«<…> Как именно использует президент свою победу на референдуме? В какой-то степени ответ на этот вопрос станет ясен уже в ближайшее время. И зависеть он будет прежде всего от того, как именно «прочтут» результаты референдума президент и его команда. Вариант первый. Поддержка президентского курса будет истолкована как мандат на любые действия в противоборстве с политическими оппонентами. В первую очередь — со Съездом народных депутатов. Теперь уже ясно, что конституционно чистых досрочных парламентских перевыборов быть не может. <…>

Однако результаты референдума можно «прочитать» и иначе. Если суммировать итог по каждому из вопросов, то избиратели проголосовали все же за статус-кво. Да, за президента, да, за его курс. Но и против каких бы то ни было перемен, в том числе против досрочных выборов. При таком понимании итоговых результатов неизбежен и иной вывод.

Никакого мандата на жесткие и тем более революционные меры президент не получил, а значит, при разрешении кризиса обязан прибегнуть к гибкой тактике, не выходя за рамки действующих законов. <…>

Парадоксально, но референдум не развязал, а скорее связал Президенту России руки. Вступив в эту игру, он пустил в ход не столько свой собственный капитал, сколько заемный. <…>

Как, к примеру, президент намерен расплачиваться с воодушевленными обещаниями о господдержке пенсионерами, студентами, офицерами, многодетными матерями, академиками, режиссерами, сатириками, рок-музыкантами и одновременно побеждать распоясавшуюся инфляцию? Чем компенсирует аванс, выданный ему главами бывших автономий, тем более когда часть из них получила — спасибо референдуму! — мощный рычаг давления на Москву… <…>».

«Парламент не признает победителей» — страница 3

«Референдум принес в парламент долгожданное умиротворение. Депутаты, еще накануне судьбоносного воскресенья пророчившие «чрезвычайные положения» и прочие крутые президентские меры, уже в понедельник благодушно сообщали журналистам, что, «как и предполагалось, ничего неожиданного не произошло…» Явно недостаточное количество голосов на референдуме в пользу депутатских перевыборов укрепило уверенность народных избранников в том, что все останется по-прежнему по крайней мере до 1995 года. Даже созыв съезда, еще до референдума планировавшийся чуть ли не на первую же неделю, потерял актуальность. «А зачем?» — поинтересовался, например, один из заместителей спикера. Если все, что остается съезду — это проштамповать итоги референдума, то с этой задачей может справиться и Верховный Совет. <…>

А отсутствие «чистой победы» отнюдь не должно Хасбулатова разочаровать: состояние неустойчивого равновесия как раз является для него наиболее комфортным. На следующий день после референдума глава парламента вынес свое определение: нет ни победителей, ни побежденных. <…>

Теперь, как и перед референдумом, парламентское руководство оказалось в более сильной — по сравнению с президентом — позиции. Необходимость упреждающих действий отпала сама собой, инициатива любезно предоставлена президенту. А спикеру и солидарному с ним депутатскому большинству достаточно констатировать ее соответствие или несоответствие конституции. <…>».

«Горбачев снова президент» — страница 4

«На проходившей 20–23 апреля в японском городе Киото конференции Всемирного форума за выживание человечества была впервые представлена только что учрежденная новая международная экологическая организация «Зеленый Крест».

В своей речи ее президент Михаил Горбачев объявил проблему выживания человечества, спасения планеты Земля главной, имеющей абсолютный приоритет. Подчеркнув, что освобождение от коммунистического тоталитаризма, окончание «холодной войны» были величайшим благодеянием, он тем не менее сказал, что сама по себе смерть тоталитаризма не ведет к демократии. <…>».

«Увидеть доллар и умереть» — страница 5

«Появился новый тип преступлений: заведомо недобросовестное завладение жильем с добровольного согласия хозяина. Кражи квартир совершаются под видом официально оформленных сделок о продаже недвижимости. При этом часто случается, что продавец, освобождая жилплощадь, оказывается на улице или вообще уходит из жизни. <…>

Крупный квартирный маклер, пожелавший остаться неизвестным, объяснил корреспонденту «МН»: сделки с людьми, которые готовятся умереть, являются сверхприбыльными. Проблема только в том, чтобы вовремя вычислить адрес алкоголика, престарелого долгожителя, неизлечимо больного раком или туберкулезом. Группу риска помогают отслеживать, по признанию того же маклера, участковые милиционеры и врачи, получая за это небольшую мзду. В апреле цена адреса подходящего клиента составляла 9–12 тысяч рублей, в зависимости от величины квартиры и степени подготовленности жильца к переходу в мир иной. <…>».

«С того берега» / Виктор Р. Муравин, доктор политических наук, корреспондент газеты «День» в США — страница 6

Подзаголовок — «Как нам помочь русскому народу»

«В прошлом году Редактор русской национальной газеты «День» попросил меня представлять их интересы в США в качестве корреспондента. Я согласился, без оплаты.

Я американец и прежде всего думаю об интересах моей страны. Я думаю, что в интересах Америки отставить в сторону разговоры и начать работать, чтобы оказать русскому народу реальную помощь. <…>

Мы все время говорим о Президенте Б. Ельцине и Демократии. Пора уделить внимание третьему участнику русской драмы — народу, 150 миллионам русских, которые живут в нищете в результате ускоренного темпа реформ — «шоковой терапии», проводимой Правительством Президента. <…>

Нищета народа лишила Ельцина его заслуженного авторитета, превратила его друзей во врагов, ожесточила Парламент. Эта всенародная нищета сегодня лишает Ельцина власти. Нельзя построить счастье будущих поколений за счет нынешнего поколения. Люди хотят хорошо жить сегодня. <…>

Устранение Ельцина от власти будет ударом и для Запада и для Демократии в России. Есть две вещи, которые должны быть сделаны для спасения Ельцина в качестве Президента России. Первое, он должен прислушаться к разумным советам, к голосу здравого смысла, должен найти мужество признать ошибки, взять инициативу в свои руки и объявить о прекращении «шоковой терапии», о переходе к нормальной реформе, с восстановлением контроля над ценами на продукты и прекращением приватизации тяжелой промышленности — основы всей экономики.

Второе, он должен получить то, что Запад обещал еще Горбачеву, — но не выполнил, конкретную и быструю реальную помощь. Не деньги и займы, пользу от которых обнищавшее население получит через 5 лет или никогда. Не «перераспределение» выплаты долгов для новых русских капиталистов. У них все хорошо, они, как и мы, на Западе, наблюдают за «шоковой терапией» с безопасного расстояния. Это должна быть гуманитарная помощь — продовольствие, одежда, лекарства. <…>

В течение 40 лет после Второй мировой войны СССР (Россия) и США, в угаре «холодной войны» шли курсами, которые пересекались в точке ядерной войны. Чтобы избежать этого столкновения и спасти жизнь на Земле, одна из сторон должна была изменить курс. Это сделала Россия под руководством Горбачева. За последствия такого крутого поворота сегодня платит лишь русский народ. <…>».

«Россия дала президенту последний шанс» / Борис Немцов, губернатор Нижегородской области — страница 7

«Вопреки опасениям, народ отнесся к референдуму с полной ответственностью, сказав президенту свое «ДА», дав ему еще один шанс на проведение глубоких преобразований. Думаю, последний. На этот раз президент не имеет права уйти в отпуск «для разработки стратегии». На это может не хватить времени.

Как человек, тоже сказавший на референдуме «да» президенту, я хотел бы, чтобы в первую очередь он разобрался, что сейчас представляет собой его правительство.

Оно давно уже коалиционное, и в нем, кроме таких людей, как Федоров и Чубайс, то есть чистых рыночников, немало граждан, вышедших из недр Госплана, ВПК и других не менее примечательных структур, знающих только административные методы управления «народным хозяйством». <…>

Борис Ельцин говорил, что готов укреплять регионы и проводить децентрализацию? Значит, надо убрать из кабинета всех, кто этому мешает. Говорил, что будет всемерно способствовать приватизации, обещал дать людям собственность? Значит, обязан освободиться от тех, кто тормозит эти процессы, и заменить их теми, кто способен заняться структурными преобразованиями. Речь не идет о правительстве «национального согласия». Это бред. У нас нет политических структур, победивших на выборах, кроме одной — президента. Вот он и должен теперь «гнуть» свою линию, тем более что она отвечает интересам большинства. <…>

И еще об одном. В нынешней непростой ситуации может возникнуть соблазн разогнать Советы. Горячие головы уже сегодня требуют повсеместно «разобраться» с ними. Не знаю, кто то, где то, может, действительно мешает преобразованиям, но и это еще не причина для «крутых разборок». Разделения властей надо добиваться конституционным путем. Революции у нас уже были, и не однажды. Результат известен всем».

«Михаил Юрьев» — страница 11

Подзаголовок — «Президент промышленной группы «Интерпром» Михаил Юрьев отвечает на вопросы редактора отдела экономики «МН» Владимира Гуревича»

— <…> Тут и президент как-то заметил: в коррупцию вовлечены 40 проц. предпринимателей и две трети коммерческих структур. Это что, каждого второго хватай, не ошибешься?

— Думаю, процент едва ли не больший. Но только это значит, что хватать можно и каждого второго госчиновника. Кто берет взятки? Предприниматели ведь друг другу не дают, они заключают сделки. Есть два уровня коррупции. Один, местный, от которого не так трудно избавиться, если отказаться от нашей идиотской системы регистрации предприятий, их уставов — достаточно, чтобы предприятие просто извещало власти о начале своей деятельности. Другое дело — коррупция в высших эшелонах власти, достигшая, по моим ощущениям, невиданных размеров. Это зависит от степени вмешательства государства в экономику, от способов регулирования, и тут все сложнее, поскольку вообще отказаться от регулирования нельзя… <…>

— На местном уровне коррупция, на высшем. Семьи, кланы, группировки, разборки. Мафия стала нашим любимым словом. Не вползаем ли действительно в некий латиноамериканский вариант?

— Есть отличие: там распада по регионам не происходило, а тут процесс дезинтеграции страны. В остальном с латиноамериканским вариантом у нас что-то опасно похожее… Я скажу нечто непопулярное, «антидемократическое», но ход событий постепенно заставляет меня уже рассчитывать на приход авторитарной власти с либеральной экономической политикой и упором на развитие национального капитала. При таких болезненных реформах и без какого-то хотя бы соблюдения законов? Так что, если завтра объявят, что к власти пришла военная хунта, я не буду сразу заявлять о своей оппозиции, я сначала посмотрю, что она будет делать. <…>».

«Рынок ценных бумажек» — страница 13

Подзаголовок — «Вместо рынка ценных бумаг мы получили рынок ненадежных бумажек, вкладчики беззащитны, а главное средство превращения России в страну собственников — приватизационный чек стал посмешищем»

«<…>

Миф о надежности

Акцию приватизируемого предприятия каждый может купить на чековом аукционе. Но мелкий вкладчик рискует — это конкретное предприятие может обанкротиться. Надежнее принести свои несколько ваучеров инвестиционному фонду, он взамен выдаст свою акцию, а сам на ваучеры купит тысячи акций сотен фирм. Одно прогорит — остальные дадут прибыль. В Госкомимуществе перечисляют условия, при которых можно отдать фирме деньги и ваучеры без колебаний: она должна иметь лицензию, договор, устав, штампик регистрацию…

Однако государственная лицензия у фонда не дает вкладчику гарантий <…>

То есть фонды обречены оперировать ваучерами на бирже, оперируют и даже выплачивают из выигранных денег дивиденды. Ясно, что любой из них при определенном стечении обстоятельств может прогореть в случае неудачной спекуляции. В рекламных буклетах инвестиционных фондов об этом не сказано. Еще бы: люди несут туда свои приватизационные чеки не для того, чтобы ими играли на бирже, а для того, чтобы их вкладывали в долгосрочную приватизацию.

Сказка о государственном надзоре

За фондами надзирают: аудит, депозитарий, налоговая инспекция. Но что дает такой надзор? Имея возможность продавать ваучеры, бизнесмены из фондов теоретически могут однажды продать их все разом, перевести деньги в зарубежные банки и белозубо улыбаться нам с берегов Флориды. <…>

А что же государство?

Ничего. Даже явных жуликов, умышленно не выполняющих свои обязательства, не привлекут к уголовной ответственности за кражу личного имущества или мошенничество. Не сделал Верховный суд РФ соответствующего разъяснения, не принял Верховный Совет дополнений в УК. Свои деньги вкладчики должны будут взыскивать сами, в порядке гражданского судопроизводства: заплатят госпошлину в размере 10 процентов иска — и вперед, за правдой и справедливостью. <…>

Легенда о ваучере

Ваучер закономерно обесценивается, и инвестиционным фондам это выгодно: продали пакет чеков дорого, купили дешевле. Потом цикл повторяется. Количество ваучеров в распоряжении фонда не уменьшается, зато их стоимость стремительно падает. Не случайно многие фонды, дававшие поначалу за один приватизационный чек своих акций на 10 тысяч рублей, теперь снизили номинал до 8 тысяч. <…>

Государственные ценные бумаги, чековые инвестиционные фонды, частные фирмы со своими заманчивыми предложениями — все ненадежно. И добро бы риск зависел от конъюнктуры рынка. Нет, наши вложения не защитило государство. Если учиться нам придется на своих ошибках, миллионы россиян будут выключены из приватизации по причине скорого проигрыша».

«Что празднуем, господа товарищи?» — страница 13

Подзаголовок — «Новый российский феномен: чем острее кризис, тем больше праздников»

«Календарь и население, кажется, достигли полной гармонии. Страна, отменившая коммунизм и ринувшаяся в православие, с наслаждением гуляет все подряд праздники: коммунистические, церковные, постперестроечные… Издательства сообщают газетам: не будем печатать вас 1,2,3,9,10,11 — отдыхаем. Отдыхают связисты. Закрываются заводы и конторы. Магазины вешают замки… Отдых. Конечно, кто же может пропустить день международной солидарности трудящихся, переименованный в праздник весны и труда? Трудно объяснить, почему мы, единственные в мире, отдыхаем в эти весенние дни. <…>

Как совместить это потакание государственным загулам с тем, что, выехав за границу, наши прошлые и нынешние вожди вынуждены выпрашивать кредиты, умолять отсрочить выплату долгов? Подо что же мы получаем новые и новые миллиарды — под праздничное настроение и закрытые проходные? <…>

Политики всегда хотят нравиться своей стране, поэтому у меня, к примеру, нет надежды на их трезвый взгляд на календарь. Сказать стране, что она еще не заслужила обещанных каникул, требует смелости и дает уникальный шанс профессиональным защитникам народных интересов из оппозиции. <…>».

«В Бородино на иномарке» — страница 34

«Известный всему миру музей-панорама «Бородинская битва», два года назад закрытый на капитальный ремонт, за несколько апрельских дней превратился в выставочный салон автомашин иномарок. Однако политика «совместной деятельности» с коммерческими структурами, которую уже четвертый год практикует директор музея-панорамы Олег Папков, отнюдь не способствовала расцвету этой заповедной зоны в центре Москвы. <…>

Не берусь судить, поправит ли финансовые дела музея-панорамы очередная сделка — на этот раз с фирмой по продаже автомашин, но «Саксесс», арендующий кутузовскую часовню, за первый квартал этого года перечислил на счет «Бородинской битвы» …127 тыс. рублей. Что значит эта сумма по сравнению с 30 миллионами, необходимыми для оформления одной только юбилейной экспозиции!

Акты двух комиссий Министерства культуры, которые обследовали заповедник, свидетельствуют о грубых нарушениях. Прежде всего речь идет о недопустимости передачи земельного участка в качестве долевого вклада музея в уставной фонд совместного предприятия «Саксесс». <…>

Казалось бы, закон о собственности призван прекратить произвол в отношении памятников старины. Однако механизм ее закрепления не разработан. Страшно подумать, что музеи попадут в руки «меценатов», которые во имя личного обогащения будут пускать с молотка музейные фонды, собиравшиеся десятилетиями. <…>».

«В поисках утраченного стада» — страница 43

Подзаголовок — «Коровы и директивы»

«С ученым Евгением Бородулиным, ведущим специалистом в области молочных технологий (экспериментальное объединение «Подмосковье» в Немчиновке), мы вспоминали молоко. Давнее, что носили по Москве бесчисленные молочницы. То, что, остывая, словно застывало. То, что пропало без следа и, судя по рассказу Бородулина, не скоро вернется.

— Имеет для вас нынешний спад в животноводстве конкретный зрительный образ?

— Еще недавно в подмосковное хозяйство «Ленинский луч» возили иностранцев, они были в восторге: чудесные племенные животные, мировой уровень надоев, отличная организация дела. Сейчас от высокопродуктивного стада не осталось и половины. То, что часть общественного стада разошлась по частным рукам, положения не меняет. Былое уважение к корове как к кормилице исчезло. Кроме того, и дома корову кормить нечем. А цены на мясо высокие. Продал, и можно не думать про завтра.

Зримый образ упадка — это и пустые коровники, которые и по старым ценам стоили дорого, а теперь — десятки миллионов. Вокруг них, брошенных, все та же жизнь, то же отношение к делу, так же можно на работу прийти — не прийти. Понятие «мое» пока отсутствует, «государственное» уже размыто, и полным ходом идет то, что называется растащиловкой. <…>

— В общественно-политической литературе о коровах заметна определенная закономерность: начиная с пятидесятых, пришествие каждого нового руководителя страны, включая Горбачева, они отмечали обязательным трехлетним повышением надоев. Потом следовал спад.

— Потому что потом внимание руководителя с животноводства переключалось на что-то иное, а на долю коровы оставались опять-таки силовые, директивные методы. Конечно, можно директивно устанавливать цены, но если литр молока будет стоить вдвое дешевле литра газировки (так и было до 1992 года), то заниматься молоком хозяйства будут лишь по принуждению. <…>

— Почему беды буренки продолжаются уже в, казалось бы, свободной от директив России?

— Указ о реорганизации колхозов и совхозов оказался для нее, по сути, самой жесткой из директив. Люди, привыкшие к управлению, не могут в одночасье стать самоуправляемыми. Со всеми вытекающими для коровы последствиями. <…>».

«От этих параграфов веет холодом» / Игорь Петрухин, доктор юридических наук — страница 43

«В недрах российского Министерства госбезопасности подготовлен законопроект, цель которого — усилить и укрепить «органы». Похоже, мы все больше отходим от идей правового государства и закладываем (или реставрируем!) основы полицейского государства, где человек и его личная жизнь находятся под неусыпным контролем властей. <…>

Авторы проекта закона идут по старому проверенному пути: чтобы убедить граждан пожертвовать своими конституционными правами и свободами, надо создать образ врага — зловредного и злокозненного: «выявление, предупреждение и пресечение разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб и организаций» (статья 1 проекта) становится задачей не только госбезопасности, но и МВД. <…>

Законопроект проявляет трогательную заботу об осведомителях, тайных агентах ГБ и МВД. Предусмотрены возможные осложнения их деятельности: «Не влечет ответственности участие лица в совершении противоправного деяния по заданию органов…» (ст. 11), такие деяния объявляются «мнимым соучастием». Тайный агент, чтобы заслужить доверие преступной среды, в которую он проник, может, если понадобится, совершать вместе с другими убийства, разбойные нападения, хищения. В этом случае суд должен его оправдать.

Таким образом, нарушено сразу несколько важнейших принципов права. Принцип неотвратимости наказания: лицо, совершившее преступление, должно нести ответственность за содеянное. Нельзя создавать прослойку людей, профессия которых — безнаказанное совершение преступлений. Поблажки тайным агентам способны соблазнить многих рецидивистов и легко приведут к сращиванию следственного аппарата с преступной средой. Нельзя бороться с преступностью преступными методами…

Законопроект оставляет тягостное впечатление, и будет очень хорошо, если Верховный Совет России его отклонит».