Белла Абрамовна была известным в Свердловске автором научно-популярных книг для детей, а по основной профессии биологом, химиком-экспертом, доктором наук. В доме, на фасаде которого установлена доска, Белла Дижур прожила двадцать лет, но уже без сына, покорявшего творческие высоты вдали от родительского дома. Автор доски - скульптор Лев Пузанков. «Она писательница, поэтому на доске изображена книга. Книга немного растрепанная, потому что жизнь у Беллы Абрамовны была сложная», — рассказал собравшимся автор, сам открывший мемориальную доску.

 

Белла Дижур, химик по образованию, обладала удивительным даром рассказчика, тонким литературным талантом, который и привел ее в литературу. В члены Союза писателей СССР ее принимал знаменитый уральский писатель Павел Бажов. Она писала не только замечательные детские книги о науке, но и стихи, прозу. Кто-то из писательского круга назвал ее «наставницей всех инакомыслящих». Но соседка Беллы Абрамовны, выступавшая на митинге в честь открытия мемориальной доски, не согласна с этим определением, ведь Белла Дижур была очень добрым и тонким человеком. Она никого не поучала, не навязывала свою точку зрения, а лишь принимала всех нуждающихся в ее поддержке и человеческом тепле. «Я мышка, родившая гору» - говорила о себе Белла Абрамовна, имея в виду своего великого сына Эрнста.

 

После открытия мемориальной доски гостей, приехавших в Екатеринбург на празднование юбилея Эрнста Иосифовича из Санкт-Петербурга, Москвы, Челябинска и других городов страны, отвезли на Широкореченское кладбище, где похоронен отец скульптора – Иосиф Неизвестный. Гости возложили цветы на его могилу, затем автобус перевез участников митинга на 15-й километр Московского тракта, туда, где расположен Мемориал жертвам политических репрессий 30-х годов. Именно здесь без суда и следствия расстреливали и массово хоронили невинных людей в 30-40 годы прошлого века. Через несколько лет здесь будет установлена вторая Маска скорби выполненная Эрнстом Неизвестным. Первая Маска находится в Магадане, третья, по замыслу скульптора, должна быть со временем установлена в Воркуте, завершив так называемый «Треугольник скорби»: Магадан-Екатеринбург-Воркута.

 

Несмотря на плохую погоду (снег с дождем в этот день в Екатеринбурге и окрестностях шли стеной), на закладку первого камня будущего памятника собралось около двухсот человек. Среди них министр культуры Свердловской области Павел Креков, руководитель городской Администрации Александр Якоб, главный художник города Дмитрий Фогель, руководитель Управления культуры Администрации Екатеринбурга Татьяна Ярошевская, художник Виталий Волович, председатель екатеринбургского отделения общества «Мемориал» Анна Пастухова, а также много неравнодушных людей. В основание памятника заложили землю из Магадана и Воркуты, капсулы с которой вместе с торжественными телеграммами, прислали в Екатеринбург власти этих российских городов.

 

На митинге звучало много разных слов – официальных и торжественных, горестных и искренних, со слезами и дрожью в голосе. Но все же главным в этот день была мысль о том, что сегодня исполняется 90 лет нашему замечательному земляку, Эрнсту Неизвестному, который все еще с нами, он продолжает радовать нас своим творчеством. По этому случаю сайту Президентского центра дал интервью друг и коллега Эрнста Иосифовича известный екатеринбургский художник Виталий Волович.

 

- Виталий Михайлович, как вы будете отмечать юбилей коллеги и друга? Что для вас эта дата?

- Сложно сказать. Мы познакомились с Эрнстом в 1946 году, когда он вернулся после фронта. Я учился в художественном училище. Он тогда поразил нас всех. Эрнст всего на три года старше меня, но тогда за ним, 21-летним, уже были жизнь, фронт, почти смерть. Он выглядел очень мощной личностью, это было понятно сразу. А до этого я был очень хорошо знаком с его мамой Беллой Дижур, она дружила с моей мамой - писательницей Клавдией Владимировной Филипповой. Беллу Абрамовну я помню с 14 лет. Я, к слову, был первым художником-оформителем ее книги стихов «Раздумья». Мы очень сблизились с ней позже, когда у Эрнста началась полная драматических эпизодов жизнь в Москве. Я часто бывал в Москве и каждый раз заходил к Эрнсту. Все его творчество и вся его жизнь у меня перед глазами.

 

Эрнст - человек редчайшего таланта, мощной воли и совершенно поразительного интеллекта. Как-то с Мишей Брусиловским и Геной Мосиным зашли к нему в мастерскую, и он показал нам уже знаменитые офорты с иллюстрациями к «Преступлению и наказанию» Достоевского. Там были офорты и рисунки такого философского содержания, такой мысли! Очень много было мотивов, не сюжетных, а глубинных, философских. На нас эти офорты произвели сумасшедшее впечатление, они были поразительны.

Особенно потрясло то, как он объяснял эти офорты. Это была речь, наполненная глубиной и мощью интеллекта. В той борьбе, которую ему пришлось вести за право быть самим собой, он - пример поведения художника. Любой художник должен бороться за это право. Хорошо, если к нему приходит признание. Если не приходит, жаль, но он все равно должен быть верным самому себе, потому что это единственное условие художнической подлинности.

 

Обе его мастерские - на Сретенке и на Ленинском проспекте - всегда были наполнены огромным количеством работ. Это под силу только титану. Эрнст всегда отличался от общепринятых художников, работающих в жанре скульптуры. Он изображал не что-то визуально похожее, а глубинные вещи, характеры, идеи. Ему принадлежит одна из самых глубоких мыслей 20 века, он изобразил ее в огромном количестве рисунков и скульптур. Традиционное изображение Христа – Христос, распятый на кресте, а он придумал крест, распирающий человека изнутри, разрывающий его. Это настолько глубокая интересная догадка и пластически, и интеллектуально, духовно и нравственно! Одно это сделало его имя невероятно крупным в художественной среде. Эрнст, вероятно, один из последних великих гуманистов этой эпохи. Он ставил в центр мироздания личность самого человека, который борется, который не сломлен.

 

- Как вы думаете, что связывает Эрнста Неизвестного с малой родиной, кроме того, что он здесь родился?

- Действительно, он здесь родился, отсюда уходил на фронт, но, главное, здесь он искал опоры, уехав в Москву. Это очень сильное чувство – привязанности. Оно существует.

 

- Эрнст Иосифович уехал не только из Свердловска, но и из страны. У вас никогда не было такого желания?

- Умозрительно – да. Но всерьез я никогда не задумывался, чтобы уехать из Свердловска, Екатеринбурга. Я человек, зависимый от своих привязанностей, этот город – та среда, в которой я узнал впервые все, что полагается узнать человеку: любовь, семью, друзей, профессию, и рвать с этим местом означало бы снова приспосабливаться, адаптироваться. Не думаю, что смог бы. Конечно, у меня здесь дела складывались сложно, иногда драматически, но, не до такой степени скверно, чтобы мной всерьез овладела мысль уехать отсюда. У меня здесь очень много привязанностей.

 

- Как вам удалось убедить город открыть музей Эрнста Неизвестного?

- История давняя. Она начинается с конца прошлого столетия. Впервые все эти проблемы возникли лет 25 назад. Мы с Мишей Брусиловским (екатеринбургский художник – Ред.), тогда написали письмо по поводу открытия музея Эрнста Неизвестного. Эрнст уехал из страны, имя его было признанным не только в мире, но уже и здесь, в России, и мы подумали, что пришла пора. Нас даже очень горячо поддержали! Но, к сожалению, все это тихо угасло, несмотря на то, что Эрнст привез сюда безвозмездный проект памятника жертвам политических репрессий.

 

Но как-то так получилось, что при содействии Британского центра в Екатеринбургской галерее современного искусства состоялась небольшая выставка Неизвестного. Я был на этой выставке и подумал, может, есть смысл сейчас с новыми людьми и в новой ситуации попробовать еще раз? Мы с Мишей Брусиловским снова написали письмо и совершенно неожиданно министерство культуры Свердловской области и губернатор поддержали эту идею. И все, надо сказать, достаточно быстро произошло. Музей открылся, музей первоклассный, там такое количество мультимедийной техники: можно посмотреть работы Эрнста в любом музее мира. Кроме этого, мы уже написали письмо с просьбой расширить территорию музея, я даже получил ответ, что этот вопрос рассматривается, что-то происходит, какой-то процесс.

 

- Виталий Михайлович, какими словами вы поздравите Эрнста Иосифовича с днем рождения?

- Я бы сказал, что всю свою жизнь отношусь к нему, как к потрясающему художнику и удивительному человеку. Его титаническая борьба за право быть самим собой происходила в невероятно тяжелых условиях, вплоть до вынужденного отъезда. Пример его творчества, независимости, глубины, человеческого мужества и стойкости, независимо ни от чего - это грандиозное свойство Эрнста. Что бы я пожелал ему? Здоровья, конечно!