Интервью с Михаилом Полтораниным
- Как появился текст выступления Ельцина на октябрьском пленуме ЦК КПСС 1987 г.?
Пленум, октябрьский пленум, он созывался для того, чтобы утвердить доклад торжественный, на торжественном заседании, посвященном очередной годовщине Октябрьской революции. Каждый год, вот, 6 ноября в Кремлевском дворце съездов или где там, да, про... проходило торжественное собрание, и с этим докладом кто-то выступал. Или СусловМихаил Суслов — член Президиума/Политбюро ЦК КПСС (1952 – 1953, 1955 – 1982), или кто-то из членов Политбюро. Не... не... не генеральный секретарь. Ему давали читать. А перед тем, как выходить на это, то состоялся... собирался пленум, и члены ЦК утверждали текст.
Это просто, может быть, теоретические там какие-то изыски новые были. Что... чем отличался этот год в мире, какие процессы в Африке шли там, какие процессы в Южной Америке, как крепить единство, как наступает империализм, как ему надо давать отлуп там и так далее. Это большие, крупные, это... ленинская теория так называемая, значит, развитие ленинской теории. Обычный доклад, обычное совещание. Ну, а тут в данном случае пленум. Каждый год так. И ничего там никто не выступал никогда. Вот. Собирались вот, раздали доклад. Все читали? Все читали. Ну как, утвердим? Есть замечания? Нет замечаний. Утвердили, все, проголосовали. Ну что, товарищи, поздравляем вас с тем... бла-бла-бла... до свидания, поехали. И Ельцин приперся на этот... А в нем уже кипело. Потому что он ждал, что его сделают членом Политбюро, потому что Горбачев болтанул ему: Боря, ты там наведи порядок в Москве. Вот. Потому что этот запустил, Гришин. И Боря, естественно, по-строительному, как прораб, решил навести порядок, это вот почистить тех-то, тех-то, тех-то, тех-то. Он причем снимал первых секретарей райкомов, тут же потом ставил через какое-то время еще нового, потом его снимал там и так далее. И естественно, люди, которые сидели в ЦК, вот эта вот мафия, она вспучинилась. Как это? Это мы его, пацана, с которым я приезжаю по субботам с телками, значит, в баньку, да, париться там и так далее, где мне потом в багажник набивают, в машину, коньяков там разных и так далее, и так далее, и вдруг его снимают там, кого-то другого ставят, еще не важно... не хватало, чтобы из Свердловска он тащил сюда. Они, естественно, все бегут к Лигачеву. А Лигачев кадрами ведал, он вторым секретарем ЦК был. Лигачев Егор Кузьмич. Что там делается? Егор Кузьмич и так уже настроен против, вот, и когда вопрос возник: ну что, будем делать Бориса Николаевича членом Политбюро, — нет, ну, подождем еще, нет, что-то там не получается, ну. А этот и не лез, не рыпался, Михаил Сергеевич, ему — ну, поговорил да и поговорил, ему все равно. Он же знаете какой, вот. А Борис Николаевич ждал. Потом смотрит, что у него не получается, вот Михаил Сергеевич... Михаил Сергеевич говорит: ты, в общем-то, аккуратнее веди себя. — Как это аккуратнее?! Вы мне сказали, дали мне карт-бланш. — Но ты знаешь, все равно это... Мы же ведь не в вакууме живем, надо... а то нас выкинут там...
Вот. И, в общем, он настроился уже. Он даже подал... письмо написал Горбачеву, вот что я хочу уйти, что-то у меня не получается...
И вот пришел этот с... пленум октябрьский, и Горбачев выступил, сказал, что вот раздали вам доклад, проект на торжественное собрание, там будет выступать, может быть, там Лигачев или кто-то. Есть замечания? Нет. Вот. Ну что, тогда давайте каждый поедет в свою вотчину и там порядок будет наводить, делом заниматься. «А у меня есть это... предложение, у меня есть вопрос, у меня есть... прошу выступить», — Ельцин. И полез. И какую-то ахинею там начал городить, вот. Теперь, значит, мы даже не знали, что ахинею... Потом раз, проходит какое-то время…
Я сижу, а у меня, поскольку работал в «Правде», и когда у меня много этих... знакомых, членов ЦК КПСС... вся же страна передо мной, как говорится, и когда они приезжали, и мы встречались... И члены ЦК КПСС вдруг звонят мне и говорят: слушай, надо встретиться, что твой шеф, как они говорят, натворил. Я приехал в гостиницу «Москва», они там все жили тогда. И они мне стали рассказывать, были, значит, что вот Михаила Сергеевича начинают гладить... а что гладить? Мы отстаем, темпы перестройки не те, а темпы надо увеличивать, да. Вот. А Михаилу Сергеевичу, вместо того чтобы темпы увеличивать, говорят: Михаил Сергеевич, какой вы выдающийся и гениальный. Почему тогда Михаил Сергеевич... Потом начал жаловаться на Лигачева, что вот у нас в горкоме партии, это же самый крупный горком... в Советском Союзе, а нам не дают бумагу, не дают карандаши, горкому, и для того чтобы какие-то резинки вот эти брать, стирать... ластики, да, ластик, я должен обращаться к Егору Кузьмичу Лигачеву. Это что? И Егор Кузьмич до чего довел аппарат, до чего он на себя все вытянул, все одеяло там и так далее. Вот такая херня, мелочевка, да. Говорит: слушай, как он мог вылезти? Ты бы ему написал там, что ли. Я говорю: не знаю, я впервые слышу. А его нет. Я там заехал в горком, а он смылся куда-то. Потом назавтра опять его нет в горкоме. А в горкоме шум уже такой, значит, все это кипит. Потом встречаемся с ним, я говорю: Борис Николаевич, как вы могли выступить с такой речью-то? Он говорит: да это... я сидел, это мне тошно стало — они сидят, значит, все нормально, а я... На обшлаге я написал вот рубашки — первое там, второе, да, вот. А потом, говорит, когда стал выступать, она, рубашка, у меня ушла, да, и я... Я дергаю оттуда, говорит, все равно, в общем, так получилось... Я говорю: о, это... В общем, короче, вот так он выступил, а люди не верят, а хай поднялся там такой! А хай поднялся: что ты, умнее других, что ли? Все уже успокоились, все сказали: ладно, мы, значит, приняли этот доклад, мы поехали по домам, а ты вылез со своими ластиками, с карандашами там, с тем-то, с тем-то. Вот. Никто не поверил, что... И естественно, Лигачев там взъярился, говорит, что... А они же тогда на этом пленуме сделали перерыв. Тогда ладно, пусть он выступил, сделаем перерыв. И этот... Лигачев там с Яковлевым подговорили выступающих тогда тут они уже стукнули по Ельцину за эти кадры, за то-то, за то-то, меняет, налево-направо. Там же еще, на этом октябрьском пленуме, а потом продолжили эту линию на ноябрьском пленуме горкома партии. И вот Ельцин понял, что он будет уходить, он слег в больницу. А люди никак не поймут, за что его били. Ну, не может быть за фигню какую-то. Вот как раз в Академии общественных наук при ЦК КПСС было крупное совещание редакторов... Ну, как крупное? Собрали всех областных редакторов и городских, вот, Советского Союза, в том числе и комсомольских газет. И меня пригласили, как секретаря Союза журналистов СССР, туда. А ребята-то все свои, я начал там выступать, про Москву говорить. Они говорят: кончай дурака валять, что тут у вас происходит? Вот я им начал рассказывать, они заставили меня достать выступление Ельцина. А где я его достану? Что, эту рубашку обрежу, что ли, у него, обшлаг этот? И... и я сел и написал то, что надо.
Написал то, чего на... народ ждет от них. Вот. Как мы дошли до такой жизни, куда мы дальше идем, что нужно делать, с кем нужно бороться, кого там убирать и все прочее. Это все прошло, да. И когда раздал я... а тогда ксерокопировали, и раздал ребятам, редакторам, и они развезли по стране, и комсомольские особенно газеты многие, все дали это. Вот. А потом каждый принес... привез редактор — и там еще расксерокопировали. По стране расползлось. А-а-ах, какой Ельцин там, оказывается, героический! Какой мужественный. Вот.
- Чем вы занимались в составе Межрегиональной депутатской группы?
Ну, мы ее создавали. Мы ее создавали, эту группу. Во-первых, была московская группа сначала, и в московской группе как раз был Ельцин, он там был на первых ролях у нас, да. Был Сахаров, был Гавриил Харитонович, был Юра Афанасьев, вот, ну, Аркаша Мурашев там, другие... Станкевич. Андрей Сахаров, Гавриил Попов, Юрий Афанасьев — народные депутаты СССР, сопредседатели Межрегиональной депутатской группы. Аркадий Мурашев, Сергей Станкевич — народные депутаты СССР, члены Межрегиональной депутатской группы Вячеслав Щепоткин — журналист, в конце 1980-х гг. заместитель редактора отдела советского строительства газеты «Известия» Это мы все были там. А потом как раз решили создавать Межрегиональную группу, перед... когда Съезд первый начнется, и перед этим Съездом мы ездили, некоторые... вот я ездил, в частности, и в Ленинград, ездил на Украину, в Казахстан. Вот там, где избрали депутатов, народных депутатов СССР, я с ними встречался до Съезда, обговаривали, чтобы они вошли в эту депутатскую Межрегиональную группу. И это мы — создатели. Это был... придумал это не кто-нибудь, эту группу, а, значит, Слава Щепоткин. Щепоткин — корреспондент «Известий» был.
Нас чиновники должны были задавить, сразу протолкнуть свою повестку дня, то-то, то-то. А мы должны были свою повестку дня про... пробить, чтобы, ну, что-то делать. Мы же... у нас была... У нас не было, у Межрегиональной депутатской группы, каких-то целей, скажем, рынок там и так далее, капитализм, даже это... во сне не виделось. А просто шестая статья, ее надо было убрать, это руководящая роль КПСС, и, самое главное, ввести и в политике, и в экономике, и везде конкуренцию, свободу, вот. Потому что без конкуренции нет жизни. И вот мы ехали со Славой, поехали в Ленинград, со ЩепоткинымВячеслав Щепоткин — журналист, в конце 1980-х гг. заместитель редактора отдела советского строительства газеты «Известия», мы ехали с ним в одном купе. И я как сейчас помню разговор. Он говорит: «Миша, слушай, а мне вот что-то представляется, что Ельцин — такая сука! Вот. Он так... такой хитрый и такой человек, который только для себя, и это, значит, такой вредитель, что его нельзя притягивать в эту депутатскую группу, Межрегиональную». А я ему говорю: «Слава, ну, я вот работал с ним, ну, нормальный мужик. Конечно, это не... не то что бы надо, я ви... видывал и лучше первых секретарей, поумнее и пообразованнее, и почестнее, вот, но к... откуда мы возьмем-то? Нам нужен трактор, нам нужен бульдозер, который мы будем вперед посылать, и он будет распахивать эту дорогу». — «Ну, смотри, смотри...» Вот такой у нас разговор был. А потом, когда мы уже поездили, и когда Съезд открылся, и мы стали эту группу создавать, и я вам должен сказать, что очень многие люди не хотели, чтобы Ельцин там был. Это... Борис Николаевич. Вообще в Межрегиональной группе — это во-первых, а во-вторых, чтобы он был в руководящих этих местах. Во-первых, он хотел, сразу поставил условие, что он должен руководить, и он... председателем Межрегиональной депутатской группы.
Тут сразу ор поднялся: пошел он на фиг! Вот. В связи с этих... регионов... Из регионов его очень почему-то не любили ребята, да. Да и здесь у нас. Гавриил Попов считал его никчемным и популистом и мне говорил: что ты с ним возишься? А потом сам стал с ним дружить, да, вот. И вот категорически не хотели его это... включать в список. Я дважды выступал, я говорю: «Давайте мы не будем делать председателя. Потому что если мы сделаем председателем Ельцина, то сразу на эту Межрегиональную депутатскую группу обрушится вся критика и весь негатив на Съезде, что вот Ельцин под себя группу... группишку там какую-то создал и будет за власть там бороться там, то-то-то».
Нет, пусть сопредседатели будут. Тем более такие люди, как Сахаров, как ПальмВиктор Пальм — академик АН Эстонской ССР, народный депутат СССР, сопредседатель Межрегиональной депутатской группы... Конечно, он когда приходил на заседания этой группы, Межрегиональной, вот, и выступал, Борис Николаевич, и конечно, это было нечто. Потому что это уровень был секретаря какого-то заштатного райкома партии. Это вот... там даже намека не было на то, что экономику перестроить, там то-то, то-то, то-то, да. А просто нужно вот усилить давление на кадры там, на то-то, то-то. Потом уже мне ребята говорят: слушай, ну, как-то вы давайте Ельцина немножко образуйте. Вот. И тогда я попросил хо... Афанасьева и Гавриила Харитоновича с ним позаниматься, с Борисом Николаевичем. Они позанимались. Экономикой, потом... ну, глубиной че... проблем, чтобы было... чувствовал.
- Какое впечатление производили публичные выступления Ельцина того времени?
Понимаете, он приковывал тем, и сначала он приковывал тем, что это кандидат в члены Политбюро. Они же выходят — секретарь обкома, член ЦК. У них какие-то вечно, что я обращал внимание, губы у всех почти, как и вид у них, как будто они восковые, да. Такие губы, красноватые, на восковом лице и все прочее. И говорят они как округлые окатыши такие. И все кандидаты в члены Политбюро. И вдруг Ельцин выходил и рубил правду-матку там, что мы плохо живем, надо рубить руки всем, кто ворует, там все прочее. Это народу нравилось. Он, правда, так не делал, он только болтал об этом. Вот. Вот это... это харизма была. А потом, когда он пришел к власти, когда стал уже потом президентом, где же вы эту харизму-то видели у него? Когда он сидел: «Не так сели!Михаил Полторанин имеет в виду заседание правительственного оргкомитета по встрече третьего тысячелетия 5 мая 1999 г., на котором президент Борис Ельцин потребовал, чтобы недавно назначенный первый вице-премьер Сергей Степашин сел рядом с премьер-министром Евгением Примаковым» Да?
Ну, где-то заседание, совещание было, сели члены правительства, первый зам премьера или второй там зам — встали... Степашина не туда посадили. «Не так сели!» — значит, рявкнул. Вот там задрожали все. Степашин пересел. Пойдет это дело. Какая на хрен-то харизма, елки? Понимаете, он... Ельцин, чем он взял, конечно, народ, тем, что он пообещал, что вот мы будем бороться и так далее. Люди увидели в нем стремление к чему-то. Он прикупил, обманул, ну, как торгаши обманывают. И он наобещал все это дело, а конечно, он... Он, во-первых, не мог это делать, он не умел это.
- Что вы делали во время путча 1991 г.?
Ну, путч — это Горбачев к этому привел.
Он, во-первых, Горбачев, он своей политикой, политикой, ну, глупой, ни... никчемной, назовем как угодно, он привел эту страну. Потому что нельзя было в стране подхлестывать эти националистические силы. Он стал их подхлестывать. И Ельцин потом продолжил все это дело. Вот. И когда стал подхлестывать, и когда стал их даже провоцировать, когда те вот разрешения, решения по знаменитому... из каждой республики автономной хотели сделать союзную республику. Это же провокация чистейшая. И пошло, и поехало, посыпалось. И тогда люди собрались и сказали: давайте мы остановим. Это вот гэкачеписты. Но это Горбачев им сказал: вы давайте делайте, я уеду сейчас, а вы сделайте. Вот. Чин... чин чином, вот. Документ же там есть такой.
Записка Горбачеву, где намечается то-то, то-то, то-то сделать, где он «согласен» пишет, да.
И сказал: «Действуйте. Я поеду». Он хотел, чтобы они все это поставили в рамки, вот, он вернется, они, значит, переживут, он вернется и все поставит на свои места. Вот. В бе... белых перчатках. Сначала. А потом, когда все это пошло, да, он взял и отказался, сказал, что я ничего не знаю.
Я на следующий день после вот дал интервью «Российской газете», где прямо сказал, что это Горбачев затеял, все прочее. И он мне позвонил. Я в книге писал. Звонок — и, значит: «С вами будет говорить президент Советского Союза».И я поднимаю: «Михаил, привет! Это Горбачев. Я прочитал интервью. Вот. Это не так. Верь мне, это не так, да». Вот, и положил трубку. Я сказал, что это он все это организовал, елки-палки! А что там страшного? Ни фига там страшного не было. Все это, вот эти страхи, которые говорят: ах, гражданская война, ах, голод! Да ниче... никакого голода не было. Это они специально делали, кэгебешники, ребята эти.
Чтобы провести 18-е... брюмераПереворот 18 брюмера (по французскому революционному календарю) — государственный переворот во Франции 9 ноября 1799 г., в результате которого была лишена власти Директория и создано новое временное правительство во главе с Наполеоном Бонапартом. Это же, вся эта штука 1991 года — это 18-го брюмера.
Это переворот реакционный. То, что тогда Наполеон директорию... директория взя... Революция великая французская в Директорию образовалась, и стали идти к демократии. Но поскольку демократия не получалась, то к ней отношение стало меняться, вот, люди стали ненавидеть их, и там один из этой директории, главарь, как Михаил Сергеевич Горбачев, договорился с Наполеоном тайно, чтобы Наполеон пришел. А Наполеон был в это время где-то там в Африке. Пришел и арестовал всех, и устроил 18-е брюмера, и они устроили переворот. И все, установили тоталитарную власть, и пошло, и поехало. Вот это 18-е брюмера было, один к одному, да.
- Какие отношения сложились у вас с командой реформаторов во главе с Егором Гайдаром?
Я не знаю реформаторов там. Я знаю, что, да, да, вот группа Гайдара. Это ГайдарЕгор Гайдар — заместитель, затем первый заместитель председателя Правительства РФ (1991 – 1992), и.о. премьер-министра РФ (июнь — декабрь 1992 г.), автор российской экономической реформы , Авен, Шохин, НечаевПетр Авен, Александр Шохин, Андрей Нечаев — министры в правительстве Ельцина — Гайдара там, эти бездельники все вокруг, которые, в общем, карманы набивали свои.
Я объяснял реформы, что вот эти... то, чем они занимаются, что они делают, ведет к гибели. Потому что мы же ведь с Ельциным однажды поскублись, это было известно. Это в печати было, что когда я дал интервью, по-моему, «Российской газете» или «Известиям», что нам пять лет еще не вылезти из этой трубы, а может быть, мы и дальше будем падать. А Ельцин мне и говорит: «Ну, вот давайте говорить одно прессе. Потому что я вот говорю, что мы до осени будем опускаться, а потом поднимемся и будем вверх идти, идти вверх. То есть вся экономика наша и жизнь будут...» Я говорю: «А откуда вы взяли-то, что мы до осени будем падать, а потом подъем у нас экономики?» Он говорит: «Ну, Егор Тимурович мне говорил». Я говорю: «Борис Николаевич, здрасьте! Вы взрослый человек, ети-е мать, уже верите этому пацану! Который вообще ни разу ни одного... на заводе не был, ничего не... не видел ни хрена. Вы откуда его выцарапали?» И тут же Гайдар был, при Гайдаре. Я никогда не буду говорить то, что Гайдар говорит. И вот они хотели... Они хотели мной прикрыться. У меня авторитет был тогда большой, потому что считались, да, мы вдвоем с Ельциным идем, и вот Ельцин... Они тащат, толкают Ельцина туда, куда не следовало толкать, и он, значит, как пьяный мужик, не сопротивляясь, идет вот в тупик, куда они... А я бы еще говорил, что вот правильно они делают, в хорошем направлении мы ведем Россию. Чтобы я подставлял свою голову. Я им тогда говорил, что мы не будем это делать, и... и не делали. И людям непонятно было. А как объяснить, вот если они разрушают производство и экономику, как ты объяснишь, что это хорошо? Скажите. Им же цель-то была... Вот крупное производство наше все — это не только для Советского Союза, это для всех и восточных стран, для Польши, для всего. Почему они расколотили, расколошматили судоверфи, где родилась «Солидарность»«Солидарность» — независимое объединение профсоюзов, созданное в 1980 г. будущим президентом Польши Лехом Валенсой на судоверфи в Гданьске, где Лех Валенса родился? Расколотили, закрыли там все, задраили? Все крупные коллективы надо расщипать, чтобы не было возможности объединяться для забастовок, для сопротивления этому олигархату. И у нас все крупные производства расщепи... расщепили, вот, раздали там, понимаешь, угробили, закрыли, уничтожили, вот. Чтобы не было возможности собраться. Вон один там «Вагонремонт», «Уралвагонремонт»Михаил Полторанин, вероятно, имеет в виду ОАО «Научно-производственная корпорация «Уралвагонзавод» этот остался еще более-менее, и то видите, как покупают, летает, его Путин — 16 миллиардов, 49 миллиардов туда сбрасывает. Потому что это коллектив. Это профсоюз может быть и так далее. Вот. Это вот... все это, все раздраивали. И объяснять, что это хорошо, что ли, да? В то время когда в мире идет объединение, все, мы все это раздраиваем.
- Вы обсуждали с Ельциным ход экономических реформ?
Ну, он какой-то делал вид обреченности, да, что вот... вот мы иначе не можем, там то-то, то-то. Нет, он говорил, что, значит, иначе нам денег не дадут. Они деньги все эти куда дели? Вот. Они куда-то деньги девали, а потом говорили, что если нам не дадут там 100 миллионов долларов, мы подохнем там, да. Вот они держали Ельцина как за это... за морковку этого ослика. Он говорит: вот Международный валютный фонд требует, вот это требует... А потом я уже перестал с ним говорить.
- Как разошлись ваши пути с Ельциным?
Ну, как... Знаете, не... не сразу, а шаг за шагом, да. Один... одно... Он начал выражать недовольство моим отношением к этому правительству. Потому что на этом заседании правительства я откровенно говорил о том, куда мы идем. Вот. И вот я встал, начинаю выступать, там кто-то говорит: вот, сейчас одна чернуха будет про наше правительство.
Они, эта группа пришла — это никакие не реформаторы, это странные ребята, группа. И вот мы даже, я поставил туда, Гена ШипитькоГеннадий Шипитько — народный депутат СССР (1989 – 1991), руководитель пресс-службы Правительства РСФСР/РФ (1991 – 1993), заместитель председателя телерадиокомпании «Останкино» (1993 – 1995) у нас был, народный депутат СССР, кстати, член региональной... Межрегиональной депутатской группы. Поставил его пресс-секретарем правительства, вот.
Мы с Ельциным договорились, поставили его, значит, пресс-секретарем. Так они его блокировали: Гайдар, значит, Чу... ЧубайсАнатолий Чубайс — председатель Госкомимущества РСФСР/РФ (1991 – 1994), автор российской модели приватизации, первый вице-премьер Правительства РФ (1994 – 1996, 1997 – 1998), руководитель Администрации президента РФ (1996 – 1997), все прочие. Блокировали, просто они не давали ему хода. И он мне говорит: «Что же мне делать-то?» Там еще был такой подоночек маленький — Леша... Леша... Леша... Леша... он умер потомАлексей Головков — советник государственного секретаря РСФСР (1991), руководитель Аппарата правительства РФ (ноябрь 1991 — январь 1993 гг.), советник председателя Правительства РФ (1993)... Они его делали управляющим делами правительства, который собирал серебряные ложки, вилки, и на обед на стол клали Гайдару, Авену там, Нечаеву серебро — вот этой группе. А все остальные ели алюминиевыми там вилками, да. Вот я тогда еще Ельцину говорю: «Слушай, ну, нечто! Это вообще паноптикум, а не правительство». Я не знаю, это надо сразу собирать всех в эту... в одну баржу и в ГУЛАГ посылать тогда, да. Вот. Отправлять в Магадан. Так вот этот... они всячески мешали этому Шипитько, и он вынужден был уйти. Говорит: «Я не могу работать с этим быдлом». А они создавали себе запасные аэродромы. Все деньги же... откуда Авен ушел, поработал — и вдруг создал ФИНПА, структуру такую финансовую себе. Вот. Гайдар получил огромное здание, которое они там часть сдавали в аренду, и еще у него там полно денег. Все они карманы набили и ушли. А Россию оставили без штанов. Ну, и Ельцин себе тоже набил карманы. Вот это вот, к этому привели Россию.
- Какую позицию вы заняли в конфликте президента и Верховного Совета в 1993 г.?
Я пытался... я тоже описывал в книге. Связывался с ЗорькинымВалерий Зорькин — председатель Конституционного суда РСФСР/РФ (1991 – 1993, 2003 – н.в.) , это председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, потом депутаты некоторые на меня выходили, и мы встречались и перегова... Я потом выходил на Ельцина, чтобы Ельцин смягчил позицию, чтобы пошли на нулевой вариант. Чтобы пойти и на выборы нового парламента, и президента. Вот... Это спасение было.
Конечно, мы хотели, чтобы не было... Потому что победи Ельцин — это конец демократии, и к этому и привело.
- Вы чувствовали себя обманутым в ожиданиях, работая с Ельциным?
Нет, ну, конечно, это чу... Знаете, чувство такое, что вся жизнь наша пошла прахом. Потому что ведь Ельцин уже не ка... не занимался подготовкой на... населения, народа вот к тому, что называем мы перестройка там, все прочее, чтобы к демократии идти. Мы же занимались. Мне в той же «Правде»... Почему вот я, когда строил ему, писал статью, я знал, что писать, потому что мы знали, что писать надо. Я в «Правде» написал однажды статью «Уважение к закону» и получил на эту статью 30 тысяч откликов, да. А вообще получал по десятку тысяч, а это — 30 тысяч, причем чем эти отклики отличались от других? Это настоящие просто размышления людей, вот. Большие письма, длинные, их было интересно читать. Вот мы их, людей-то... Это был где-то 1982 там год или 1983 год еще, да, тогда. Мы же под... подтаскивали людей, и они нам верили. Вот. Они почему тогда, когда выборы были 1989 года, сплошь были журналисты и в со... в этом... на Съезде народных депутатов СССР, и на Съезде народных депутатов РСФСР сплошь журналисты? Потому что они нам верили. И вы говорите, что вот так надо, тогда делайте, давайте. И мы стали делать. И мы объединились с Ельциным, мы думали, что он будет что-то делать для страны.
