XX съезд КПСС (14-25 февраля 1956 года). На съезде первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев выступил с закрытым докладом «О культе личности и его последствиях»
Родители у меня из Сибири, они из самой простой семьи, и… Ну, достаточно сказать, что мама у меня из глухой сибирской деревни на реке Лена, которая впервые увидела многоэтажный дом и белый хлеб, уже будучи вполне взрослой девушкой, семнадцати лет, приехав в Иркутск. Вот. Отец тоже приехал в Иркутск, уже будучи мальчиком, а до этого они, как раскулаченные, были на Дальнем Востоке. В Сибири когда раскулачивали, то было куда ссылать еще? На Дальний Восток. Это территория нынешней Еврейской автономной области, тогда это был вот глухой сибирский такой край.
То есть по линии отца у меня раскулаченные, причем, ну, а дед, он погиб на фронте, будучи пушечным мясом, я думаю, в первый же год войны. Наверное, в 1941 году. И неизвестно где. В 1942-м уже пришла похоронка. Но учитывая начало войны и вот эти все безумные потери первых, первых месяцев, то сейчас совершенно невозможно сказать, где он похоронен.
А другой дед у меня был расстрелян в 1939 году по такому… То есть здесь интересная история была. Дед во время Первой мировой войны воевал на фронте где-то, на румынском или… ну, в армии в действующей. И был он, то что называется, комвзвода по-нашему. И был у него во взводе молодой солдатик по фамилии Блюхер, которым он командовал там и все такое. Потом дед был ранен и демобилизован во время… уже во время войны, вернулся к себе в эту глухую сибирскую деревню на реку Лена. Ну, а потом, когда уже… после Первой… после Гражданской войны БлюхерВасилий Блюхер — советский военачальник, маршал Советского Союза (1935) стал одним из первых советских маршалов, то, естественно, деда это очень забавляло, что он, так сказать, давал наряды вне очереди будущему советскому маршалу. И будучи человеком таким задорным и остроумным, он об этом всем рассказывал. А в 1930 году, когда партия с правительством создавали колхозы, то дед на общем собрании, когда встал вопрос о том, как назвать колхоз, то он поднял руку и, значит, сказал: а давайте назовем в честь первого маршала, героя Гражданской войны Блюхера. Ну, все это понимали, значит, все согласились. Так он и был — колхоз имени Блюхера. А в 1939 годуВ 1938 г. Василий Блюхер был репрессирован , точнее, уже в 1937-м, встал вопрос: а кто это, собственно, предложил-то? Когда начали все переимена… переименовывать, после репрессированных. Ну, и тут нашлись, конечно, добрые люди, которые вспомнили, кто предложил назвать колхоз имени Блюхера, и из-за этого деда моего, собственно, расстреляли.
Несмотря на то, что у него была большая семья. У бабушки было 16 человек детей, из которых 9, правда, только выжило, остальные умерли в младенческом возрасте. Но 9 выжили и стали взрослыми людьми, из которых мама моя была предпоследняя, то есть младше ее был еще только один брат, как раз 1938 года рождения, то есть сразу, собственно, после этого деда и взяли, он его даже и не помнит.
Вот, а отец у меня выучился и стал летчиком-истребителем. Закончил военное училище, вот, и служил сначала в Китае, потом их перевели в Польшу. Проездом из Китая в Польшу, дома, в Иркутске, он женился на маме. Вот. И уехал в Польшу. Там я и родилсяАркадий Мурашев родился 2 декабря 1957 г..
Значит, в бывшей… вблизи западной границы Польши, на… на территории бывшей Германии, она сейчас называется Зеленогурское воеводство, город Жагань, который славен тем, это уже много лет позже, когда мы подружились с таким писателем — Владимиром Войновичем, автором знаменитого Чонкина, и разговаривая, он сказал, что он в 50-х годах служил в Польше в авиачастях. У меня отец… отец был летчиком, а Владимир Николаевич был механиком. И когда он сказал, что он служил в таком городке под названием Шпротава, говорит, который никто не знает, я говорю: «Как это не знаю, когда мы там жили?» Шпротава был совсем маленький город, там даже роддома не было, поэтому родился я в другом городе под названием Жагань. И Владимир Николаевич был ужасно поражен этим. Но оказалось, что именно в этой Шпротаве, именно в этом полку, собственно, и служил такой солдатик, который послужил прототипом Чонкина. Он, правда, служил на пару лет раньше, чем летал мой отец, но, тем не менее, вот в таком месте я родился. Ну, а потом отец заканчивал Монинскую академию и продолжал летать.
Потом, в конце концов, мы осели в Москве, и в Москве я пошел в школу и закончил. И поступил в МВТУ имени Баумана, и закончил МВТУ имени Баумана. И был распределен в Институт высоких температур Академии наук, где и проработал почти 10 лет до того славного момента, когда начались перестройка, гласность, Горбачев. Вот. И будучи человеком активным социально, то… опять же, так случилось достаточно случайно, в 1987 году… это еще… это был год… первый год, когда Ельцин стал первым секретарем Московского горкома, и он уже был популярным московским секретарем. Он уже ездил в общественном транспорте, выступал на всяких закрытых партхозактивах и был одним из самых ярких… фигур ранней перестройки. В этот год, в 1987 году, были… это был уже третий год перестройки горбачевской,… уже, собственно, проз… был этот пленум знаменитый 1987 года, после чего начали в толстых журналах печатать тех, кого раньше не печатали, забытых писателей.
Аркадий Мурашев о выборах в Моссовет
И летом 1987 года были выборы, так называемые, в местные Советы депутатов трудящихся. И выборы эти были еще такие вполне советские — по разнарядке, когда сверху спускали, кого надо выдвинуть, собственно, типажи. Вот.
В Моссовете было тысяча человек депутатов. Правда, Ельцин уже начал реформировать, и уже не тысячу он, а восемьсот… немножко сократили депутатский корпус, но все равно восемьсот человек. Строго соблюдали социально-поло… гендерно-возрастные пропорции в составе Моссовета. На практике это приводило к тому, что Моссовет… ну, и собственно не Моссовет, все Советы народных депутатов трудящихся, они состояли в основном из двух категорий людей. Потому что, значит, категория — партийная, пожилые, то есть люди в возрасте, и мужчины, и начальство — это было одна категория. Но для равновесия, значит, соответственно, — беспартийные, а также комсомолки, женщины и молодежь — это была вторая категория. То есть, если посмотреть на зал Моссовета, то там сидели такие взрослые дядьки-начальники и молодые девки, — в основном рабочий класс, то есть штукатурши, малярщицы, там какие-нибудь лаборантки. Вот такой вот интересный был состав. Это распространялось не только на Моссовет, это на большинство Советов распространялось.
И в ИВТАН, в Институт высоких температур, в котором я работал, пришла соответствующая разнарядка. Мы попали не в категорию «начальство и мужчина», а в категорию вот этих вот… вторую. И нам пришла разнарядка выдвинуть молодую комсомолку, девушку, значит, желательно там какую-нибудь… не научного сотрудника, а какую-нибудь рабочую, не ИТР, — в Моссовет. Потому что выборы проходили, собственно, 99 процентов и девять десятых голосовали за единственную кандидатуру в бюллетене. Но постольку поскольку это был третий уже год перестройки, то наш партком, значит, уже выполнял призыв Горбачева «начни перестройку с себя», уже как бы творчески отнесся к этому делу. В результате они скорректировали (это было очень смело по тем временам) спущенную им сверху разнарядку, ну, за исключением одной, то есть то… то, что это была молодежь, но вместо девочки они выдвинули мальчика, научного сотрудника. И я в ту пору, правда, тоже был беспартийным. Вот.
Причем в самом ИВТАНе у нас были альтернативные выборы — опять же такое было веяние времени. Нас было двое — еще один мой товарищ того же… те… из моего же отдела. И было такое на расширенном Ученом совете голосование за кандидатуры — мою и вот Глеба, который был… вместе со мной выдвигался в Моссовет. И я победил Глеба по одной единственной причине — потому что я был в ИВТАНе гораздо уже более известен, чем Глеб. Дело в том, что Институт высоких температур — это такой был самый большой после «Курчатника» академический институт в городе Москве. Причем наш директор Александр Ефимович Шейндлин, он… был так называемый в анкете «пятый пункт», и по «пятому пункту» не везде брали далеко. А… а Александр Ефимович, будучи личным другом и сослужив… однокур… одногруппником с Владимиром Александровичем Кириллиным, который был в ту пору заместителем председателя совета… заместитель Косыгина и председатель Госкомитета по науке и технике, пользовался определенной вольностью. И поэтому всех, кого вышибали по «пятому пункту» из других институтов, ИВТАН привечал и брал к себе. Вот. У нас, правда, из-за этого была очередь на выезд, и люди, которые подавали на ПМЖ, у нас были в большом изобилии при этом, но тем не менее ему дозволялось то, что не дозволялось другим людям. И я думаю, что во многом благодаря этому обстоятельству в ИВТАНе был очень сильный шахматный клуб. То есть было большое количество людей, которые играли в шахматы, у нас проводились регулярные турниры, и я был как бы таким президентом этого шахматного клуба, таким старостой, который организовывал эти турниры и сам играл, вот. И поэтому, поскольку шахматисты были во всех подразделениях, то и меня знали во всех подразделениях. И, собственно, я… это и послужило, так сказать, причиной моей победы на наших внутренних альтернативных выборах.
Ну, а на самих выборах в 1987 году я получил «заслуженные» 99,9% и пришел в Моссовет, в этот ельцинский, который был еще совершенно таким старым советским учреждением. Борис Николаевич, правда, пытался как-то это все уже немножечко расшевелить, но у него мало что получалось, тем более что выборы были в июне, а в ноябре на известном пленуме Московского горкома Ельцина сняли с поста. А в ноябре Ельцина сняли с поста московского секретаря первого Горкома. Вот. И уже следующий год, 1988 год, год партконференции, уже проходил, когда Ельцин был в опале, на партконференции, значит, он просил прощения, и ЛигачевЕгор Лигачев — член Политбюро ЦК КПСС (1985 – 1990), секретарь ЦК КПСС по идеологии (1985 – 1988) ему говорил: «Борис, ты не прав!» Вот.
А в этом Моссовете я довольно… то есть довольно активно, там… не то что скандалил, но, по крайней мере, был таким возмутителем спокойствия. Нас там было немножечко… несколько человек буквально, которые могли на пленарном заседании там что-то такое от микрофона… Это было очень модно тогда — микрофоны стояли в проходах… И об этом мой родной коллектив ИВТАНа, ивтановский знал и очень меня в этом поддерживал.
И поэтому, когда была объявлена политическая реформа и выборы в… уже на Съезд народных депутатов СССР, то… ну, в институте уже, собственно, особых не было споров, и как-то так единодушно мою кандидатуру выдвинули уже на Съезд народных депутатов СССР. Вот… Ну, и в своем Тимирязевском районе мне удалось победить первого секретаря райкома комсомола, еще там несколько человек (это были первые альтернативные выборы) и, собственно… и попасть на Съезд. Вот. Жизнь моя с этой поры резко изменилась — я ушел, естественно, из ИВТАНа, вот, и стал профессионально заниматься политикой, будучи членом комиссии Верховного Совета по науке, культуре и образованию, и сразу же практически, при основании возглавил… стал ответственным секретарем Межрегиональной депутатской группыМежрегиональная депутатская группа (МДГ) — демократическая фракция, сформировавшаяся на I съезде народных депутатов СССР (25 мая — 9 июня 1989 г.). Первая такая парламентская оппозиция на Первом съезде.
Ну, и собственно, к той поре относится мое знакомство и с Борисом Николаевичем, с которым мы познакомились уже… ну, то есть он… мы друг друга, конечно, видели на сессиях Моссовета, и более того, он меня там один раз при забавных обстоятельствах даже поддержал. Но лично мы познакомились уже во время изби… во время предвыборной кампании 1989 года. И более того, так получи… сложились обстоятельства, что ключевой фактор исхода выборов в Москве – это подпись телеграммыТелеграмма в ЦК КПСС от кандидатов в народные депутаты СССР в защиту Бориса Ельцина была зачитана Аркадием Мурашевым в ходе теледебатов 21 марта 1989 г. в защиту тогда травимого Ельцина, которую подписали ряд кандидатов в народные депутаты СССР, довелось в прямом эфире на телевидении зачитывать как раз мне. Потому что деб… теледебаты в прямом эфире шли по алфавиту… районы, поэтому Тимирязевский был в самом конце (после нашего, по-моему, только Черемушкинский), и как раз это был уже финиш избирательной кампании, и телеграмма была уже подписана, и я был последним буквально, кто еще мог ее зачитать по телевизору. Поэтому мне… я это сделал. И, собственно, тот список, который я озвучил, он фактически весь и победил на выборах в Москве и в Подмосковье, кто подписал.
- Как вы выбрали профессию? Трудно ли было от нее отказаться из-за политики?
Профессию я особо не выбирал. Я просто был довольно талантливый мальчик и в школе учился хорошо, можно даже сказать блестяще, особенно по физике и математике. Поэтому я поступал на физтех, естественно, но не добрал баллов туда, и поэтому поступил в Бауманское училище. Хотя распределен был в ИВТАН, который был базовой кафедрой физтеха, так что в этом смысле, ну, выпускников физтеха даже я знаю лучше, чем своих собственных выпускников. Поэтому здесь, собственно, профессия — она довольно стандартная по советским временам была. Вот. А что касается ухода из ИВТАНа, то здесь у меня уже не было никаких сомнений, потому что было ясно, совершенно очевидно в ту пору, что мы живем в совершенно удивительное, переломное время и что раз уж так повезло, что я попал на этот гребень волны, то, естественно, оставаться в ИВТАНе было совершенно невозможно.
И надо сказать, в ИВТАНе вообще после этих времен много кто ушел. Ну, достаточно сказать, что 30 декабря 1988 года, когда на общепартийном собрании… на общеинститутском собрании (тогда это называлось «собрание трудового коллектива»), когда меня выдвинули в… кандидатом в народные депутаты СССР, то это было в два часа дня, а в 12 часов дня на дирекции ИВТАН заключил первый договор со структурой, которая носила название тогда МЕНАТЕПЦентр «Межотраслевые научно-технические программы» (МЕНАТЕП), учрежденный в 1987 г., был преобразован в банк в 1989 г. во главе с Ходорковским. Так что можно сказать, бизнес МЕНАТЕПа, будущего ЮКОСа, и моя политическая карьера начались в один, можно сказать, день и в одном месте с разницей на два часа. Поэтому и в МЕНАТЕП, и потом в ЮКОС ушло, кстати говоря, достаточно много моих коллег, и, вообще, как бы из ИВТАНа вышло много таких олигархов-лайт и даже есть один настоящий олигарх, большой. Поэтому уже через 10 лет в ИВТАНе остались только одни старики, очень мало молодежи. Потому что одновременно границы были открыты, и наиболее способные уехали тоже на Запад. И, в общем, наука обезлюдела после этого. Кто был поэнергичнее — ушли в бизнес или в политику, как я, поэтому там на самом деле мало кто остался.
- Вы были членом КПСС?
В советское время в партию вступали тоже по разнарядке. И постольку поскольку все-таки партия нужна была для карьеры, то ученые и, так сказать, то, что называлось «научно-технической интеллигенцией», инженерно-технические работники, они стремились в партию попасть. Но их не принимали, потому что выдерживался… выдерживалась пропорция между количеством рабочих в партии, что партия все-таки рабочего класса, и количеством как раз пресловутого ИТР.
Поэтому рабочих насильно загоняли, и, в общем, их надо было еще искать, потому что из рабочих наоборот…им карьера была не нужна, а партия — это дополнительные расходы (членские взносы), дополнительное время (сидеть на партсобраниях), и рабочим это на фиг просто не нужно было. Вот. А ИТР туда стремился, но их не принимали, наоборот. Поэтому существовала очередь, довольно длинная. Я в этой очереди стоял, но был где-то там… мне ничего не светило в этом смысле — вступить в партию. Практиковалось, правда, еще такое: если ты сам нашел какого-нибудь рабочего, уговорил вступить, то тебя могли за это дело, как бы вот «баш на баш», принять в партию вместе с тем рабочим, которого ты уговорил и привел. Но это тоже не… было не в моем случае. А когда вот я стал беспартийным депутатом Моссовета, тем более, в общем, так, как бы такой местной ивтановской знаменитостью, то тут уже передо мной, собственно, наш партком сам поставил вопрос: а не хочу ли я вот вступить?
Вот. Я по инерции согласился, и они меня быстро приняли кандидатом в члены КПСС в 1990 году, а в 1991 уже… или в 1989… в общем, где-то вот в эти годы… но, короче говоря, кандидатский стаж мне не удалось доходить, потому что в это время уже начали все выходить из… из партии. И, собственно, мне и выходить даже не надо было, я просто не стал вступать. Когда окончился кандидатский стаж, то про меня уже, в общем-то, как-то и особо не вспоминали, а я и не напоминал. Поэтому так вот оно… так оно и рассосалось.
- Вы были лично знакомы с Михаилом Горбачевым?
С Горбачевым мы познакомились тоже во время… ну, не во время предвыборной кампании, но была встреча московских депутатов всех избранных, а это было, с учетом депутатов от общественных организаций, ну, наверное, человек 500, может быть. И была встреча и с Горбачевым в нынешнем здании Моссовета, куда Михаил Сергеевич пришел, там первый раз я его увидел, сразу же... Ну, вновь избранные депутаты были народ такой шустрый, активный, и эта первая встреча ознаменовалась таким скандальчиком даже, связанным с известным делом узбекским, которое вели следователи Гдлян и ИвановТельман Гдлян и Николай Иванов — руководители следственной группы, расследовавшей факты коррупции в Узбекистане во второй половине 1980-х гг. . Гдлян тоже был избран тогда депутатом, и он выступил на эту тему, а Горбачев дал возможность ему выступить. Гдлян, правда, ничего такого не сказал, но шум был большой. И, по-моему, кто-то из членов Политбюро, чуть ли не Пуго, министр внутренних дел, пытался ему отвечать, и, в общем, была такая не очень… не тривиальная ситуация. И мы, затаив дыхание, за этим наблюдали.
Ну а потом с Горбачевым, конечно, уже ближе я познакомился, когда… во время Верховного Совета и Первого съезда. Поскольку я был все-таки ответственным секретарем единственной парламентской оппозиции, то он меня, конечно, отличал, и мы с ним регулярно, можно сказать, общались в перерывах между заседаниями. Хотя первый раз и единственный, и последний раз я у него был в кабинете за несколько дней до… в 1991 году до то…, уже будучи начальником милиции, до то… перед его отречением. Это был уже конец декабря, но еще ядерный чемоданчик стоял у него на столике. Вот. А… Ну, и отношения особо не поддерживались, хотя нам доводилось встречаться и при других обстоятельствах. И вот в этом году в день, когда была закрыта КПСС, 23 августа… то будучи в одной небольшой компании, мы даже позвонили Михаилу Сергеевичу, поздравили его с 20-летием закрытия КПСС, и, в общем, мне тоже посчастливилось с ним поговорить по телефону и, так сказать, пожелать ему доброго здоровья.
Очень хорошее. Мне… Я считаю вообще, что России повезло в те годы, и… и фигура Горбачева, и фигура Ельцина — они абсолютно адекватны своему времени. И их вклад в эту демократическую революцию, он, конечно, совершенно неоценим. А… Ну, Михаил Сергеевич сделал, можно сказа… может быть, самое главное — он все-таки, первое, закончил холодную войну, и второе, он… собственно, при нем были приняты… были возвращены основные свободы советским людям, базовые свободы — закон о выезде, закон о совести, закон о печати. Они были приняты еще нашим Верховным Советом СССР, до российского. И, собственно, это базовые свободы, которые легли в основание уже будущих государств на территории Советского Союза. Единственное, в чем Горбачев был… в чем его была слабость… ну, по-человечески это было понятно — он все время отставал от происходящих событий. Видимо, у него очень силен был… силен был стереотип насчет того, что КПСС славна своим единством…
Кстати говоря, вот уже в последних интервью, выступая сейчас на «Эхе Москвы», уже в этом году, он признал, что это была его самая крупная ошибка, и он считает, что в 1990 году ему, конечно, надо было партию развалить. Но тогда эта мысль была настолько крамольной, что, конечно, даже она не приходила в голову или приходила, но он ее отвергал с порога, а на са… И это был элемент лукавства, потому что это ни для кого не был секрет, что в КПСС два крыла: одно — связанное с ЯковлевымАлександр Яковлев — член Политбюро ЦК КПСС (1987 – 1990), народный депутат СССР, один из авторов перестройки и ШеварднадзеЭдуард Шеварднадзе — министр иностранных дел СССР (1985 – 1990), член Политбюро ЦК КПСС (1985 – 1990) , Ельциным, так сказать, перестроечное; другое — консерваторы во главе с Лигачевым, там, Ниной АндреевойНина Андреева — химик, преподаватель, автор письма «Не могу поступаться принципами», содержавшего резкую критику либеральных тенденций. Опубликовано в газете «Советская Россия» в 1988 г. . И делать вид о том, что это единая партия, которая стремится к одним политическим каким-то задачам, это была просто ложь. И Горбачев ее до последнего отстаивал. И, собственно, вот это отстаивание вот этой лжи и привело к путчу 1991 года.
И второе, что его подвело, это вот связанное с отставанием, это то, что Горбачев совершенно недооценивал и пренебрегал вопросами экономики. Мне кажется, вот будучи юристом по образованию, у него не то что не было никакого… мало у кого было хорошее экономическое образование, но, по крайней мере, у многих было некое чутье на то, что экономика – это… с ней вот нельзя делать, что угодно, а есть как бы объективные экономические законы, поэтому здесь невозможно сказать, что мы, там, за три года станем законодателями мод в автомобилестроении, вот на полном серьезе… Понятно, что этого все равно не будет. И вот эти призывы и метания, начиная, там, от многосменной работы, борьбой с алкоголизмом… Горбачев, конечно, просто не… не сумел начать даже экономическую реформу, которая… хотя шанс такой у него был. И в 1991 году, когда программа ЯвлинскогоГригорий Явлинский — экономист, заместитель председателя Совета министров РСФСР (1990), соавтор программы экономических реформ «500 дней», основатель партии «Яблоко» была утверждена Верховным Советом СССР и Верховным Советом России, то до сих пор непонятно, что помешало Горбачеву начать, собственно, эту программу на год раньше даже, чем… на полтора почти, чем она была начата уже правительством Гайдара. Это сэкономило бы очень много времени, и все реформы были бы, ну, намного мягче, не говоря уже о том, что Советский Союз, я думаю, просуществовал бы еще какое-то время. То есть результат был бы все равно, но это все было бы гораздо плавнее.
А так, конечно, Горбачев остался исторической фигурой. Таких немного. Я считаю вообще, что из того времени, вот позднеперестроечного, этих преобразований, по-настоящему в России было пять таких фигур, которые вошли в историю, исторических так вот по масштабу, так сказать, своего влияния на современников. Это, кроме Горбачева, еще, безусловно, Ельцин, я думаю, что Гайдар, СахаровАндрей Сахаров — физик, академик АН СССР, диссидент, народный депутат СССР (1989) и Солженицын. Вот эта пятерка, из которых в живых остался, кстати говоря, только один Горбачев, все остальные уже умерли, их влияние было чрезвычайно большим.
Мне посчастливилось в Межрегиональной группе работать вместе еще с Андреем Дмитриевичем Сахаровым, он был одним из сопредседателей Межрегиональной группы первый год. И из-за этого мы довольно тесно с ним общались в последний год его жизни. Он умер в середине декабря 1989 года. Но особенно последнюю осень его жизни он, вернувшись из своей поездки в Соединенные Штаты впервые в жизни, очень активно выступал и работал во время второй сессии Верховного Cовета СССР. И мы с ним общались, ну, практически каждый день.
- Как создавалась Межрегиональная депутатская группа?
Ну, вот самый первый такой вот как бы «эскиз», он был как раз связан с этим письмом, про которое я уже упоминал, потому что те 20 человек или около того, которые его подписали, было ясно, что мы как бы, как собаки, вот принюхиваемся друг к другу — кто за что, и ищем каких-то своих людей — по интервью, по еще кому-то. Ну, и было очевидно, что, так сказать, «прорабы перестройки», там, Коля ТравкинНиколай Травкин — народный депутат СССР, член МДГ, основатель Демократической партии России, Юрий Николаевич Афанасьев, КарякинЮрий Карякин — писатель, народный депутат СССР, член МДГ, там, публицисты, там, типа ШмелеваНиколай Шмелев — экономист, публицист, академик РАН, народный депутат СССР, автор статьи «Авансы и долги» (1987) — это… это вот мы были все единомышленниками. Но хорошо, там, АфанасьевЮрий Афанасьев — народный депутат СССР, сопредседатель МДГ, ректор Московского государственного историко-архивного института или Шмелев — они публицисты, они печатались, там, ЧерниченкоЮрий Черниченко — писатель, публицист, народный депутат СССР, член МДГ, их все знали… А люди из народа, там, типа меня, вот как… как их-то вычислить и как их выцепить? Поэтому накануне… накануне первого заседания первого съезда, сразу после выборов, после 26 марта 1989 года, когда интерес СМИ к вновь избранным депутатам был колоссальным, а среди них были и такие темные, никому не известные лошадки, там, вот типа меня, то газета «Известия»… там был такой зам главного редактора Вячеслав Щепоткин, который пригласил на круглый стол в газете «Известия» несколько вновь избранных депутатов. Меня там не было, но там были, в частности, Святослав ФедоровСвятослав Федоров — врач-офтальмолог, директор МНТК «Микрохирургия глаза», народный депутат СССР, член МДГ , Гавриил ПоповГавриил Попов — экономист, народный депутат СССР, сопредседатель МДГ, мэр Москвы (1991 – 1992), по-моему, еще кто-то. И это был круглый стол…, дискуссия эта во время круглого стола была опубликована.
И одним из главных результатов этой дискуссии было то, что «а давайте мы соберемся еще раз». И такая встреча состоялась в институте у Святослава Федорова, микрохирургии глаза в Бескудниково, куда меня уже пригласили. И там уже было человек, наверное, 50. В основном это были вот москвичи и… ну, так сказать, кто был в Москве. Мы совершенно не знали, кто там… кого избрали в других городах, но, тем не менее, результатом этой встречи была попытка организовать так называемый Московский клуб народных депутатов. То есть мы решили не терять времени, были очень наивными. И впереди же Съезд, значит, надо Съезд как-то готовить, документы, там, все… а то, там, мы думали, что аппарат сидит сложа руки и не знает, чего ему делать. Поэтому Гавриил Харитонович Попов, который был человеком… ну, он учился, там, вместе с Михаилом Сергеевичем и Анатолием Ивановичем ЛукьяновымАнатолий Лукьянов — председатель Верховного Совета СССР (1990 – 1991), они были дружны, там, еще со студенческих лет, Карякин тоже… то они договорились с Лукьяновым, и нам дали в Доме политпросвещения место, где собираться, и мы собирались там каждый день. И одновременно в Академии наук… А там выборы были очень драматическими, как бы такими… первые результаты были аннулированы, потом вторые результаты были, где, собственно, Сахарова избрали, — то Евгений Павлович Велихов, который был… возглавлял Курчатовский институт и одновременно был завотделом и у нас в институте, он нам выделил комнатку под лестницей в Доме ученых на тогдашней Кропоткинской улице (сейчас Пречистенка), где, собственно, образовался такой первый штаб, уже не из тех, кого избрали депутатом, а тех, кто помогал им избираться, кто проводил вот эти выборы в Академии наук и откуда, собственно, вышла потом целая плеяда тоже людей – и будущих депутатов, и общественных деятелей. Вот.
Поэтому на момент, когда начал работать I съезд, к нам уже, в Московский клуб, начали приезжать люди из других городов и из других республик. Быстро довольно установили с нами связь прибалты. И уже накануне Съезда у нас было довольно… первое такое, большое довольно собрание, на котором, наверное, присутствовало уже, ну, не меньше сотни народных депутатов, избранных. Первый такой социологический анализ итогов выборов там делала Галина СтаровойтоваГалина Старовойтова — народный депутат СССР, член МДГ, которая как социолог по профессии откуда-то доставала эти материалы. И, в общем, она, так сказать, первая проанализировала результаты, из которых было видно, где проиграли пе… первые секретари горкомов и сколько вообще людей было избрано. Сама она избиралась от Армении в связи с Карабахскими событиямиКонфликт между Арменией и Азербайджаном возник из-за возможного пересмотра границ и присоединения автономной области Нагорный Карабах к Армении. Вот. И… Ну и собственно, с этого и началось.
Аркадий Мурашев о I съезде народных депутатов СССР
Потому… поэтому на третий день Съезда, когда состоялись выборы в Верховный Совет, такие скоропалительные, там, до всяких обсуждений… Там сценарий был такой, на чем мы, собственно, тогда впервые поругались с Лукьяновым, что мы предлагали сначала сделать общую дискуссию, там, обо всем, а потом, уже в конце Съезда, сделать выборы, выборы председателя, выбрать Верховный Совет. А они сделали все наоборот: они в первый же день, там, выбрали председателя и Верховный Совет на второй день, а потом уже шли всякие дебаты. Поэтому нам было не очень понятно: ну, собственно… ну, выбрали, а что дебатировать-то, наоборот надо бы вроде… Но, тем не менее, так оно вот было. Но мы были очень разочарованы, и на третий день работы Съезда Гавриил Харитонович Попов предложил организовать группу депутатов, вот единомышленников, на базе Московского клуба, в который он предложил примкнуть всем из других регионов, и назвать ее Межрегиональной депутатской группой. Собственно, вот она и была создана в перерыве…
Вот та фотография вот, которую я вам показывал.
Она вот… вот это собственно момент… Потому что Гавриил Харитонович призвал это… значит, записаться в Межрегиональную группу, и в обеденный перерыв он предложил всем, кто хочет записаться, остаться в зале. Ну, и мы остались в зале. И, естественно, там было несколько выступлений. Вот. И вот эта картинка… вот Ленин — он только стоял на Первом съезде, потому что уже на Втором съезде… уже его не было, его уже убрали. И вот здесь вот как бы… я сижу вот здесь вот, но это… Почему вот я сижу около трибуны? Потому что стол Президиума был очень длинный, там сидели 15 представителей республик, плюс еще Горбачев с Лукьяновым, то есть он был так во всю сцену. И далеко туда на сцене. Поэтому… А я вел как раз это заседание, и мне туда бегать было совершенно не с руки. А зал был, тем не менее, несколько, там… у нас 300 человек осталось в зале, поэтому он был полный, и первые ряды были все забиты народом. И вот, объявляя, кто будет следующим выступать, мне ничего не оставалось, как вот садиться… вот на приступочку рядом с трибуной. Поэтому вот это я объявил Ельцина, и, значит, он выступает, а я, значит, сижу и как бы… у меня было записано, кто там следующий выступает, и объявляю следующих выступавших. Так что вот это как раз запечатлен момент образования Межрегиональной группы в перерыве Первого съезда народных депутатов.
А уже такое организационное собрание, на котором мы выбрали сопредседателей, у нас была некая такая политическая программа, — это уже было в начале августа, через два месяца, где, собственно, меня уже тоже официально выбрали… ответственным секретарем.
