XX съезд КПСС (14-25 февраля 1956 года). На съезде первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев выступил с закрытым докладом «О культе личности и его последствиях»
Отец — геолог, угольщик, мать — палеонтолог. Они познакомились, когда учились на рабфаке. Оба с Верхней Волги. Мать из Кинешмы. А отец … костромские какие-то корни. Вот. И работали такая природная семья что ли — экспедиции и так далее, и так далее. И поэтому я очень рано понял или с их помощью, конечно, с помощью мамы, конечно, что природа интересная, и этим стоит заниматься. И с четвертого класса или там с какого, да, с четвертого класса активно занимался в кружке юных биологов Московского зоопарка. Это знаменитый КЮБЗ, это один из самых таких кузница кадров, биологических кадров.
Свободомыслие, такая компания хорошая и так далее. Вот. Я там даже там был председателем этого самого кружка, потом стал. Потом нас стали прижимать по комсомольской линии, что, мол, у нас там комсомола нет и так далее. И мы ушли оттуда вместе с замечательным совершенно учителем. У меня два учителя было с большой буквы, если большой Учитель, — Петр Петрович Смолин Петр Смолин — биолог, один из основателей кружка юных биологов при Московском зоопарке и юношеской секции Всероссийского общества охраны природы вот он был руководителем КЮБЗа, а потом вместе с ним мы перешли во Всероссийское общество охраны природы, и там юношеская секция. Вот я тоже был одним из основателей этой самой юношеской секции.
Потом университет. Экспедиции, всякие события, смешные. Теперь кажущиеся смешным.
Но потом, значит, распределение, а перед распределением я сдуру написал статью против ЛысенкоТрофим Лысенко — агроном, академик АН СССР, президент ВАСХНИЛ (1938 – 1956, 1961 – 1962), с именем которого было связано преследование ученых-генетиков в СССР в 30–60-х гг. в стенной газете, и мне сказали... И я был распределен учителем биологии в школу в Архангельской губернии, в Архангельской области. Думали-думали, что делать, я просто перест... я просто не получал диплом. Потому что распределение с дипломом, а я диплом не получал. Меня взяли, я стал работать младшим лаборантом, младшим лаборантом, без высшего образования...
Алексей Яблоков о начале научной карьеры
И, значит... Мне вообще в жизни повезло, мне встречалось очень много хороших людей. И вот один из хороших людей — это был се... профессор Сергей Евгеньевич... ну... он потом стал профессором, Сергей Евгеньевич КлейненбергСергей Клейненберг — биолог, создатель и руководитель лаборатории экологической морфологии водных млекопитающих Института морфологии животных АН СССР который взял меня без диплома, нарушая всякие там законы и так далее, потому что я же писал, где я учился... Я с 1951 года учился, а дальше что? А дальше ничего. Взял меня вот в Институт морфологии животных, который сейчас называется Институт проблем экологии и эволюции имени Северцева. А тогда он назывался Институт морфологии животных. И я... два года работал лаборантом там, три года работал лаборантом. Потом через год мне из университета — придите за вашим дипломом, возьмите ваш диплом. Он где-то там валялся, это самое, диплом. Ну, такие дела были. Вот. Занимался долго китами, увлекся, много очень ездил в экспедиции, по всем морям по всяким, и Дальний Восток, и Север, и Гренландия, и не знаю, Чукотка, и Карское море... Потом встретил второго своего учителя. Да, быстро очень защитил диссертацию. Уже, значит, через три года после окончания университета, будучи лаборантом, я защитил кандидатскую диссертацию по белухе, по белому киту, по морфологии, по строению органов этого самого белого кита. А потом встретил следующего своего главного своего учителя, второго учителя — профессора Тимофеева-РесовскогоНиколай Тимофеев-Ресовский — биолог, генетик, сотрудник институтов медицинской радиологии АМН СССР и медико-биологических проблем Минздрава СССР знаменитого «зубра», опального и так далее, и так далее. Потрясающий человек, потрясающей силы, потрясающего духа, нравственных качеств, русский интеллигент, такой вообще уж пре... Ну, вот. И под его влиянием я стал заниматься общими проблемами экологии. Не экологии, а эволюции, проблемами эволюции. Не просто изменчивость, а изменчивость, естественным отбор, как происходит эволюция, и так далее, и так далее.
Алексей Яблоков о секретности документов, связанных с экологией
В общем, короче говоря, защитил. И, значит, занялся вот всякой... всякой уже всерьез эволюцией. И тогда уже стал подходить к проблеме экологии. Потому что человек и биосфера — вот тогда было модно, что, я не знаю, не просто заглянуть вперед, а что дальше, а как человечество будет жить дальше. И вот эта международная программа «Человек и биосфера»«Человек и биосфера» — международная программа ЮНЕСКО, целью которой является сокращение потерь биоразнообразия она до нас докатилась, и вот мы тоже размышляли: а как дальше, а как. И оказывается, что для Советского Союза тогда все это очень кисло, потому что, куда ни кинь, везде клин. Ну, во-первых, полная секретность в отношении окружающей среды, и там, где эта секретность, ну, вот... Уровень секретности, я вам скажу, ну, всякие там подписывал документы о том, что не буду разглашать, в свое время, значит, допуск там такой, и смотрел на то, а что секретно. Вот перечень секретных объектов. То есть главлитовский перечень. Состав шоколада — секретный, состав сливочного масла секретный, понимаете. Вот то есть... Вот все... И, собственно, когда наступила горбачевская перестройка, а она наступила не сама по себе, а после Чернобыля.
Это сам Горбачев считает. Значит, после ЧернобыляАвария на Чернобыльской АЭС — крупнейшая в истории мировой атомной энергетики катастрофа, произошедшая 26 апреля 1986 г. нельзя было молчать по поводу радиационных вещей. Они сначала попробовали помолчать, но, оказывается, ведь через Чернобыль прошло около миллиона человек — 830 тысяч ликвидаторов. Это всюду люди... Это событие нужно было... Огромное количество материалов, там тысяча тонн свинца, которыми были залиты там, ну, и так далее, и так далее. Там вся страна встала на уши, чтобы этот самый Чернобыль... И стало ясно, что молчать нельзя, слишком опасно. Или там, я не знаю, в общем, молчать нельзя. И с этого, собственно, началась экологическая гласность. И вот в этом...
Это вот комплекс экологических проблем, которые после Чернобыля — значит, радиация, хим... пестициды, белково-витаминный... переброска северных рек, Байкальский комбинат тогда еще уже тоже огромный был, там плотины на реках. Все это вот это огромное... Вот этим я все... меня это беспокоило, меня это все волновало. Поэтому, когда началась перестройка, и когда были объявлены первые выборы, были... благодаря горбачевскому призыву что ли, да, вот первые более-менее свободные выборы.
Алексей Яблоков о выборах народных депутатов СССР в 1989 г.
Выборы на Съезд народных... народных депутатов, да, народных депутатов. И тогда это было странное, конечно, но это другие пускай лучше рассказывают, они знают, я был выдвинут от научных обществ. Вот разные общественные организации имели право выдвигать и избирать этих кандидатов, и значит, избирать депутатов на Съезд народных депутатов, квоты какие-то были. И вот я был и выдвинут по квоте этих самых научных обществ. И прошел. Причем чуть ли не первым по количеству голосов. Потому что, когда меня спросили, это было общее собрание, большое, в Доме ученых что ли, по-моему: а как... а как вы будете совмещать свою научную деятельность с вот работой в... депутатом? А я сказал: а я не буду совмещать, я прекращу свою научную деятельность, потому что я чувствую, что важнее сейчас, важнее для страны, чтобы я занялся исключительно депутатской работой. Ну, зал, конечно, взорвался, поаплодировал, и, значит, вот я тайным голосованием был выбран. Я попал в хорошую компанию. Вместе со мной был выбран Николай Николаевич ВоронцовНиколай Воронцов — руководитель Госкомитета СССР по охране природы (1989 – 1991), министр экологии и природопользования СССР (апрель — ноябрь 1991 г.) который стал министром экологии, первым министром экологии, первым беспартийным министром, в советское время еще. Андрей Дмитриевич СахаровАндрей Сахаров — физик, академик АН СССР, диссидент, народный депутат СССР (1989) был выбран, ну, и так далее. То есть это все было всерьез.
Когда вы впервые встретились с Михаилом Горбачевым?
Как сейчас помню, моя первая встреча с Горбачевым, на каком-то предварительном распределении обязанностей что ли. Как сейчас помню, он подходит ко мне: «А тебя мы поставим на экологию», — он говорит. «А тебя мы поставим на экологию». Мы... ну, он вообще со всеми на «ты» был. «А тебя поставим на экологию. Значит, я был избран заместителем председателя комитета по экологии Верховного Совета СССР.
Я был членом партии. Я был секретарем партийной организации, своего института, Института биологии развития. Я исходил из теории малых дел, что я не буду ничего плохого, я постараюсь делать только хорошее, и лучше пускай буду я, который вот здесь вот командует, на этом самом, на этом пятачке, в институте, партийном, чтобы никакая там партийная сволочь или кто-то там еще мною не командовала. Примерно так. И это удавалось. Вот мы были институты научные, наш институт вот, в том числе, маленький научный институт, Институт биологии развития имени Кольцова, считались такими островками.
Это был очень интересный период, потому что именно в этот период, видимо, меня и заметила команда Ельцина. Потому что мы в этом Комитете по экологии делали черт знает что. Мы там провели, впервые в Советском Союзе были проведены парламентские слушания. Не было такого — парламентские слушания, когда людей вытаскивают по какой-то проблеме, вытаскивают, они в парламенте говорят там, не члены парламента. Мы провели парламентские слушания по Кыштыму«Кыштымская авария» — взрыв емкости с радиоактивными отходами на химкомбинате «Маяк» в г. Озерск (Челябинская область) 29 сентября 1957 г. Кыштым – это секретная авария 57-го года, ее... ее вот... южную... на Южном Урале взорвалась на комбинате «Маяк», где производилось атомное оружие, взорвалась банка с отходами. Ну, банка — это вот, наверное, с эту... с этот дом величиной цистерна, бетонная. И там было выброшено 20 миллионов кюри общей активности радионуклидов на 20... Весь Чернобыль — 50 миллионов, а тогда было... было выброшено 20 миллионов. Секретным образом отселено было 10 тысяч человек, на которых... ну, десятки тысяч, конечно, пострадали и так далее, и так далее, там что-то... И мы впервые об этой аварии 57-го года... Она была секретной, абсолютно секретной. И Чернобыль был секретным.Он, Чернобыль... ведь официальная секретность чернобыльская кончилась тоже с нашей помощью, вот с помощью нашего Комитета. Потому что с подачи нашего комитета правительство приняло указ или там не указ, распоряжение, постановление — с мая этого самого 89-го года прекратить секретить, засекречивать материалы по последствиям Чернобыля. До мая 89-го года, с апреля, с мая, фактически с мая 86-го года все было секретным. Вот. Ну, вот, мы провели это, эти слушания. Да много чего делали!
- Какие воспоминания у вас остались от работы в составе Межрегиональной депутатской группы?
Ну, фактическая первая оппозиционная открытая политическая структура – это Межрегиональная депутатская группаАндрей Сахаров, Юрий Афанасьев, Гавриил Попов — народные депутаты СССР, сопредседатели Межрегиональной депутатской группы Первая оппозиционная структура. Огромное влияние – Сахаров, огромное влияние – Афанасьев, огромное влияние – СобчакАнатолий Собчак — народный депутат СССР, член Межрегиональной депутатской группы, Попов. И они пригласили Ельцина к себе вот в эту группу, Ельцин мгновенно становится одним из сопредседателей. Там пять сопредседателей было, по-моему, Попов, Собчак... Собчак не помню, но Афанасьев, Ельцин и Сахаров. По-моему, сопредседатели вот такие были. Это было, конечно, замечательно. Я не... в деталях не помню, мы... Помню только в деталях свое расстроенное свое ощущение, что вот мы хорошо говорим-говорим, а как из этого выходить на какие-то документы, как вот нам шагать дальше — все это никак не получается. Помню обсуждение конституции сахаровской, вот которую он предложил, помню, что мы... Ну, я входил, все БурбулисГеннадий Бурбулис — народный депутат СССР, член Межрегиональной депутатской группы, затем — государственный секретарь РСФСР/РФ (1991 – 1992) организовывал, конечно, я, так сказать, просто...
Я был там, ну, наверное, я не знаю, там не совсем последним человеком, но не лидером, и в общем, из... Для меня эта депутатская группа дала возможность познакомиться, вот поближе познакомиться с этими демократически настроенными депутатами.
- Как вы в то время относились к Горбачеву?
Я думаю, к Горбачеву тогда вот вся наша вот группа демократически настроенных людей относилась очень хорошо, очень хорошо. У меня даже есть фотография, где мы то... стоим в окружении Горбачева, там видно прямо, по улыбкам видно, что вот мы, ну, как добрые друзья относимся друг к другу, прямо по... по фотографии можно сказать. Так вот, значит, после того, как референдумВсеукраинский референдум был объявлен 24 августа 1991 г. На референдум был вынесен один вопрос: «Подтверждаете ли вы Акт провозглашения независимости Украины?» был на Украине, и этот референдум сказал, что они не хотят оставаться в Советском Союзе, стало ясно, что Советского Союза не будет, уж все, конец. До этой самой Беловежской пущи, до Беловежской пущи это уже ясно было, что Советского Союза не будет. И тогда Бурбулис предложил мне...
Наплюй-ка на этот Верховный Совет, приходи-ка работать... переходи на службу, на работу к Борису Николаевичу Ельцину, в качестве советника по экологии, к председателю Верховного Совета Российской Федерации. Россия — это серьезно, Советский Союз – это несерьезно.
Алексей Яблоков о работе государственным советником РСФСР по экологии и здравоохранению
Я согласился с Бурбулисом, я поговорил с Ельциным. Тогда был первая встреча — не помню вот решительно, какая-то безликая. Значит, она была какая-то безликая, была формальная. Но, видимо, он сказал то же самое, что мне говорил Бурбулис: приходи, советник, полномочия, будешь работать, будешь заниматься экологией, то что надо, и так далее, и так далее.
Наверное, таких, как я, было немного. Потому что я стал членом Государственного совета, не только советникомАлексей Яблоков был назначен государственным советником РСФСР по экологии и здравоохранению 14 августа 1991 г. Е... през... председателя президиума, председателя Верховного Совета, но и был создан Государственный совет. Я что-то мало очень о нем слышал вообще в истории его... он мало что сделал, наверное, но вот я вам го... говорил, что я был чле... членом Государственного совета Российской Федерации. И мой номер... номер, а там эта иерархия по номерам в этих самых кремлевских прос... ну, не кремлевских, а служебных удостоверений. Мое служебное удостоверение было – номер 9. Номер 9. Дальше мы вот что... помню, значит, я, как советник президента, имел право, возможность участвовать во всех заседаниях правительства. У меня было особое местечко там. Эти заседания правительства проходили в комнате, в зале заседаний Политбюро, на Старой площади, и там за столом-то сидело правительство, а вот по краям столики такие стояли, и там были вот приглашенные или там постоянные... постоянно приглашенные вот все советники, а таких там было, по-моему, пять или шесть человек, советников, как я, все имели право участвовать в заседаниях правительства с правом совещательного голоса.
Алексей Яблоков о первом заседании правительства Гайдара
Первое заседание правительств Гайдара как сейчас помню. Вот какие-то... С Ельциным связаны очень... несколько... вот такие очень яркие воспоминания. Ведь он же был фигурой такой неординарной, конечно. Он был... удивительным человеком! Недаром он там достиг таких политических высот. При всех его негативных качествах. И вот он... И он был тогда председателем правительства, а Гайдар был заместителем председателя правительств. Ну, фактически председателем, но, значит, Ельцин вроде как контролировал. И он говорил: вы — правительство народного доверия. Чтобы ни один из вас никакой машины, никакой квартиры себе не брал, не получал. Вы идете... ну, я не помню там... трудно... на заклание, вы как, это самое... вы камикадзе. Вы — камикадзе. Через полгода мы сменим вас, и будет другое правительство, вы уйдете, мы назначим другие... других людей, но вы должны шагнуть и сделать вот этот самый шаг, страшный шаг, на себя взять ответственность вот по этим экономическим реформам. Потом уйдете, потом следующие, и мы так вроде бы... Ну, вы знаете, что из этого получилось. Он уцепились за кресла, и никакого там следующего правительства больше не было. Хотя мо... идея-то была очень правильная, хорошая.
Значит, утром или не помню когда, по звонку, в общем, Бурбулис говорит: срочно выезжайте! Мы формируем секретное правительство.
И прошу вас, — он просит, Бурбулис... Бурбулис был этим, госсекретарем, он был госсекретарем, понимаешь. Значит, он... ну, второй человек после Ельцина. Что он просит моего согласия включить... чтобы я вошел в состав секретного правительства, и это правительство немедленно выехало бы куда-то, и начало... начало работать вот я не совсем все понимал, да и не... Я согласился, немедленно согласился.
- С какой целью было создано «секретное правительство»?
Непонятно было, чем кончится путч. Было... не факт совсем, что Ельцин останется живой. Не исключено было, что путчисты могли уничтожить все правительство, которое было в Москве. И что тогда? И вот идея была такая, что бы ни случилось в Москве, у нас есть секретное... у нас есть правительство, полномочное, потому что был указ президента, по которому вот это правительство, это был секретный указ президента, по которому это правительство получает все полномочия.
Значит, сбор в аэропорту. Я даже не знал, кто в него, кто в это правительство входит. Вернее, помнил, наверное, ви... видел, наверное, этот указ, но не помню сейчас. Был в аэропорту.
Во Внуково, в вип... в международном, да... в... в международном отделе. глава правительства — ЛобовОлег Лобов — первый заместитель председателя Совета министров РСФСР (апрель — ноябрь 1991 г.), Олег Лобов. Олег Лобов. Я заместитель председателя правительства. И Сергей КрасавченкоСергей Красавченко — народный депутат РСФСР, член Президиума Верховного Совета РСФСР (1990 – 1993 – другой заместитель. Других не помню. То есть вот, наверное, надо посмотреть, там нас было, по-моему, 10 человек или 12 человек.
- По какому принципу отбирались члены «секретного правительства»?
Да по отчаянности, наверное, по готовности служить России. Наверное, идти до конца. Я не знаю как, черт его знает. Не знаю. Я не знаю. Может... А может, кто был под рукой. Тоже не исключенный вариант. Потому что решалось все часами, понимаешь, это все часами решалось. Может быть, кто-то был где-то далеко, а я оказался близко, вот пришел и все. Я знаю, что надо лететь, мы должны были лететь в Екатеринбург. И у нас были забронированы билеты, не забронированы, мы купили билеты на самолет, который... ну, вот собираемся, значит, вылетать в этот самый Ека... Самолет, рейс откладывается. Тогда мы берем билеты на другой рейс, значит, в Челябинск, рейс откладывается. Тогда мы понимаем, то есть я уже расчисляю, я-то мало что понимал. Лобов понимает, он говорит: все, все понятно, мы засветились, за нами идет наблюде... А мы это все секретно делаем, никто не должен был знать, понимаешь, что вот мы — это правительство, что мы собрались куда-то, что это группа людей и так далее. С нами было... значит, вот около десятка человек в общей сложности 10 человек, наверное, и пара военных каких-то. Не генералов, но каких-то там, я не знаю. Вроде бы для охраны нам данных. Лобов говорит: все понятно, значит, мы засвечены. Сейчас будем действовать, говорит. И он начинает звонить, он звонит министру авиации какому-то там и говорит: слушай, вот я знаю, что ты давал команду нас не выпускать, вот если ты сейчас вот нас не выпустишь, тебе будет очень плохо. Имей в виду, что за вот мы знаем, что вот ты действуешь против нас... В общем, короче говоря, вот какими-то... А Лобов был очень опытный вот этот администратор, я не знаю, откуда он взялся, но он был очень опытный человек уже, знал всю эту самую кремлевскую кухню. Короче говоря, мы вылетели. Прилетаем в Екатеринбург, там массовые митинг сразу же на улице, на площади.
Алексей Яблоков о работе «секретного правительства» в Свердловске
Значит, ура-ура, Ельцин и так далее, и так далее, там, значит, не дадим, путчистов не пустим там, поддерживаем Ельцина, и все остальное прочее.
Мы сначала были на заседании правительства ека... этого самого, области, по-моему, я вспоминаю что-то такое, какое-то... Лобов там выступал, а потом, значит, вот митинг, тоже выступал Лобов, по-моему, там. В общем, короче говоря, нас встречают, автобус, БТР, и мы куда-то шпарим. Куда? Значит, оказывается, в окрестностях Екатеринбурга есть маленькое, неприметное здание, какой-то санаторий, формально это санаторий, четырехэтажный санаторий. Подъезд. Из этого подъезда лестница идет внутрь. Там бункер. Это один из бункеров, сделанных на случай атомной войны, который соединен всеми средствами спецсвязи. Там несколько этажей внутри, и можно там пережить атомную угрозу, ну, там сделано все, там и туалет, и еда, и это самое, и так далее. А сверху — обычное здание, санаторий. Наша задача была такая. У меня до сих пор вывеска дома висит: Яблоков Алексей Владимирович... На серой такой бумаге, серая картонка. На двери, на моей двери, где я должен был сидеть, как вот как зампред... зампред Совмина, значит, вот со... правительства. Яблоков Алексей Владимирович — просто.
Значит, задача была следующая — уговорить губернаторов, ну, не губернаторов, тогда, значит, руководителей регионов, я уж не знаю, не помню, как они назывались, чтобы они не поддержали путчистов, а поддержали Ельцина, чтобы они однозначно встали на сторону Ельцина. И Лобов, вертушка там, правительственная связь. И вот Лобов с утра до вечера все эти часы, днем и ночью это сплошной разговор. А мы на подхвате. Мы... вот я там... ничего серьезного там ничего не делал, только этому помогал... или там какие-то... отвечал на вопросы Лобова, когда он что-то... ну, не помню, в общем. Работал Лобов.
Лобов потихонечку, полегонечку с одним, с другим. И говорил... я присутствовал при этих разговорах. Он говорит: слушай, вот если сейчас не поддержишь Ельцина, то твоя судьба, песенка спета, ты подумай. И вот так. И потом, значит, звонит Ельцину: Борис Николаевич, вот этот на нашей стороне, этот на нашей стороне, этот на нашей стороне...
Короче говоря, значит, уже через буквально через сутки стало ясно, что большинство глав регионов на стороне Ельцина. Какая роль была в этом Лобова и нашего вот этого секретного уговора, секретного пра... я не знаю. Но думаю, что была большая, потому что Лобов говорил. Ну, сам факт того, что Ельцин... что бы ни случилось с Ельциным, а все равно это правительство существует и так далее, уже помогало, наверно... Ну, показывало, что мы не сдадимся, что мы будем действовать и так далее, и так далее. И это, конечно, играло дополнительную роль в том, чтобы и люди поддерживали Ельцина.
- Все это время вы сидели в бункере, не поднимаясь на поверхность?
Не поднимаясь, не выходя на поверхность, на... На поверхности стоит БТР, БТР охраняет нас, чтобы, не дай бог... Потому что это же ведь Уральский военный округ, там могли нас смять и так далее, и так далее. Правда, это... недаром был выбран этот Уральский военный округ, потому что, ну, Ельцин оттуда, из Екатеринбурга, и могучая поддержка там была. И там военные поддерживали его. Но вот мы там были. Значит, наверху охраняет этот БТР. Иди два БТРа что ли стояли. А мы, значит, вот эти два дня в бункере. Потом тем же, значит, ходом обратно в... прилетели, сели, я пришел на работу.
- Что вы чувствовали после поражения путча?
Я чувствовал, что я сделал хорошее дело. Что я помог стране встать на правильный, по крайней мере, на демократический путь развития. Тогда же ведь так смотрели, куда повернет страна — обратно к коммунизму или же вот в светлое будущее, открытое, демократическое общество с рыночной экономикой и так далее. Это вот что было. В общем, мы за демократическое общество. Ну, вот потом вспоминаю, что через, наверное, месяца через три, а может, даже через полгода приходит ко мне Лобов. Приходит.. Олег и, значит, Алексей Владимирович, слушай, говорит, посмотри на указУказ президента РСФСР №62 от 19 августа 1991 г., в соответствии с которым было создано «секретное правительство», был отменен 9 сентября 1991 г.-то, тут даты-то нету. А там написано: «Подчиняться всем распоряжениям, которые издает Лобов, как распоряжениям президента». И не сказано, до какого времени, а просто — подчиняться. Вот надо найти этот указ, мне даже интересно, потому что я этого указа потом уже не видал. Он говорит: смотри, какая интересная штука, не отменен указ-то. Они должны всем нам, вся страна должна нам подчиняться. И только, значит, через три месяца или через четыре там специально этот секретный указ был отменен.
