«Прорыв» – страница 1

«<…> ... Разваливается невиданная доселе бюрократическая империя – туда ей и дорога. И забота лишь о том, чтобы совершалось это благое дело бескровно, цивилизованно. Для того, собственно, и образованы взамен старых окаменелостей переходные структуры власти, где полномочия Совета республик будут наибольшими, весь парламент в целом представляют посланцы республик, а Государственный совет – их руководители. Сохраняется при этом и преемственность власти. Думаю, прав Борис Ельцин, утверждая, что только самостоятельные государства-республики могут делегировать своему договорному центру полноценные функции. Функции, предоставленные подневольными народами, скорее были бы фикциями... <…>

<…> ... Принятие съездом «Декларации прав и свобод человека», отвечающей общепризнанным международно-правовым принципам, символизирует при всем многообразии возможных моделей единый демократический выбор республик. Тем самым укреплена надежда на то, что с безответственным уникализмом большевиков будет навсегда покончено и семья республик одной шестой части планеты войдет в общепланетарную семью народов».

 

«Праздник запрещен, но состоится» – страница 2

«Перенести празднование 400-летия служения уральского казачества Отечеству на октябрь предложил президент Казахстана Нурсултан Назарбаев атаману Союза казаков страны Александру Мартынову. Атаман от каких-либо обещаний воздержался, несмотря на то, что президент шел на компромисс, ведь совсем недавно он однозначно заявил – торжеств по поводу службы царскому режиму не допустит. <…>».

 

«На границе «хмурых туч» не будет» – страница 2

«<…> – Граница Советского Союза до 1940 года всегда была направлена в основном против своего народа, – сказал мне представитель фирмы «Антон Охлерт» в Таллинне Авенир Аксель, служивший на таллиннской таможне в 1935 году. – Помню колючую проволоку, контрольно-следовую полосу – мышь оттуда не проскочит. Эстонским пограничникам практически делать было нечего. Думаю, что теперь граница как с той, так и с другой стороны будет больше символической. У нас нет ни желания, ни денег строить ту, социалистическую. И «хмурых туч», как поется в той известной песне, над этой границей не будет».

 

«Говорили, что фашист, – и не ошиблись» – страница 2

«Весной будут выборы Президента СССР, и все будут голосовать за меня. Когда я приду к власти, я буду плевать на указы Горбачева – ведь он мог плевать на документ Ленина, который он подписал в 1918 году в марте и в котором Прибалтика доставалась немцам.

Говорите, что вас признал мир, приехали сорок дипломатов с чемоданами – и уехали. Им бы только путешествовать, а с Бушем я всегда найду общий язык. Прибалтика – это русские земли. Я вас истреблю. В пограничной зоне Смоленской области начну копать ядерные отходы, гарнизон Семипалатинска будет перенесен к вам. Вы, литовцы, будете умирать от болезней и радиации... <…>

Это отрывок из интервью, данного 5 сентября литовской газете «Республика» лидером либерально-демократической партии Владимиром Жириновским».

 

«Почему же президент не вышел на связь» – страница 2

«В 35-м номере «МН» опубликовали материал «Президент на связь не вышел», в котором привели разные точки зрения на обстоятельства отключения связи на даче Президента СССР во время путча. Генеральный директор ленинградского производственного объединения «Сигнал» В. Занин, к примеру, заявил, что лишить Михаила Горбачева связи можно было, только демонтировав и вывезя многие тонны оборудования, что не было сделано. Значит, по мнению Занина, президент не выходил на связь добровольно... <…>

В связи с публикацией «МН» проанализировал технические возможности существующей системы правительственной связи, которой пользуется Президент, главный конструктор системы связи Президента СССР В. Бердников. Он сделал вывод, что заявление В. Занина, опубликованное в нашей газете, технически безграмотно. Отключение средств правительственной связи без ведома Президента СССР технически и организационно возможно специалистами, занимающимися эксплуатацией системы правительственной связи... <…>».

 

«Что увидим, стряхнув пыль?» – страница 2

«27 августа Гавриил Попов издал распоряжение, согласно которому архивы МГК и МК КПСС, всех московских и подмосковных райкомов и горкомов, а также УКГБ по Москве и области переходят в ведение объединения Мосгорархив. Документы должны быть описаны, проверены и приняты на хранение. Одновременно предписывалось ликвидировать с 1 ноября партийный «центр», а вместо него – создать Центральный государственный архив общественных движений Москвы. <…>

По словам Владимира Черноуса, заместителя директора партийного архива, самые старые документы датированы первыми годами революции, самые свежие – двухгодичной давности. «Так что если искать у нас материалы, относящиеся к августовским событиям, то навряд ли вероятен успех», – заключает он. <…>

Что касается архивов московского КГБ, то тут все сложнее. Во-первых, ассортимент информации, передаваемой на хранение Москве, определят отнюдь не мэр, а специальная шифрограмма за подписью директора Роскомархива и зампреда УКГБ по Москве и области. С точным содержанием телеграмм мне познакомиться так и не удалось. Во-вторых, КГБ отдал дела 30-летней и более давности, в основном касающиеся репрессированных в сталинские времена... <…>».

 

«Мечта Сталина – кошмар для Горбачева» – страница 3

[Дмитрий Якушкин]: «<…> Путч в Москве ускорил историю. Неожиданно быстрое вхождение в высший международный клуб прибалтийской тройки взволновало умы не одного политолога, который зарабатывает себе на хлеб международными прогнозами. Вовсе не обязательно, что революционным образом и при этом немедленно изменится структура ООН после того, как сессия генеральной Ассамблеи проголосует за принятие в организацию Латвии, Литвы и Эстонии. Но дискуссия на эту тему благодаря им, похоже, открыта, и вопросы сыплются со всех сторон. <…>

«Мечта Сталина (желавшего включить в ООН при ее создании все 15 республик) превращается в кошмар Горбачева», – сказал мне по этому поводу один американский аналитик. <…>

Настроения внутри ООН, очевидно, отражают и более общую международную позицию по отношению к переменам в СССР. Независимость прибалтов приветствуется. Положение других республик соответственно будет рассматриваться с точки зрения норм международного права: контролируют ли, например, их правительства территорию, способны ли они вступать в самостоятельные отношения с другими государствами и т.д. Во всяком случае опасений, что их вхождение на том или ином основании в ООН создаст новый «советский» блок, пока нет – уже были случаи, когда Украина, Белоруссия и СССР голосовали по-разному в некоторых ооновских комитетах. <…>».

 

«Шоковая хирургия» – страница 3

[Владимир Гуревич]: «<…> Строго говоря, экономика в нынешнем положении лечению не поддается. Врачи знают, что лечить, но не знают, кого. Был один больной, ничего не хотел принимать и загибался, но было ясно, с кем имеешь дело; теперь в палате пятнадцать или того больше, диагноз сходный, но теперь уже все не хотят никаких лекарств. Ужас не только в размножении личности больного – дискредитирована сама должность главврача. <…>

Единственный противовес – профессиональная честность экономистов, привлеченных на сей раз к работе. Есть вещи, через которые они не переступят. Или – или. Нет? Тогда все свободны. На все четыре стороны экономического пространства. Хотя это уже не шоковая терапия, а хирургия. Бракоразводный процесс, по исходе которого алименты платят все: супруги, судьи, адвокаты, прокуроры, свидетели и вся публика в зале. Быть может, со временем суровые платежи заставят стороны вернуться и заключить новый брак по расчету. Только точка отсчета будет еще ниже. <…>».

 

«Рыбу – ножом?!» – страница 3

[Андрей Нуйкин]: «Есть такой старый анекдот. С палубы корабля в море падает ребенок. К нему с разинутой пастью устремляется огромная акула. Капитан, не мешкая ни минуты, бросается в воду и кортиком убивает хищницу. Но когда он вместе с ребенком поднимается на борт, пожилая светская дама обливает его презрением: «Рыбу – ножом?! Фи, капитан, вы не джентльмен...»

К чему я это? А вот к чему. «Давление, снова давление и контрдавление... Вот что воцарится во внутриполитической жизни страны, начинающейся за гибелью съезда...» Это скорбит не какая-нибудь «Советская Россия», расстроенная провалом путча, а сама «Независимая газета»! Жили-жили семьдесят три года без давления, и нате вам – народным избранникам закрыть буфет грозятся, Голика декретом распускают, с титула «Правды» призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» снимают... Террор, да и только!.. <…>

Товарищи дамы! Довожу до вашего сведения, что у нас в стране, по крайней мере в той ее части, которая именуется Россией, произошла революция! Пока еще, к сожалению, не буржуазная, но уже демократическая. То, в осуществимость чего не смели верить многие поколения наших многострадальных соотечественников, свершилось! У нас не «деятельность КПСС приостановлена», у нас ее преступная власть низвергнута! Не «реорганизация КГБ» начата, а с беспределом сталинско-бериевской охранки наконец покончено! Не распад государственности апогея достиг, а последняя скрепленная страхом и воровством империя развалилась! Не восемь бандюг в кутузку посажено, а антинародный режим под корень подрублен!.. <…>».

 

«Осень президента» – страница 5

Подзаголовок – «Взгляд из Тбилиси на последние события в Грузии»

«<…> С момента прихода г-на Гамсахурдиа к власти наша центральная печать довольно скупо и робко писала об истинном положении в республике. Только неистовый грузинский Сократ – Мераб Мамардашвили успел всему миру заявить о грядущей опасности. Но народ его не услышал. Не услышали и Андрея Сахарова, также предупреждавшего об опасности имперского сознания. <…>

После провала августовского путча на свет выплыли факты косвенного признания президентом Грузии всех указов, принятых ГКЧП. В Тбилиси прозвучала магнитофонная запись разговора г-на Гамсахурдиа с г-ном Пуго, преданы гласности были переговоры президента с командующим Закавказским военным округом генералом Валерием Патрикеевым и последовавший за ними указ о роспуске национальной гвардии. <…>

Хочет или нет г-н Гамсахурдиа, законно избранный подавляющим большинством своего народа, он не может теперь не считаться с оппозицией. <…>».

 

«Грозный вооружается» – страница 5

Подзаголовок – «Политическая ситуация в Чечено-Ингушетии обострилась до предела»

«В минувшую пятницу в здание бывшего общественно-политического центра рескома партии, где шло заседание народных депутатов республики, ворвалась «национальная гвардия» оппозиции. Спасаясь от нее, выпрыгнул из окна второго этажа, получив серьезные травмы, председатель Грозненского горсовета, до недавнего времени первый секретарь горкома КПСС Виталий Куценко.

Доку Завгаев – Председатель Верховного Совета Чечено-Ингушской республики был вынужден объявить о своей отставке.

Власть в свои руки взял исполком общенационального конгресса чеченского народа, возглавляемый генералом Джохаром Дудаевым, который объявил день 6 сентября Днем независимости. <…>

Исполнительная власть республики практически полностью парализована, появились первые признаки наступающего хаоса: рванули вверх цены на черном рынке, люди бросились скупать все подряд, резко возросла преступность, растаскивается имущество в зданиях, принадлежавших КПСС, критическая ситуация создалась с уборкой урожая... Психоз населения усилился после выступления Дудаева с телеэкрана: в Северной Осетии, Дагестане, Ставропольском крае возможна-де концентрация войск, которые должны подавить революцию чеченского народа. <…>».

 

«Волю покойного надо выполнить» – страница 5

«На последнем заседании пятого внеочередного Съезда народных депутатов СССР депутат Анатолий Собчак предложил похоронить Владимира Ленина – согласно его последней воле и со всеми подобающими почестями – на Волковом кладбище в Ленинграде (сейчас, после Указа Президиума Верховного Совета РСФСР следует говорить; в Санкт-Петербурге). Председательствующий Президент СССР Михаил Горбачев высказал пожелание, чтобы народные депутаты выслушали по этому поводу мнение своих избирателей, а затем вопрос следует обсудить на заседании нового Верховного Совета СССР. <…>».

 

«Что дальше?» – страница 6

[Александр Ципко]: «<…> На этот сформулированный Солженицыным вопрос пока что нет ответа. В понимании происходящих событий нет единства даже среди вождей, трибунов августовской революции. Одни из них видят в августовской революции прежде всего смерть коммунизма, марксизма-ленинизма, радуются тому, что наконец-то фортуна отвернулась от большевиков. Другие радуются прежде всего тому, что ненавистная им российско-советская империя рухнула, распалась на обломки... <…>

Я думаю, что после событий 23–24 августа, резкого перехода власти в Москве к руководству РСФСР процессы распада страны приобрели необратимый характер. Авторитет силы скомпрометировал себя раз и навсегда, а других серьезных аргументов в пользу спасения Союза в сложившейся ситуации практически нет. Крючков и его команда убили последнюю возможность демократизации исторического центра, а тем самым спасения хотя бы исторического и национального ядра тысячелетнего государства. По иронии судьбы путчисты добились реализации планов самых радикальных разделителей. <…>».

 

«Парламент Союза, которого нет» – страница 6

«СССР, каким он был шестьдесят девять лет, больше не существует. Центральная власть в дни августовского переворота сама подписала себе приговор. Но вот неожиданность: Верховный Совет СССР с согласия суверенных республик все-таки будет жить. Дань конституционным условностям? Политическая необходимость? Над этими и другими вопросами в беседе с корреспондентом «МН» Владимиром Орловым размышляет народный депутат СССР Константин Лубенченко.

– Утрата доверия к союзным структурам власти, равно как и утрата ими своих функций, дискредитация самого института парламентаризма, – сказал он, – налицо. Достаточно вспомнить о роли Председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова. Известно, что он практически держал в своих руках три аппарата: партийный, Верховного Совета СССР и правительственный. Аппарат, к примеру, даже составлял списки неугодных депутатов... Отсюда напрашивается вывод, что общесоюзная законодательная структура, поверженная аппаратом, да еще и в условиях стремительного развала Союза не нужна... <…>

Ни правые, ни левые не владеют сегодня ситуацией. Одни – из-за нервозности, вызванной подозрениями в причастности к путчу. Другие – из-за осознания недееспособности союзных структур власти. Демократы готовы на решительный, но малодушный шаг: уйти с союзной политической арены. Все эти проблемы будут серьезно осложнять работу «переходного» парламента. <…>».

 

«Квадратные метры революционной справедливости» – страница 7

Подзаголовок – «Испытание абсолютной властью, пожалуй, самое серьезное за последние шесть лет, принимаемое на себя демократами»

[Елена Котова]: «<…> В этом вакууме решения принимают новые исполнительные структуры. Стихия фактической национализации имущества КПСС и верхушки союзных министерств ставит перед ними задачу пугающего масштаба: кому это достанется? Кто станет владельцем прекрасных зданий союзных министерств? Идеально сохраненных партийных комплексов? Уже сейчас на помещение каждого московского райкома претендуют по 2–3 организации... <…>

Перед новой, теперь уже реальной властью, которая более не имеет права ссылаться на то, что «тут нам мешают», встала суровая необходимость признания революционных заслуг всех, кто ее таковой сделал. Где уж тут вчитываться в законы, да и законами трудно назвать сегодня то, что писалось «до исторического материализма». <…>».

 

«Пора переворотов: вступаем ли мы в нее?» – страница 7

[Алексей Улюкаев]: «Теперь, после подавления попытки переворота, так приятно расслабиться, помитинговать, поторжествовать, понаграждать друг друга. Но в атмосфере эйфории небесполезно поразмышлять и о другом. Сорванный переворот был и первым переворотом новой эры, и последним старой. До сих пор они у нас были специфическими – согласно правилам существовавшей системы они являлись вполне легитимными. Таковой была и неудавшаяся попытка 1957 года, и удавшаяся 1964-го, их освящали своим авторитетом реально высшие органы: политбюро и пленум ЦК КПСС. И нынешний тоже пытался быть легитимным, квазиконституционным. Следующий, полагаю, будет уже другим – не пытающимся быть легитимным, зато старающимся (и, вероятно, с шансами на успех) быть эффективным, то есть «нормальный» военный переворот с четким планом и подготовкой, с единой твердой волей, с хунтой из дееспособных генералов, которые теперь имеют достаточно материала для командно-штабных разборов и выработки правильного алгоритма действий, с массовыми превентивными арестами и т.д. <…>».

 

«Биржа: дом свиданий рыночной экономики с командной» – страница 8, 9

«Если новое уничтожить не по силам, с ним необходимо сотрудничать. Эту истину, в отличие от генералов политических и военных, генералы от госпромышленности осознали еще полтора года назад. Здесь главное объяснение феномена биржевого бума в стране. Сейчас же, когда мундир тоталитарной экономики окончательно разлезается, а попытка заштопать его кровавыми нитками путча провалилась, биржи и вовсе становятся единственным звеном, хоть как-то скрепляющим хозяйственные механизмы суверенных республик. <…>

Сегодняшние наши биржи далеки от тех, к которым привыкли на Западе, но они вполне соответствуют нашему собственному отдалению от развитых рыночных экономик. Большинство из них скорее являются торговыми домами и фирмами, которые со временем выделятся в самостоятельные торговые компании (что, кстати, уже происходит сейчас на некоторых крупных биржах). Однако существующие ныне биржи демонстрируют не только нашу рыночную отсталость, но и широчайшую популярность единственного на сегодня рыночного участка, куда устремляются практически все, кто хоть что-то производит или покупает, независимо от идеологических пристрастий и форм собственности. Уже в будущем году, по некоторым оценкам, дневной оборот бирж страны может составить миллиард рублей, что превращает их из просто популярной в реально влиятельную структуру экономики. <…>».

 

«Это сладкое слово «азадлыг», что значит «свобода» – страница 10

Подзаголовок – «В Азербайджанской республике оно у всех на устах. Все ли вкладывают в него одинаковый смысл?»

«8 сентября. На всенародных выборах президентом избран Аяз Муталибов. Других кандидатур не было. 30 августа. Азербайджанская республика провозглашена независимым государством. За неделю до этого – митинги, аресты, избиения оппозиционеров. Неделю спустя – бастуют 80 предприятий Баку, Народный фронт призвал к всеобщей политической забастовке. <…>

Долгое время требования оппозиции о полной государственной независимости целиком глушились ЦК КПА. Теперь ситуация меняется. Контакты с Москвой становятся все более обременительными. А между тем 82 процента основных фондов республики находятся в союзном подчинении. Республика стала поставщиком сырья, производя унизительно мало готовой продукции.

И все-таки главный крючок, на котором центр по-прежнему держит Азербайджан (исходя прежде всего из экономических и стратегических соображений), – Нагорный Карабах. Политолог Тофик Зульфугаров называет это системой конфликтного управления: центр поддерживает то одну, то другую конфликтующую сторону, чтобы не упустить ни одну из них. <…>».

 

«Тень» – страница 11

«То, что среди заговорщиков оказался Валерий Болдин – самый приближенный к руководителю государства аппаратчик, так же, как президент, совмещавший два поста – государственный и партийный (руководитель президентского аппарата и заведующий общим отделом ЦК КПСС), было одним из самых тяжелых ударов по Горбачеву. <…>

Не случись путча, никто бы не остановил шедший полным ходом процесс: люди из аппарата ЦК переходили от партийной к государственной власти. Одним из главных перекачивающих насосов был здесь Болдин. Он комплектовал аппарат «проверенными людьми». «Проверенный» означало – со Старой площади. И это был триединый процесс перелицовки высшего партаппарата: перекачка денег, кадров, негласное создание абсолютно подчиненных партийному клану экономических структур. <…>».

 

«Лукьянов показаний не дает, но стихи пишет» – страница 11

«Не стоит забывать, что следствие по делу ГКЧП ведет прокуратура России, а такая оценка звучит многозначительно. Во-первых, для самого следствия, во-вторых, для подследственных. Если Лукьянов назван центральной фигурой заговора, то все остальные, к их немалой радости, могут считать себя второстепенными и попытаться свалить всю вину на него. Произойдет ли это, станет ясно в ходе очных ставок, которые с участием Лукьянова пока не проводили. Но даже если произойдет, будут ли все подследственные искренни? <…>

5 сентября Лукьянову предъявлено обвинение в измене родине. Он не признает себя виновным и отказывается давать показания, считая свой арест незаконным. Лукьянов мотивирует это тем, что его арестовали как подозреваемого в совершении тяжкого преступления, в то время как имеют право арестовывать лишь обвиняемого в этом. <…>».

 

«Дни преображения» – страница 12

[Борис Панкин]: «Через день или два после разгрома хунты в Москве Зденек Млынарж, один из героев и мучеников «пражской весны», сказал мне: «Они хотели повторить 21 августа 1968 года, а получили 17 ноября 1989-го». <…>

Впрочем... Времени подвластно все во Вселенной – и люди, и звери, и земля, и трава... Но все же историю свою люди делают сами. Не прояви Горбачев ту теперь всему миру известную стойкость в Крыму (отвлечемся сейчас от всех его многочисленных ошибок, которые тоже у всех перед глазами), совсем по-иному могло бы повернуться колесо истории в моей стране.

И тем более не стань Борис Ельцин во всю мощь своей богатырской натуры с первого же часа, первой же минуты против путча, не возвысь против него свой могучий и физический, и духовный голос – Советский Союз, а с ним и целый мир постигла бы катастрофа. <…>».

 

«У нас как в Скандинавии?» – страница 12

Подзаголовок – «Взгляд из Лондона на права человека в СССР»

«Накануне международной встречи в Москве по человеческому измерению хельсинкского процесса корреспондент «МН» взял интервью у сотрудников международной правозащитной организации «Международная амнистия». <…>

Хелена Кук, руководитель юридической службы и отдела межгосударственных организаций международного секретариата «Международной амнистии»: «С ратификацией Советским Союзом соглашений по правам человека дела обстоят хорошо. Можно даже сказать, что ваша страна на голову выше США по участию в международных конвенциях по правам человека и находится примерно на уровне скандинавских стран. Но того же не скажешь о признании СССР, компетенции тех органов, которые следят за выполнением этих соглашений. К началу московского совещания Советский Союз обещал подписать протокол, позволяющий отдельным лицам подавать жалобы в связи с нарушениями прав человека. Этот протокол был разработан комитетом ООН по правам человека в 1966 году и вступил в силу через 10 лет. Однако и сегодня он не подписан Советским Союзом. <…>».

 

«Путч как китч» – страница 14

[Андрей Плахов]: «<…> История написала для России гениальный сценарий, который был разыгран в течение трех дней ведущими актерами политической сцены с решающим участием народных масс. Этот сюжет продемонстрировал сочетание шекспировского трагизма и абсурдистского фарса в духе Ионеско. Психологическому саспенсу этой драмы мог бы позавидовать Хичкок, а мощи массовых революционных сцен Эйзенштейн.

В то же время недаром кто-то обозвал путчистов «китчистами» от слова «китч», означающего – в первоначальном смысле – эстетику примитива, грубого дурного вкуса. Иначе как «китч» воспринимать многие события и персонажи тех незабвенных трех дней в Москве невозможно. Один из прозвучавших комментариев был таков: «В этом государстве все настолько развалилось, что даже переворот не смогли организовать по-человечески». <…>».

 

«А на кой мне такой писсоюз?..» – страница 14

[Юнна Мориц]: «<…> Тем временем победившие демократы круто берут власть в писсоюзе СССР, пока что в абсурдной аббревиатуре Скоропостижно Скончавшейся Сказки Республик. Они отставили прежних секретарей и назначили новых, приняли в писчлены несколько десятков писателей, среди которых всемирно известные и просто прекрасные, гонимые и громимые прежней властью. Также Литфонд СССР не упущен, старый главарь уволен, новый назначен. Дата съезда сдвинута вдаль, чтобы избрать других делегатов. За дело взялись толковые люди, знают, чего хотят. Это их звездный час. <…>

...Это будет такой независимый союз независимых. Вкусы его заменят цензуру. Да уже и сейчас победное чванство и командирская грубость прут изо всех щелей. Потому что вся структура союза с ее секретарской решеткой – копия аппарата КПСС. Творческий союз изначально превращен в политический, безотказно работает как репрессивный комбайн, существованием своим узаконивает реакцию, национал-большевизм, придавая им вес, украшая регалиями, званиями, чинами. Кроме того, и левые, и правые уверены в том, что лично они образуют союз гениальных и безгрешных писателей, а прочие – шелупонь... <…>».

 

«Ухо вождя» – страница 14

Подзаголовок – «Так стоит ли оставлять статуи партийных вождей?»

[Сергей Разгонов]: «Помню, как после XX съезда мы, студенты МГУ, громили гипсовую статую Сталина у входа в знаменитую Коммунистическую (!) аудиторию. Вождя разнесли по кусочкам – на память о тоталитарном прошлом. Мне тогда досталось ухо...

Однако прошлое задержалось до нынешнего августа, когда исторический сюрреализм преподнес нам сюжет невероятный, непредсказуемый: грозный Феликс теперь мирно лежит на лужайке около новой Третьяковки, а рядом не менее достойные персонажи – всесоюзный староста отдыхает в кресле под липами, Яков Михайлович сквозь пенсне устремил взгляд в будущее, портфельчик с расстрельными списками под мышкой... <…>

Скажем главное: эти непрошеные «каменные гости» сделаны бездарными ваятелями в бездарное время. Они хотели, чтобы их имена стояли рядом с именами Опекушина и Андреева. И мне кажется, будь памятник Калинину настоящим искусством, сделай его советский Роден, люди бы не подняли на него руку. Но ложь прекрасной не бывает, она бывает монументальной. <…>».

 

«Правильная революция, а что делать при ней закону?» – страница 15

«<…> Если взять за скобки масштабы бедствий, то путч грянул так же неожиданно, как война. Все знали, что «это» должно случиться, и тем не менее «это» обрушилось внезапно. Но и победа пришла неожиданно быстро. Последствия же оказались непредвиденными. Революция прошла под знаменем восстановления законного режима, а в результате сокрушила его, да с такой силой, так основательно, что и ожидать было трудно. Мы переживаем такой момент истории, такой кризис общественного развития, когда приходится ломать законный порядок. Все великие революции противоправны с точки зрения существующего режима. Они, однако, необходимы, как мутации в естественном процессе. Весь вопрос в том, какой будет второй шаг революции... <…>

Хорошо, что ниспослан нам был этот путч. Но можно ли вновь и вновь надеяться на дары судьбы? Очевидно, государство должно иметь не только надежные механизмы защиты законной власти, но и конституционные пути ее бескровной смены, если она заводит народ в тупик и перестает быть угодной ему».

 

«Как теперь называть сборную СССР» – страница 15

Подзаголовок – «Сенсация: Украина намерена покинуть футбольный чемпионат страны»

«<…> Перед началом нынешнего сезона я поинтересовался у президента Федерации футбола СССР Вячеслава Колоскова, сохранится ли, скажем, до 1994 года, когда в США пройдет очередной чемпионат мира, команда под названием «сборная Советского Союза»? Колосков достаточно уверенно предположил, что сохранится, и обосновал это тем, что традиционные поставщики футболистов во все сборные – Украина и Россия – намерены и в дальнейшем пребывать в рамках одного политического союза. Ситуация же в последнее время изменилась настолько, что вслед за Грузией и Литвой чемпионат СССР намерена покинуть футбольная Украина. <…>».

 

«Кологрив не заметил переворота» – страница 16

«Райком в городе Кологриве, что на самом севере Костромской области, за отсутствием сургуча опечатывали обычным бумажным клеем. Смена вех прошла незамеченной – ни зрителей, ни злорадства, ни сожалений. Немногим раньше так же спокойно принял город новость о событиях в Москве. <…>

...Заместитель председателя райисполкома Владимир Федотов объяснил нам то, что и так уже было ясно. Он говорил, что исполнительная советская власть не имеет ни средств, ни кадров, ни связей. Что видят они только контуры завтрашнего дня. Что у жителей района отбита потребность проявлять инициативу, тем более рисковать. У тех немногих, кто мог бы начать свое дело, не хватает первоначального капитала, опыта да и идей. <…>

Главные опасения Федотова, как и всех, связаны с тем, что колхозы и совхозы района развалятся раньше, чем встанет на ноги фермерство. Оно встает трудно, фермеров всего лишь пять. Было бы больше, но предложить им Советы могут только землю. Ни техники, ни семян, ни строительных материалов. А колхозы уже дышат на ладан и без государственных дотаций не проживут и месяца. <…>».