От выступления Владимира Путина, которое предваряло концерт, и до заключительного фуршета, где создалась семейная, сердечная атмосфера. Главный итог вечера - официальный и неофициальный – Борис Николаевич не просто был. Он есть.

 

Задолго до начала концерта в фойе уже собрались все. Никто не опоздал. Перечисление имен гостей заняло бы несколько страниц. Проще сказать, кого там не было. Не было только Дмитрия Медведева, который и не ожидался. Он в тот же день принимал участие в торжественных мероприятиях в Екатеринбурге, где открывал памятник Борису Ельцину. Некоторые успели из Екатеринбурга к началу концерта. А некоторые впервые появились на публике за последние 15-20 лет.

 

Ожидался Владимир Путин. И ожидание не затянулось – когда партер наполнился теми, кто делал и делает историю России тогда и сейчас, в зал вошли Наина Ельцина, Светлана Медведева, Людмила Путина и Патриарх Кирилл. Гости встали. И именно в этот момент на сцену уже поднимался Владимир Путин. В его речи было слово, выстраивающее линию от первого президента России, улыбающегося с фотографии, и до второго президента России, стоящего сейчас под фото. "Ельцин сердцем верил в идеалы, которые отстаивал", - говорил Владимир Путин. "Сегодня в этом зале собрались очень разные люди, но все мы верим в Россию, стремимся строить современную, уверенную в себе страну, о которой и мечтал Борис Николаевич Ельцин". "Так и будет, просто уверен: именно так и будет!", - сказал он в заключение. Вера - это, пожалуй, единственное слово, которое способно было собрать под фотографией Бориса Ельцина таких разных людей и даже политических противников.

 

Концерт строился как паркетный сюжет центрального канала - увертюра из оперы Верди "Сила судьбы", классические хиты из "Любовного напитка" Доницетти, "Кармен" Бизе и "Богемы" Пуччини, концерт для фортепиано с оркестром Рахманинова в хорошем исполнении Лукаса Генюшаса и симфония Mоцарта с солистами Виктором Третьяковым и Юрием Башметом, заставившая кое-кого поморщиться. Хибла Герзмава исполнила письмо Татьяны из "Евгения Онегина". В письме были помарки. Галина Вишневская отрецензировала потом: "Я бы сделала концерт другим. Ельцин был очень русским человеком. Даже по своему облику. Петь по-итальянски почти весь вечер... Я бы пригласила хор Пятницкого и пела в память о нем по-русски". В финале хор Большого театра исполнял "Славься!" из оперы Глинки "Жизнь за царя". И тут произошло нечто удивительное - что и должно было произойти на таком вечере. Заслышав торжествующие глинковские созвучия, губернатор Дмитрий Зеленин, замглавы Роспечати Владимир Григорьев, политолог Глеб Павловский, главред "Эха Москвы" Алексей Венедиктов, продюсер Александр Вайнштейн, журналисты Вероника Куцылло, Татьяна Малкина и Анна Субботина встали. И стояли, как при исполнении гимна России. Они ошиблись с точки зрения музыковедения - гимном страны при Борисе Ельцине была "Патриотическая песня" Глинки, а не хор "Славься!", - но стилистически и эмоционально оказались точны. Восемь человек на столь представительный зал - выразительная статистика. "Борису Николаевичу бы понравилось", - говорили потом отстоявшие.

 

Вторая часть вечера - неофициальная - добавляла штрихов не к политическому, но к человеческому портрету первого президента России. На фуршете в Атриуме Большого театра, который и фуршетом трудно назвать - по статусу он превосходил иные государственные мероприятия, - Наина Ельцина появилась вместе со Светланой Медведевой. И это определило интонацию вечера. Как ни странно, сделало его еще более камерным, не зажатым в рамки протокола. Всякий, кто хотел, мог поговорить с первой леди. Поговорили и Марк Захаров, и Михаил Жванецкий, и Владимир Спиваков, и многие другие знаменитые люди. Сердечность - вот второе слово, никем не произнесенное (речей не было), которое годится и для описания атмосферы вечера, и для непарадного портрета Бориса Николаевича. Наина Ельцина и Татьяна Юмашева каким-то необъяснимым образом транслировали это семейное ощущение на весь Атриум. Если бы кто-то догадался взять в руки приглашение с портретом Бориса Николаевича, то легко бы заметил удивительное сходство фамильных улыбок Ельциных-Юмашевых. В женском варианте к сердечности добавляется еще кротость - каким бы неожиданным ни казалось это слово применительно к семье политика.

 

В Атриуме гости - а мы говорим о тех, чьи снимки обычно появляются на лентах информагентств - фотографировали друг друга. На мобильный телефон и карманный фотоаппарат. На память.

 

Будущий летописец эпох Ельцина и Путина вряд ли сможет понять что-то о времени, если пропустил этот важный вечер. Люди из новостей, из сводок агентств, выдающиеся государственные деятели вдруг обнажили свое чувство - любовь к Борису Николаевичу.

 

Владимир Ресин, знавший его еще по горкому КПСС, вспомнил, что "Ельцин ворвался в Москву как метеор и все перевернул". И с горечью добавил, что "он был по натуре созидатель, строитель, но на его долю выпало разрушать и брать на себя всю ответственность". Зураб Церетели рассказал, что Ельцину нравился его Колумб, он даже представил его американцам. Галина Вишневская говорила, что любит и чтит память этого человека: "Главной его задачей было спасти Россию от кровопролития. Он решил ее". Александр Волошин детально вспоминал день, разграничивающий две эпохи - Ельцина и Путина, 31 декабря 1999 года, когда первый президент уходил в отставку и подписывал последние указы. Историк смог бы нарезать здесь время жирными ломтями на диссертации и монографии - настолько концентрированными были чувства и воспоминания. А современники и свидетели событий еще долго не напишут свои книги. "Такие рукописи прожигают столы", - сказал один из близких соратников Ельцина, попросивший не называть его имени.

 

За Бориса Николаевича в день его рождения пили, чокаясь. Как за живого.

 

* * *

 

Дипломатия в чистых фактах

 

Вчера в "Президент-отеле" была представлена масштабнейшая работа - двухтомник "Переписка президента Российской Федерации Бориса Ельцина с главами государств и правительств". Предисловие к сборнику написал Дмитрий Медведев. "Непредвзятый внимательный читатель не может не оценить того прорыва, который был совершен в 90-е годы. Теперь, когда Россия вновь вернула себе позиции мощной, уверенной в своих силах державы, важно понять, несмотря на промахи и ошибки, упущенные возможности, - главное было сделано. Все плацдармы для дальнейшего развития - завоеваны", - отмечает действующий президент.

 

Сборник составлен под редакцией Сергея Приходько, еще со времен Бориса Ельцина помощника главы государства по международным вопросам, и бывшего шефа президентского протокола Владимира Шевченко.

 

- Мы как-то задумались, как нам лучше и объективнее рассказать о том, что делал Борис Николаевич, - так объяснил появление самой идеи сборника Приходько. - Мемуары - дело хорошее, их много публикуется, но нужны факты. Многие послания сохранили дыхание отпечаток личности первого президента. Мы все понимаем, что 90-е годы - время самого активного и в то же время самого трудного этапа формирования внешней политики.

 

- Теперь мы можем сказать: вот, есть документы, читайте, анализируйте, делайте выводы, - подчеркнул Владимир Шевченко.

 

Отнюдь не все международные партнеры, отметил Приходько, давали согласие на публикацию тех или иных элементов дипломатической переписки. Причем некоторые просили не публиковать не только их ответы, но и письма самого Бориса Ельцина. Причины тому - разные, часто они касаются внутренней политики других государств, поэтому в ряде случаев составители сборника пошли навстречу таким просьбам. А в качестве образца позитивного сотрудничества в этой сфере Приходько назвал США - там отнеслись с пониманием к работе над этим научным по сути трудом.

 

При этом в международной практике пока нет прецедентов того, чтобы подобные документы официально публиковались столь скоро с точки зрения истории (последние письма датированы декабрем 1999 года).

 

- У нас, не только в нашей стране, в мире, сложилась определенная мифология, и выход этих двух томов окажет очень серьезное воздействие, это очень важно для лучшего и большего знания того, что происходило, - отметил Александр Чубарьян, директор Института всеобщей истории РАН. - Здесь есть то, что наиболее увлекательно для историков и не только - процесс принятия решений. Это прецедентное издание для того, чтобы открыть дорогу другим исследованиям такого рода.

 

* * *

 

Борис Ельцин и его история

 

Екатерина Григорьева

 

В Москве прошла международная конференция "Борис Ельцин и новая Россия". Она собрала не только экспертов, но и тех, кто в разное время работал вместе с первым президентом.

 

Конференция - одно из самых ключевых мероприятий, посвященных 80-летию со дня рождения Бориса Ельцина. Ее цель - и услышать личный голос тех, кто был непосредственным участником самых значимых событий последних 20 лет, и попытаться прийти к объективному, историческому анализу роли Бориса Ельцина.

 

- Значение Бориса Николаевича невозможно переоценить, 1990-е годы предопределили 2000-е, - открыл пленарное заседание конференции Михаил Швыдкой, спецпредставитель президента по международному культурному сотрудничеству. - Борис Николаевич был соразмерен той великой стране, которая называется Россия.

 

- С годами значение и мощь Бориса Николаевича как политического лидера стали только отчетливее, - взяв слово, заявил Сергей Нарышкин, глава президентской администрации. - Новой России досталось трудное наследство. Надо было не только преодолевать тяжелейшие проблемы, но и создавать российскую государственность. Роль первого президента была ключевой: он взял на себя весь груз ответственности. Нашими сегодняшними достижениями мы во многом обязаны первому президенту России.

 

Тяжелейшие проблемы, о которых говорил Нарышкин, - это прежде всего проблемы экономические.

 

- Тема "Ельцин и экономика" если и обсуждается, то обычно скатывается на такой желтый стиль - мол, да что он в этом понимал. Я хотел бы попытаться восстановить реальность, историческую справедливость, хотел бы рассказать о некоторых кусочках истории, - сказал Анатолий Чубайс, имя которого до сих пор у многих ассоциируется с самыми трудными и тяжелыми моментами президентства Ельцина.

 

Чубайс не стал оправдывать ошибки приватизации, но подчеркнул:

 

- Для Бориса Николаевича тема приватизации всегда была связана с базовой, фундаментальной вещью, которая на русском языке называется словом "хозяева" - булочной, парикмахерской, завода. Он был каким-то глубинным чутьем убежден, что без этого экономика работать не может.

 

Вспомнил ныне глава "Роснано" и еще об одном сложном моменте современной российской истории - финансовом положении страны в начале 1995 года. "Тогда проскочили в миллиметре от суверенного дефолта", сказал Чубайс, причем избежать катастрофы помогла воля именно Бориса Ельцина, его способность к анализу ситуации и отсутствие боязни перед сложными решениями. А губернатор Свердловской области Александр Мишарин вспоминал и те моменты, когда еще будучи студентом с восторгом слушал выступления Бориса Ельцина, тогда только начинающего публичного политика, в уральском университете, и говорил о чувстве гордости, которую у многих свердловчан вызывает имя их земляка.

 

Из суммы тех оценок, которые дают Борису Ельцину те, кто работал рядом с ним, в конце концов вырастет часть уже исторического представления о нем. Впрочем, именно историки уже сейчас готовы если не к однозначным выводам, то к стройным и подтвержденным документами теориям.

 

- Он по сути возродил профессию политика в нашей стране, - сказал архивист Рудольф Пихоя. - Он еще в Свердловске ввел в свою практику публичные выступления, пытаясь создать новую, отличную от коммунистической, легитимность.

 

Еще одна важнейшая заслуга первого президента, по мнению Пихоя, - это десакрализация власти. Ельцин и раскрывал многие механизмы ее функционирования, и менял само представление о высших руководителях. Существенный момент, мимо которого и сейчас, и в будущем не смогут пройти историки, - это отношения Ельцина и КПСС.

 

- Высокопоставленных партийных деятелей и сажали, и расстреливали, но чтобы человек сам добровольно уходил - такого не было до Ельцина, - напомнил Пихоя.

 

Безусловно, для многих граждан России имя Ельцина ассоциируется прежде всего с весьма тяжелым периодом их жизни, последствиями "шоковой терапии". Но с некоторого расстояния акценты видятся чуть иначе.

 

- Он убил большевизм как идеологию страны, - делился эмоциями Адам Михник, главный редактор польской "Газета выборча". - Он это сделал не только для россиян, не только для жителей СССР, а для всего мира. Михаил Сергеевич Горбачев приоткрыл эту дверь, а Борис Николаевич Ельцин поставил в нее ногу, сделал так, чтобы эта дверь уже никогда не закрывалась. Это человек, который снял всю цензуру из газет, с книг. Я же из диссидентов и до сих пор глазам своим не верю, когда захожу в книжный в Москве или в Петербурге - там есть все.

 

- Исключительно важно сейчас решить проблему архива Бориса Николаевича, который мы хотели бы видеть по возможности открытым, - заявил Александр Дроздов, исполнительный директор президентского центра им. Ельцина. - Кроме того, в наших планах - создать образовательное учреждение, которое могло бы выпускать кадры для госслужбы.

 

За всем тем, что происходило и что говорилось на конференции, внимательно наблюдали и члены семьи Бориса Ельцина - его супруга Наина Иосифовна и дочь Татьяна.

 

- Я рада, что появились первые ростки, которые смогут справедливо рассказать о том, что было, - сказала, подводя предварительный итог, в самом финале пленарного заседания Наина Ельцина. - Пусть об этом скажут современники, пусть это будет дискуссия - но в дискуссии рождается истина. Я очень надеюсь, что эти ростки прорастут и дадут свои зерна.