор движения, и в этом трагедия.
