Интервью с Людмилой Пихоя
Я до того, как он начал избираться в 1990 году депутатом Верховного Совета РСФСР, его знала, но только по картинке в телевизоре. Он был у нас секретарем обкома, очень хорошим секретарем. В каком смысле? Я, наверное, вот, может быть, из всех, кто работал с Борисом Николаевичем в 90-е годы, одна из немногих, кто знал его по работе, могу оценить
. Он был на самом деле таким… как бы сказать так поточнее… таким продвинутым, что ли, вот сейчас есть такое слово, не очень хорошее, не очень правильное, секретарем обкома. То есть он встречался с прессой, он ездил по предприятиям, он ездил на всякие рынки, он встречался с молодежью, он начал заниматься тем пиаром, который сейчас для нас обыденное дело, для наших политиков, но тогда это было, ну, что-то совершенно необыкновенное, это было внове. То есть он, например, мог встречаться и встречался у нас с преподавателями кафедр общественных наук, были такие… дворцы политпросвещения, да, тогда раньше были. Вот в этом дворце он с нами встречался по несколько часов, выступал, отвечал на наши вопросы, на самые сложные, на самые провокационные. Время было уже такое… очень такое смутное, я бы сказала, да, под названием «перестройка», и он, в общем-то, так сказать, активно с нами общался. Он встречался со студентами, например, во Дворце молодежи, все это транслировалось напрямую на телевидении, шло на камеры, без всяких этих купюр, без всего. Он встречался со студентами, говорил с ними по 4-5 часов. Конечно, он готовился, конечно, ему готовили, наверное, может быть, даже и вопросы, я предполагаю, может быть, какие-то ответы готовили, рассказывал об этом потом его помощник, первый по Свердловскому обкому и первый помощник здесь у нас, в администрации,
Виктор Васильевич. Но выступал он очень хорошо. Он был высокий, красивый, такой обаятельный, такой какой-то весь раскованный, свой, да. Студенты по 5-6 часов держали его на трибуне. И он отвечал на их вопросы. И в том числе – почему у нас нет джинсов, почему у нас садят за спекуляцию, почему у нас плохие товары, плохие продукты, почему у нас никто не думает о социальных лифтах молодежи, о том, чтобы она росла и продвигалась, зачем нам еще нужна эта КПСС, ну и так далее. Самые сложные вопросы. Просто удивительно! И он на них на все спокойно отвечал, и его вообще горожане и жители области очень любили. Но не за красивую гриву, конечно, а вот за все вот это искреннее желание как бы изменить к лучшему… Надо сразу сделать небольшое отступление и рассказать, что такое вообще Урал и Свердловская область. Дело в том, что это особенный край. Во-первых, там никогда не было крепостного права. Даже когда там были заводы Демидовых, это были государственные заводы, на которых крестьяне-отходники так называемые, летом они работали у себя на своих наделах, что-то там выращивали, а зимой они уходили и работали на заводах, получали за это определенное вознаграждение. Летом они снова возвращались к своим домам. Это были не крепостные крестьяне, это были свободные люди. С тех пор в Пермской области, в Свердловской, ну, сейчас это наши регионы, Челябинская – это все край, где, понимаете, идеи свободомыслия – это не пустой звук, там действительно из поколения в поколение такие люди. Во-вторых, в период коллективизации, раскулачивания туда выселяли всех, кто что-то умел делать, всех этих кулаков из Сибири, из Курганской области, из Омской области, пашенных этих областей, забирали у них, так сказать, наделы, забирали их дома, вещи, но высылали на Урал, и они начинали там строить новые заводы. Все эти Челябинский тракторный, Нижнетагильский металлургический, Уралвагонзавод и так далее. И тоже это были люди не ленивые, непьющие, не какие-то бездельники, а, наоборот, наиболее активная часть крестьянства. В годы Великой Отечественной войны на Урал были вывезены. Вот там оказался, кстати, таким образом мой отец. Была вывезена интеллигенция и с Украины, когда там фашисты оккупировали эти области, у меня отец приехал из Кривого Рога. На Урал выезжали ленинградцы, вывозили вместе с заводами, из близлежащих от Москвы областей тоже вывозили. Поэтому туда переехало, кстати, очень много квалифицированных кадров и интеллигенции. Поэтому, например, в Свердловске была Филармония, Консерватория, оперный театр, еще несколько театров. Ну, в общем, это был такой очень культурный город, надо сказать. Ну и, кроме того, все-таки вот в этих областях в каждом крупном городе есть театр, не просто какой-то кукольный театр для детей – там и драматические театры, там есть молодежные театры. Еще один момент. В Свердловске было отделение Академии наук, Российской академии наук, очень большое, с филиалами в Перми и в Челябинской области. Поэтому там было много интеллигенции научной. И, кроме того, поскольку это был такой промышленный край, там было очень много отраслевых институтов. Какой-нибудь тебе Институт энергетики, который разрабатывал новую технику, или какой-нибудь электротехники, или Институт металлургии очень крупный, например, был. И, кроме того, было очень много учебных институтов. Вот уже когда я уезжала в 90-е годы сюда, в Москву, там было где-то около 20 только учебных институтов. То есть это край интеллигенции, образованной молодежи, высококвалифицированных рабочих, которые там работали на сложной технике. Ну, я еще раз говорю, это край, где люди понимали, что такое свобода, они… как бы так сказать, не скажу, что прямо такие были революционные, выходили на митинги, но они тем не менее этим дорожили, тем, что они здесь живут. Вот когда начались события, связанные с Борисом Николаевичем, когда его
, сюда работать первым секретарем, там все оплакивали: ох, нашего там Бориса Николаевича, что там с ним будет, как они там будут с ним там обращаться. Когда прошел
, где там его вышвырнули из там состава ЦК, поставили во главе
, ну, там просто стоял всеобщий плач, потому что – вот, мы так и знали, что он там придется не ко двору, вся эта московская знать, она его не примет так и так далее, и так далее. Да, все ждали, что, может быть, он вернется, не вернется к нам. Ну, я совершенно откровенно говорю, там просто был плач на кухнях постоянно. И когда у Бориса Николаевича вместе с его штабом было принято решение баллотироваться, абсолютно правильное решение баллотироваться в Верховный Совет РСФСР депутатом в Свердловске, то, конечно, они прежде всего рассчитывали, исходили из того и рассчитывали на это, что это будет не просто победа, там 52 процента, 5 процентов, им нужна была победа убедительная, оглушительная. И как бы никто, кроме вот земляков, такой ему обеспечить, по сути, не мог, потому что они его знали. А до этого, в общем-то, видела Бориса Николаевича всегда вот так – по телевизору, на встречах, как-то так издалека. Был один эпизод, который я иногда вот так вспоминаю тоже, мне смешно. Какой он все-таки был тогда кондовый тоже такой коммунист все-таки. При всем к нему хорошем отношении. На одно из заседаний в здании обкома меня не пустили, потому что я была в брючном костюме. Это был… сейчас я вам скажу… 1982 год. Говорю: как вы меня не пуска… Нет, есть указание Бориса Николаевича – в брюках не пускать женщин. Вот, пожалуйста, вот какую эволюцию прошел человек, да. Вот с такого, когда не пускают женщин в брюках в обком партии, и до вершины во главе государства, еще и демократа. Ну, видимо, он демократом, я думаю, так никогда не был. По-настоящему как бы, по идеологии, по взглядам.
работу в Свердловске
Свердловский период карьеры Бориса Ельцина: глава отдела строительства Свердловского обкома КПСС (1968–1975), секретарь Свердловского обкома КПСС, ответственный за промышленное развитие (1975–1976), первый секретарь Свердловского обкома КПСС (1976–1985)
Илюшин
Виктор Илюшин – первый помощник Президента РФ (1992–1996). Работал с Б.Н. Ельциным еще в Свердловске. Занимал должность второго, затем первого секретаря Свердловского обкома комсомола (1975–1980), с 1980 г. работал в Свердловском обкоме КПСС, переехал в Москву в 1985 г., где занял должность помощника первого секретаря Московского горкома КПСС
забрали в Москву
Борис Ельцин переехал в Москву, заняв должность секретаря ЦК КПСС по вопросам строительства (июнь 1985 г. – декабрь 1985 г.). Первый секретарь Московского городского комитета КПСС (декабрь 1985 г. – ноябрь 1987 г.)
пленум 1987 г.
21 октября 1987 г. Борис Ельцин выступил на пленуме ЦК КПСС с резкой критикой Политбюро. Он заявил, что перестройка продвигается слишком медленно, что зарождается «культ личности» Горбачева
Госстроя
14 января 1988 г. Борис Ельцин назначен первым заместителем председателя Госстроя СССР, 14 февраля освобожден от обязанностей кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, но остался членом ЦК
Мы познакомились с ним лично, когда он стал избираться в Верховный Совет РСФСР. Это был 1990 год. Я работала в институте уже, так уже 10 лет отработала, была заместителем заведующего кафедрой по научной работе. Все было достаточно успешно. Но поскольку уже вот шла эта перестройка, все это бурление шло в обществе, да, переоценка всего того, что было исторически сделано коммунистами и того исторического момента, на котором находилась страна, то, конечно, когда нам сказали, что Борис Николаевич будет баллотироваться в Свердловске, а штаб будет в нашем институте, то был объявлен такой клич: кто пойдет работать в штаб? Ну, ко мне подошли ребята из этого штаба Бориса Николаевича, который только еще формировался, и говорят: (нрзб) работать в штабе. Я говорю: потом посмотрим. Я говорю: ну, пойду, давайте попробуем, может быть, что-то, так сказать, получится. Еще одного преподавателя я уговорила – был такой Саша
. Он и сейчас здесь, в Москве, мы с ним работали потом спичрайтерами Бориса Николаевича, большая умница. Фамилия – Ильин, философ есть такой известный, да, она предполагает, что это умные люди. Вот. И мы с Сашей начали работать в штабе. Первый раз я увидела Бориса Николаевича вот в таком… живьем, как говорится, недалеко от себя, это когда он в начале февраля приехал знакомиться с сотрудниками штаба. Это было начало февраля 1990 года.
Ильин
Александр Ильин – спичрайтер Бориса Ельцина (1990–1998)
Нас собрали в такой аудитории небольшой. Ну, я – как отличница всегда – уселась на первую парту, чтобы разглядеть объект, на который придется работать, поближе. Вот. Ну что, ну, он, так сказать… ему было в это время 59 лет, такой был еще довольно крепкий, такой, ну, осанистый, действительно такой красивый дядька, вот. Он перед нами выступил. Ну, мне тогда уже сразу показалось, что речь какая-то сумбурная, что-то такое с одного на другое перепрыгивает. Ну, может быть, знаете, это еще от того, что мы все-таки были все лекторами, и нам логика изложения… Перед студентами если будешь так прыгать, и из аудитории могут выйти. Или там сядут на последний ряд в римской аудитории и будут играть в карты или что-нибудь такое. Компьютеров еще не было. Вот. Поэтому мы очень жестко за всем этим следили, методики знали, как читать лекции, вот.
Мне показалось, что как-то, в общем, так надо бы… надо бы поработать если с ним, то вот в этом как раз направлении. Мы задавали вопросы, отчитались, как мы организуем его выборы, как все будет сделано. Он приехал тогда в Свердловск со своим первым помощником, первым и тогда, на тот момент, единственным,
Львом Евгеньевичем. Он потом у нас, к сожалению, рано умер, но тогда он везде его сопровождал. Больше мы особенно даже не виделись. Один раз еще была у нас с ним встреча, он выступал, у нас есть такой завод закрытый… На Урале, кстати, довольно много было предприятий так называемого среднего машиностроения. Среднее машиностроение – это предприятия, которые работали на оборонно-промышленный комплекс, это вся начинка всяких ракет, всяких установок, вся электроника самая сложная. И вот был такой завод, не знаю, сейчас жив он или нет, назывался «Три тройки», самая такая думающая, образованная техническая интеллигенция там, квалифицированные рабочие. И Борис Николаевич там с ними встречался вот в этот первый приезд. Мы, конечно, побежали туда за ним из штаба, чтобы посмотреть, как он будет выступать, какое общение будет с аудиторией, какая реакция, как его идеи там воспринимают и так далее. Ну вот Борис Николаевич выступал, мы сидели в зале, ну, это было абсолютно правильно, потом при всех его выступлениях мы присутствовали и всегда его сопровождали, чтобы видеть и достоинства, и недостатки, ошибки и прочее, и мне тоже показалось, что… кто ему, думаю, написал эту речь? Какая-то она все-таки такая не до конца продуманная, много критики. Что, может быть, хорошо, да, всегда человек, который идет на выборы, он критикует своих предшественников, да, есть такой закон в избирательном жанре, но кроме того, что он критиковал
за промедление с перестройкой, за невнятность этой перестройки, как идеологическую, так и деловую невнятность, каких-то серьезных предложений на будущее было мало. Вот мало. Перспективы какие? Он-то что предлагает? Ну, критикует – ладно, мы как бы все Горбачева тогда критиковали, а дальше-то? Дальше было как-то так очень все непонятно и размыто. И после вот этой встречи перед его отъездом в Москву, возвращением, мы встретились где-то тоже в штабе. Я подошла к Борису Николаевичу и… вместе со своими коллегами. И говорю: Борис Николаевич, а вы знаете, вот мы были на ваших выступлениях, и мы хотели бы вам помогать как раз в этом направлении – писать вам тексты, писать речи. Я говорю: кто вам пишет, можете сказать, вот какие люди? А тогда уже было известно, что вокруг были Галина
там, ну, многие другие, Геннадий
, кстати, наш преподаватель, из нашего уни… института, с факультета общественных наук, философ. Ну, Борис Николаевич иногда любил так, я бы сказала, не приврать, а блефануть так немножко. «Ой, у меня над текстами работает несколько групп в Москве». Я думаю: может, и правда, несколько групп работает. Я говорю: ну, вы знаете, давайте мы, наверное, вот в этой избирательной кампании вам поможем. Потому что вы в Москве… Он постоянно там не находился в период избирательной кампании. Вы в Москве, мы здесь, в Екатеринбурге, будет вестись избирательная кампания, мы все-таки лучше знаем, что ждет от вас наш избиратель, какие у него есть чаяния. Мы могли бы вам готовить и выступления, могли бы готовить вам, скажем… я не знаю, интервью, какие-то газетные статьи или что-то, пока вы там, в Москве. Ну, он говорит: ну, попробуйте, попробуйте, давайте, я как бы вроде не против. Хоть у меня там и есть группы какие-то в Москве, но давайте попробуйте вы тоже. И вот три человека – я, Саша Ильин с нашей кафедры и еще был такой Геннадий Николаевич
, он возглавлял кафедру истории партии, тоже общественник, обществовед – мы втроем начали работать в штабе конкретно над его текстами.
Сухановым
Лев Суханов – помощник первого заместителя председателя Госстроя СССР (1988–1989), помощник председателя Комитета Верховного Совета СССР по вопросам строительства и архитектуры (1989–1990), помощник Председателя Верховного Совета РСФСР (1990–1991), помощник Президента РФ (1991–1997)
Горбачева
Михаил Горбачев – генеральный секретарь ЦК КПСС (11 марта 1985 г. – 24 августа 1991 г.), Президент СССР (15 марта 1990 г. – 25 декабря 1991 г.)
Старовойтова
Галина Старовойтова – правозащитница, народный депутат СССР и РСФСР, депутат Госдумы РФ, убита в 1998 г.
Бурбулис
Геннадий Бурбулис – государственный секретарь РСФСР/РФ (1991–1992)
Харин
Геннадий Харин – спичрайтер Бориса Ельцина (1990–1991)
