«<…> 9.00. На площадь Белорусского вокзала в День Победы люди пришли задолго до назначенного лидерами оппозиции срока.

Настрой оппозиционеров был самым недвусмысленным. «Ты его под забрало снизу, снизу — там никакой защиты», — сложив ладонь лопаткой, показывал удар инструктор. <…>

На вопрос «МН» лидер РКРП Геннадий Зюганов отвечал, что не имеет понятия, чьи это боевики. Представитель Союза офицеров тоже открестился от этих. Народный депутат Владимир Исаков предположил, что это могут быть провокаторы. <…>

12.00. 9 мая «Трудовая Москва» понесла тяжелую, невосполнимую утрату: на площади Маяковского патрульным офицером ГАИ была задержана трибуна — БАТ «Ураган» гос. №8646 ММФ. Никакой политики, причина задержания — у водителя прозаически отсутствовали документы на машину. <…>

14.00. Нагулявшись на Красной площади, выкрикнув все, что только могли, оппозиционеры заскучали. Делать стало нечего. Но и сообщение члена МК РКРП Анатолия Павленко о пропаже лидера «Трудовой Москвы» Виктора Анпилова публику завело, но не до такой степени, чтобы броситься на штурм. Тем более не кинулись выручать из 63-го отделения БАТ. Лидеров «Трудовой Москвы» такая пассивность огорчила до последней степени. Они призывали собравшихся не отступать, пока не узнают, где Виктор Анпилов, потому что «власти теперь скажут: был Анпилов 1 мая — пролилась кровь; не было его 9-го — и кровь не пролилась». <…>».

«Новые русские в интерьере парткабинета» — страница 2А

«<…> Новые русские идут!

Совершенно новые… За границей так называют наших нуворишей, вестников рыночной экономики с приличным английским, в хороших костюмах, красиво стриженных и умеющих вести себя за деловым ланчем. Мне же самым новым из всех увиденных за последнее время показался отставной полковник, объявивший после предыдущей, хулиганской демонстрации на всю страну перед телекамерой: «Ельцина будем судить. И повесим!«<…>

Сталина вытащили… А вот посмотрел бы я на эту бабку, как она со Сталиным-то пошла бы на демонстрацию при коммунистах, году в восьмидесятом хотя бы! Тут же врезались бы в колонну двое в штатском только и видели бы и бабку, и генералиссимуса, а все бы отворачивались, как будто ничего не заметили, а двое вечером, после дежурства, мирно бы выпивали, а не умирали бы от колотых ран и множественных переломов… <…>

Они возникают из старых советских. И пусть мне не рассказывают про бедных стариков и старух, одураченных хитрыми Анпиловым и Константиновым. Конечно, есть и одураченные. Есть и просто ничего не понявшие. Но у меня только один вопрос: а куда настоящие то, советские, девались? Санитары из тюремных психушек, непременные члены выездных райкомовских комиссий, школьные завучи, устраивавшие освидетельствования девочек для установления нравственности, топтуны из наружки, дружинники, доблестно ходившие на бульдозерах против живописи, случайные хулиганы, ломавшие пальцы пианистам — изменникам Родины? Где они все? Неужто померли в одночасье, 23 августа позапрошлого года? Вряд ли.

И они тоже новые русские. Свободные, смелые, не боящиеся новой власти… Чего ее бояться-то!.. <…>».

«…Учитывая итоги всенародного голосования, оппозиция должна не только не мешать президенту проводить свою экономическую программу, но и обеспечить содействие реализации его проектов, как бы мы к ним ни относились…» — страница 4А

«По сообщению агентства «Постфактум», столь здравую по меркам цивилизованной политики мысль высказал на последнем заседании «круглого стола» политических движений и партий лидер Российского общенародного союза Сергей Бабурин. Давний и непреклонный оппонент Бориса Ельцина, он вряд ли рискует быть заподозренным в перемене взглядов, и тем более перемене планов, в число которых входит и нескрываемое им намерение баллотироваться на предстоящих выборах в президенты. В подтексте заявления не столько редкостное для отечественных политиков законопослушание, сколько далеко идущий расчет. Если оставить президента, как там же проговорился Бабурин, «один на один с экономикой и народом», дни Ельцина будут сочтены: новые выборы приведут с власти нового президента. <…>».

«18 погибли, 17 ранены» — страница 4А

«…Толпа не успела ахнуть, как один из самолетов, словно сорвавшись с петли, на бреющем врезался в людское скопление, затормозил — и вспыхнул, как свеча. Взрыв был не сильным, иначе пострадавших было бы гораздо больше. Но и при этом трагедия оказалась ужасной: покалеченные падающим самолетом, перерезанные, обгоревшие, сбитые воздушной струей люди, крики раненых и просто насмерть перепуганных… <…>

Расследование ведет Уральская транспортная прокуратура, уже найден черный ящик, 11 мая подключилась специальная комиссия экспертов из Москвы, в составе которой представители КБ Яковлева. Возглавляющий городскую транспортную прокуратуру Василий Калинин сказал мне, что пока нельзя исключить ни одной версии, причиной катастрофы могла быть ошибка в пилотировании или в управлении полетом, техническое состояние самолета… <…>».

«Суд в Париже: позиция России» — страница 4А

«В Париже начинается суд по иску г-жи Щукиной относительно права собственности на произведения Анри Матисса, хранящиеся в российских музеях.

В №16 «МН» в интервью нашему корреспонденту сын Ирины Щукиной Андре-Марк Делок-Фурко посетовал на «ледяное русское молчание»: «Понятно, что Борис Ельцин в последнее время был немного занят, но не ответил даже министр культуры». Но еще 5 марта Евгений Сидоров послал по каналам МИД ответ Ирине Щукиной, в котором лишний раз напомнил, что «имя Сергея Ивановича Щукина, в одном ряду с именами Павла Третьякова и Саввы Мамонтова, известно и чтимо без преувеличения всеми хоть в малой степени приобщенными к культуре жителями России… <…>

Тем не менее, подчеркивает министр, «российская сторона будет всеми законными средствами защищать свои неотъемлемые и признанные всем миром права на культурное наследие, включая и упомянутые произведения Анри Матисса».

«Хождение во власть опасно для монаха» — страница 5А

«Малоизвестный, но очень характерный вид отказничества появился в новой России. Это — отказ от «хождения во власть». За последние два года уже несколько монахов отказались от возведения в сан епископа.

Обычно этот отказ происходил на заседании Синода, куда приглашали кандидата. Но этой весной произошло еще более необычное происшествие — отказался принимать посвящение в епископы человек, уже утвержденный синодальным решением. Иеромонах Троице-Сергиевой Лавры Диомид (Дзюбан) был определен стать епископом Камчатским. <…>».

«Почему сербы говорят «нет» — страница 7А

«Вновь все упирается в «сербский вопрос». Дело в том, что национальное самосознание сербов воспринимало обе Югославии (и версальскую, межвоенную, и коммунистическую, титовскую) как достаточно успешную модель решения сербского вопроса. <…>

Россия же находится в ситуации политического цугцванга. Для нее все военно-силовые варианты действий международного сообществ и нанесение ударов с воздуха по позициям боснийских сербов, и снятие эмбарго на поставки оружия мусульманам Боснии неприемлемы. В то же время без России прочное урегулирование кризиса невозможно. В США не рискнут «повторить Вьетнам» на Балканах. Европейское сообщество и Канада не согласятся с нанесением воздушных ударов по сербским позициям, поскольку это будет угрожать жизни уже действующих гам военнослужащих этих стран. В виду этого очевидно, что роль России, которой доверяют все стороны в этом конфликте, для Запада важна. <…>».

«Политика символов» — страница 7А

«<…> Референдум прошел под знаком смертельной схватки приверженцев президента и его противников за «демократию» и «реформу». Президентская сторона объявила о своей победе и взяла карт-бланш на решительные действия. Что же подразумевала исполнительная власть под этими понятиями — «демократия» и «реформа»? <…>

Содержание символов «демократия» и «правовое государство» в интерпретации президента прояснилось из представленного от его имени проекта конституции. Предложенную там схему государственного устройства демократичной может назвать только тот, кто считает демократичными «третьеиюньскую» монархию Николая II или перонистский режим в Аргентине. Стало понятно: демократизация — это когда от безобразного всевластия представительного органа переходят к замечательному всевластию одной достойной персоны. <…>».

«Опасно черта изгонять дьяволом» — страница 8А, 9А

«Политологи предсказывают: в ближайшие месяцы главным полем битвы российских «ветвей власти» будет новая конституция. Ситуацию резко драматизировало появление «президентского проекта» — параллельно с «официальным», над которым на протяжении двух лет работала Конституционная комиссия, состоящая из членов парламента. О причинах и возможных последствиях такого «параллелизма» корреспондент «МН» беседует с членом Конституционной комиссии Виктором ШЕЙНИСОМ.

[Корр.]: Виктор Леонидович, насколько неожиданными были для вас «конституционные инициативы» президентской команды?

[В. Шейнис]: Неожиданными были конкретные действия, предпринятые президентом. Однако можно было предвидеть, что курс парламентского большинства на подавление исполнительной власти, его резко возросшая в последние недели агрессивность вызовут ответную реакцию и президент попытается реализовать политические итоги референдума в виде каких-то нетривиальных шагов.

[Корр.]: Каким может быть результат «конкретных действий»? Новый виток конфронтации, когда парламент будет готовить и принимать свою конституцию, а президент — свою?

[В. Шейнис]: В недавнем обращении Конституционной комиссии к президенту ему предлагается создать рабочие группы с каждой из сторон, усадить их за стол переговоров и на основе двух документов выработать один общий. <…>

[Корр.]: Но некоторые считают, что 40 процентов «несовпадений» — это те вещи, которые не могут быть совмещены в принципе. Например, положения, которые касаются разграничения полномочий президента и парламента… Какой же проект брать за основу, куда вносить поправки?

[В. Шейнис]: Я бы не стал изначально отдавать предпочтение тому или иному проекту. В каждом есть и достоинства, и недостатки. Безусловное достоинство президентского проекта статья, запрещающая установление каких бы то ни было барьеров в границах России, которые ограничивают движение товаров, услуг, финансовых средств. <…>

Что же касается недостатков… Они разные в двух проектах, но, как правило, их причина одна: давление конъюнктурных соображений. Например, в проекте Конституционной комиссии не предусмотрено право парламента отправить в отставку все правительство (а не отдельных министров) — выражение недоверия его политике. <…>».

«Прощальный поклон Юрия Скокова» — страница 8А, 9А

«Чем закончилось сражение за кулисами власти между Советом безопасности и МИДом. За неделю до своего вынужденного ухода Юрий Скоков вдруг появился окрыленным перед сотрудниками аппарата Совета безопасности и сообщил им о разговоре с президентом и его главном результате: Ельцин завизировал концепцию внешней политики России. Скоков расценил тогда одобрение президента как свою крупную победу в кремлевских кулуарных играх. <…>

Концепция лишена крайностей и может, с отдельными оговорками, равно устроить радикальных демократов и национал-патриотов, яйцеголовых политологов и мидовских чиновников. Одно из немногих отличий концепции СБ от мидовского варианта — в обилии патетических фраз о «величии России и по своему потенциалу, и по влиянию на ход дел в мире, и по ответственности».

Наиболее отточенный раздел концепции посвящен приоритетным целям и жизненно важным интересам. Среди них: защита российской государственности и территориальной целостности (тут читается, среди прочего, и ответ на отношения с Японией), гарантии «стабильности и необратимости» реформ, защита интересов российских граждан за рубежом. <…>

Было бы большой натяжкой утверждать, что концепция перевернула внешнюю политику России или хотя бы повернула ее в иное русло. Цель ее скорее домашняя. Борьба между внешнеполитической комиссией СБ и МИДом за авторство стала борьбой за реальное и эффективное влияние на формирование внешней политики в ближайшем будущем. Весовая категория Скокова, а также поддержка Грачева, Баранникова и Примакова помогли ему оттеснить Козырева и добиться длительного расположения Ельцина. Удалось пробить даже такую фразу: «Внешнеполитической работой руководит президент, опираясь на Совет безопасности». Роль МИДа сводится к сугубо исполнительской. <…>».

«Центр по имени президент» — страница 9А

«Расценив — вполне обоснованно — результаты референдума как победу президентской стороны, Борис Ельцин пообещал обнародовать в ближайшие дни пакет мер, способных обеспечить продолжение реформаторского курса. <…>

Ясно, что центральной проблемой станет принятие новой конституции и назначение досрочных выборов осенью нынешнего года. Опубликованный «президентский» проект Основного закона построен на смешанных принципах и предоставляет «первому лицу» чрезвычайно широкие полномочия, включающие в совокупности права и французского, и американского президентов. По новой конституции российский президент — глава государства и одновременно глава исполнительной власти (при формальном сохранении поста Председателя Совета Министров). <…>

Совершенно неожиданный и почти фантастический для президента результат референдума по второму вопросу имеет и еще одно объяснение. После IX Съезда народных депутатов из спектра политических сил России исчез центр как самостоятельная идейно-политическая и организационная единица. «Гражданский союз» скомпрометировал себя благодаря противоречивой позиции своих лидеров и оказался на грани раскола. В свою очередь, президентская команда умело использовала социально ориентированную риторику ГС и многое позаимствовала из его арсеналов при корректировке курса реформ. Это сблизило центристов и власть, а противостояние все явственнее обозначалось между сторонниками Ельцина и компатриотами из Фронта национального спасения. При подготовке к референдуму команда президента открыто сыграла на этом, и многие, голосовавшие за Ельцина, на самом деле голосовали против коммунистов и ФНС. <…>».

«Крыша замедленного действия» — страница 10А

Подзаголовок — «Чернобыль, КамАЗ… Что завтра?»

«» — Лет десять назад случись подобное, пожар этот квалифицировали бы как глубоко продуманную американскую диверсию, — без тени улыбки сказал главный пожарный России генерал-майор Владимир Дедиков. — Да еще присовокупили бы сюда содействие самого высшего эшелона советской власти. И такая оценка была бы близка к истине.

14 апреля в 18 час. 58 мин. на заводе двигателей АО «КамАЗ» возник пожар. Возгорание произошло на участке четвертой секции главной понизительной подстанции №12, встроенной в главный корпус. Распространяясь по кабельной трассе, проходящей в межферменном пространстве, огонь воспламенил легкосгораемый пенополистирольный утеплитель и в течение 20 минут охватил огромную часть покрытия. <…>

— Пожарные колокола по КамАЗу ударили еще в 1973 году, я сам лично бил тревогу: нельзя строить заводы с такой кровлей! Но… это была ударная стройка века, возводили завод по американской технологии, очень хотелось получить грузовые автомобили как можно быстрее. МВД забрасывало Совмин СССР тревожными письмами, мы требовали заменить пенополистирол в покрытии строящихся заводов на негорючий материал, предупреждали, что от одной искры миллиарды сгорят — и не потушить будет. Сам Косыгин цыкнул на пожарных: «Не мешать!.." И завод построили… Кстати, известнейшая американская компания отказалась его страховать, и с напалмом впервые сравнили пенополистирол тоже американцы — фирма «Свинделл-Дресслер». Сами они его не используют. <…>

— Да что там заводы! Если автомобилестроителям их не жаль — мы тут бессильны. Но под пенополистиролом все наши атомные станции, все теплоэлектростанции… <…>

Наше письмо и доклад «Горящая Россия» Борис Николаевич прочел, с предложениями согласился. А дальше — документы пошли по бюрократическому кругу, обросли резолюциями, да так и ходят третий год. Соответствующие законодательные инициативы осели в Верховном Совете без движения. <…>».

«Пепел и КамАЗ» — страница 10А

«Сгорел завод двигателей на КамАЗе. До сих пор неизвестен точный масштаб убытков. Но уже сейчас ясно: к многочисленным дырам нашей экономики добавилась новая.

Стоимость только импортного оборудования, погребенного под руинами пожарища, составляет более 500 млн. долларов. На грани паралича целая цепочка предприятий, задействованных в производстве грузовиков. Без двигателей могут остаться около полутора десятков заводов Урала и средней России, выпускающих спецавтомобили, автобусы. У почти миллиона работников отрасли будет нарушен устоявшийся трудовой ритм. <…>

…главный залог того, что дефицита в грузовом автотранспорте можно не опасаться, это рынок. Когда грузовики распределяли, их не хватало всем. Стоило отпустить предприятия на волю и освободить цены, дефицита как не бывало. Более того, в некоторых особо «страждущих» отраслях, как, например, в АПК, спрос на них в прошлом году упал в 6 раз. <…>».

«Государево око» — страница 13А

«<…> В основе очередных кабинетных перестановок (по слухам, даже затрагивающих кресло премьера) — неафишируемые противоречия между Ельциным и Черномырдиным. Или президента политически не устраивает крепнущая фигура премьера. Или не устраивает его экономический курс. Возможно, и то и другое. <…>

Ситуация была бы понятнее, если бы стало ясно: выдвиженец «Газпрома» лишь делал сочувственный вид и изображал восприимчивость к законам макроэкономики, а затем, войдя в силу, сбросил маски и оказался тем, кем он был. Такой сценарий не исключен. Но куда вероятнее иной: кабинет в целом выглядит совсем не единым «целым», распадается на «кружки по интересам», сползает к идее все более активного госрегулирования, премьер же подписывает все больше сомнительных постановлений и прошений о льготах. <…>

Успехи селективной политики наилучшим образом проявляют себя там, где в первую очередь они и должны проявиться — в сельском хозяйстве. Здесь, немного подумав, решили поддерживать всех и вся: колхозы, совхозы, фермеров, кооператоров, заготовителей, производителей, продавцов, покупателей, весенний сев, осеннюю уборку, приобретение кормов, удобрений, ГСМ, строительство, хранение и переработку. <…>

Между тем, по признанию Бориса Федорова, никто не имеет реального представления о подлинных масштабах и траектории движения денежных средств. Борьба с дефицитом бюджета бессмысленна, когда сопоставимая часть централизованных государственных средств пускается по боку через «внебюджетные фонды». А уж о восстановлении разрушенной самим Центральным банком платежно-расчетной системы, в которой предприятия теряют уже триллионные суммы, и говорить неудобно. ЦБ считает, что дело в нехватке искусственных спутников Земли, которыми он не занимается. Наконец-то нашлась сфера, в которую государство не хочет вмешиваться, — пусть деньги сгорают в плотных слоях инфляции. <…>».

«Предельная жестокость отличает почерк русской мафии в Берлине» — страница 14А

«МН» уже рассказывали об операции берлинской полиции по освобождению четырех российских заложников, захваченных нашими же мафиози в гостинице «Унтер ден Линден». Подобные происшествия стали вполне рутинным делом. Как правило, следствие в этих случаях ведет спецотдел берлинской уголовной полиции по борьбе с организованной преступностью из стран бывшего СССР. С его начальником, главным советником криминалистики Хартмутом Кошны, встретился корреспондент «МН». <…>

<…> — В подавляющем большинстве случаев жертвами становятся бывшие граждане СНГ, которые постоянно живут в Берлине и занимаются тем или иным бизнесом. Почти все, с кем мы беседовали, относились к немецкой полиции с недоверием, что было для нас большой неожиданностью. <…>

[Корр.]: Выходит, рэкет — самый «популярный» вид преступлении русских в Берлине?

[Х. Кошны]: С точки зрения статистики — да. В последнее время нас все больше настораживает растущая жестокость, с которой эти преступления совершаются. По сути дела, мы научились безошибочно определять почерк русской мафии именно по ее предельной жестокости.

Как правило, русские вымогают у своих соотечественников суммы от 5 до 150 тысяч марок. <…>

[Корр.]: Как можно провезти в Германию пистолет, если бдительная немецкая таможня не пропускает и лишней пачки сигарет или бутылки водки?

[Х. Кошны]: Со снабжением преступного мира огнестрельным оружием пока в достаточной степени справляется Западная группа войск. В самом Берлине — в меньшей степени, но в его округе, земле Бранденбург, где много российских частей, достать «Макаров» или «Калашников» проблема вполне разрешимая. <…>».

«Российский фактор» в предвыборной Финляндии» — страница 15А

«В будущем году в Финляндии появится новый президент… <…>

Каковы же предвыборные тенденции? Они связаны с экономической ситуацией в Финляндии и с отношениями с восточным соседом, го есть с Россией. <…>

Если раньше, когда Советский Союз почти открыто вмешивался в ход президентских выборов в Финляндии, «особые доверительные отношения» с представителями руководства СССР шли в «плюс» кандидатам, то сейчас они превращаются в «минус». Прежде всего, для таких ветеранов в политике, как Пааво Вяюрюнен и Калеви Сорса. Раймо Иласкиви из советских руководителей был знаком лишь с мэром Москвы Промысловым. Что же касается Мартти Ахтисаари, то в советско-финских отношениях он вообще фигура неизвестная. <…>».

«Министр за себя не ручается» — страница 2В

«Премьер-министр Виктор Черномырдин, наконец, подписал постановление о регистрации кино- и видеофильмов и регуляции их публичной демонстрации. Постановление предусматривает введение прокатных удостоверений на всю продукцию.

Тем самым устанавливается право собственности на тот или иной фильм. Контроль за выполнением постановления возложен на местные власти. <…>».

«Политические заложники или произведения искусства?» — страница 4В

«В декабре 1968 года в «Литературной газете» появилась статья писателя и переводчика Льва Гинзбурга «Принадлежит России». Почему, недоумевал автор, спустя почти 25 лет со дня окончания войны так и не создан сводный каталог произведений искусства, похищенных нацистами из Советского Союза, почему государство не предпринимает усилий по возвращению сокровищ на Родину? <…>

46 лет спустя после окончания войны тишину музейных спецхранов взорвали два молодых искусствоведа — киевлянин Константин Акинша и москвич Григорий Козлов. В 1991 году в американском журнале «Арт ньюс» они опубликовали две статьи. В первой речь шла как о вывозе ценностей из СССР в Германию, так и о том, что из Германии специальные группы отправляли уже в Россию: среди этих сокровищ были не только советские. Во второй статье назывались музеи, где эти шедевры хранятся. Несмотря на недовольство официальных кругов, репрессий к авторам не последовало, хотя Козлов добровольно оставил должность научного сотрудника Музея изобразительных искусств имени Пушкина. <…>

Козлов: Спросите любого хранителя Пушкинского музея или Эрмитажа, подписывал ли он бумаги о неразглашении информации о трофеях, например о золоте Трои или Бременской коллекции? Нет. Какая секретность? Административный произвол! Да сейчас просто глупо скрывать их местонахождение, Я знаю из открытых источников, кто укладывал троянские сокровища, кто сопровождал, кто принимал.

[Корр.]: Так где же они?

Козлов: Благополучно лежат в Пушкинском музее. <…>».

«Министр культуры: «У меня связаны руки» — страница 4В

«О проблеме трофейных ценностей я толком узнал, лишь вступив в эту должность», — признался корреспонденту «МН» министр культуры России Евгений СИДОРОВ.

— Коль скоро, — продолжил он, — мы объявили себя правовым обществом, то должны жить по законам международного права, а не по инструкциям, предписаниям и телефонным звонкам. И Горбачев, и Ельцин как главы государства взяли на себя обязательство заниматься вопросами трофейных произведений искусства, поэтому и была создана реституционная комиссия, которую я возглавил.

[Корр.]: Но сейчас она не работает?

[Е. Сидоров]: Я приостановил ее деятельность. У меня связаны руки. Я не могу вести никаких переговоров, пока официально не снимут секретность. Я знаю, что лежит в спецхранах. Но нужно постановление парламента или правительства, которое позволило бы официально подтвердить, что, например, коллекция Кенигса находится у нас. <…>

[Корр.]: А золото Трои? В Турции вас буквально атаковали вопросами на эту тему.

[Е. Сидоров]: Кроме Турции, на золото могут претендовать Германия и Греция. Это тоже очень сложная история. Кстати, наследники Шлимана, насколько мне известно, считают, что золото Трои должно остаться в России. И я их понимаю. <…>».

«Должен быть расстрелян в дороге» — страница 7В

Подзаголовок — «Как был упущен последний шанс спасения царской семьи»

«Расстрел Николая II и его семьи 75 лет назад продолжает привлекать общественное внимание — в этом событии сосредоточилось многое для понимания прошлого, да и нашего времени. Несмотря на попытки упростить и исказить реальные факты, вновь открывающиеся документы позволяют лучше увидеть обстоятельства, которые определили трагедию в Екатеринбурге. <…>

Чрезвычайный комиссар Яковлев долгое время был окутан — в зарубежной, да и в нашей исторической литературе — мифами и легендами. Его изображали то английским, то германским, то двойным или тройным суперагентом, имевшим сверхсекретное задание вырвать царя из рук большевиков. <…>

Лично знавший его председатель ВЦИК Я.Свердлов поручил ему возглавить отряд для вывоза Романовых из Тобольска. Приказ был четкий: «груз» (грузом или багажом условлено было называть Романовых) должен быть «доставлен живым». <…>

Опасаясь дальнейших осложнений и получив от Белобородова твердые гарантии безопасности царской семьи, Свердлов распорядился двинуть поезд назад в Тюмень и далее на Екатеринбург. Трагические последствия этого Яковлев предвидел. Из Омска он телеграфировал Свердлову: «Несомненно, я подчиняюсь всем приказаниям центра. Я отвезу багаж туда, куда скажете… Но если багаж будет отвезен по первому маршруту (в Екатеринбург. — Авт.), то сомневаюсь, удастся ли вам его оттуда вытащить… Итак, мы предупреждаем вас в последний раз и снимаем с себя всякую моральную ответственность». <…>

Белым не нужны были Романовы в качестве знамени — это «знамя» было скомпрометировано еще перед Февральской революцией. Они не ужаснулись и не устрашились, узнав о казни бывшего царя. «Собственные ряды» тоже не «встряхнулись». Известие о расстреле Николая II было встречено в Москве и Петрограде с усталым безразличием. Марина Цветаева свидетельствует: «Стоим, ждем трамвая. Дождь. И дерзкий мальчиший петушиный выкрик: «Расстрел Николая Романова! Расстрел Николая Романова! Николай Романов расстрелян рабочим Белобородовым». <…>».

«Финиш ядерной гонки» — страница 9B

«СОИ — это не только американская, но и российская перспектива, считает крупнейший отечественный специалист в области вооружений.

Первые же прения в Верховном Совете РФ по российско-американскому договору об СНВ-2 показали, что документу там уготована нелегкая судьба. Сокращение межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и боеголовок на них воспринимается некоторыми депутатами как отказ России от статуса великой державы, лишение ее возможности нанести упреждающий или ответный удар потенциальному агрессору. Эксперты опровергают эти опасения…

Сегодня эту тему… развивает один из ведущих отечественных специалистов и области вооружений Юрий СМИРНОВ.

[Корр.]: <…> Действительно ли, подписав договор СНВ-2, мы окажемся не в состоянии противостоять любым агрессивным намерениям противника, не говоря уже о том, чтобы отбить их заранее?

[Ю. Смирнов]: Думаю, что в плане «отбить заранее» мы пока достаточно оснащены. Сбрасываются старые «одежды», а вернее, «тришкин кафтан», который уже обветшал настолько, что скоро и штопать его не будет смысла. <…>

[Корр.]: Тем же менее весь период «холодной воины» мы спокойно пережили за ядерным щитом. Договорившись с американцами о взаимном сокращении боеголовок, не останемся ли мы ни с чем?

[Ю. Смирнов]: Не исключено, если не пойдем дальше СНВ-2. Три тысячи боеголовок, которые мы должны будем оставить, — это примерно тысяча тонн металла, приборов и ядерной взрывчатки, при необходимости забрасываемых через космос на территорию противника. И это та масса, которая с гарантией в 99,9 процента может быть перехвачена при минимальном развертывании СОИ. А к уровню в три тысячи боеголовок мы как раз и должны прийти к тому моменту, когда США намереваются развернуть первую очередь своей «стратегической оборонительной инициативы» весом примерно в 600 тонн. Но если мы идем на сокращение и заключаем соответствующий договор, то получаем не только обязанности, а и права. Главным из них является право участвовать в системе противоракетной обороны. И мы его имеем. <…>».

«Болен? В армию!» — страница 10В, 11B

Подзаголовок — «Взгляд на военно-медицинские проблемы с госпитальной койки»

«<…> …уколы в 114-м военном госпитале Московского округа противовоздушной обороны, в отличие от многих цивильных больниц, медсестры делают без дополнительной оплаты со стороны больных. И процедуры здесь получают без обязательных презентов. Но той безупречной вежливости и неподдельного внимания среднего и младшего медперсонала, которыми всегда славились госпитали, увы, уже нет. Медсестры и санитарки, державшиеся раньше за место двумя руками, больше им не дорожат. <…>

Ничего, подбадривают врачей, потерпите, вот появится центральный госпиталь войск ПВО (пока вся нагрузка ложится именно на 114-й)… Его строят. Лет уже десять. И хотя первая очередь практически готова, строительство заморозили. До лучших времен. Значит, надолго. <…>

Интересную особенность подметили военные медики. Чем строже официальные требования к здоровью новобранцев, тем больше приходит в войска больных. <…>

— Военно-врачебные комиссии формируются военкоматами, у которых план по призыву ярким пламенем горит, — пояснил старший ординатор неврологического отделения Владимир Маршенин. — Вот и гребут всех подряд, даже с явными дефектами. Захлебываемся в этом потоке. Процентов 90 поступающих в госпиталь солдат отправляем на освидетельствование. И затем половину комиссуем! <…>».